Александр Ледащёв - На единорогах не пашут [СИ]

… Честно признаться, этот вопрос сильно стал меня занимать в последние годы. Да, именно, годы — потому что как бы не судили о Вневременье Эльфийского Нагорья, я знаю точно — время и тут и у людей идет с одинаковой скоростью, просто Народ Холмов за равное с человечеством время, сделал куда меньше глупостей, а потому и не вынужден метаться, силясь исправить последствия оных, как лемминг в поисках омута [13] Нет, хорошо все-таки, что Рори Осенняя Ночь не бард! За такие изысканные образы, он бы и обглоданной кости не получил! (прим. л-на Рона Зеркало) …

… Тут воздух вокруг Рори Осенняя Ночь загустел, ударило по глазам нестерпимо-яркой, солнечной почти, белизной, и Рори в который раз уже с неудовольствием подумал, что Белоглазый никогда не предупреждает его о том, что сейчас он откроет для Рори Окоём — место-не-здесь, если перевести этот символ с Соседского на человеческий язык [14] Такого рода неожиданные переходы от изложения от первого лица к изложению другого автора, вызваны тем, что рассказчики меняются, в зависимости от требований момента (прим. л-на Рона Зеркало) . Неудовольствие, однако, скоро ушло — старея, Рори, как ни странно, теплее стал относиться к Белоглазому, а точнее, удовольствие от общения с колдуном делало отношение Рори к его манерам много терпимее.

Как и всегда Окоём явился в виде огромной залы с потолком настолько высоким, что его и видно не было — он просто сливался с клубящейся вверху темнотой, с которой безуспешно пытались спорить несколько дюжин факелов; с колоннами, которые также теряли свои вершины во тьме, звонким, выложенным гладкой плиткой, полом и стрельчатым, немного приоткрытым окном, разноцветно-витражным и, как ни странно, всего лишь одним. Рори уже давно знал, что если выглянуть в окно, то прямо под срезом оконного карниза, он увидит облака (в первый раз он так и не смог поверить в то, что он видит облака под ним), а подняв голову, он увидит кромешную мглу, с изредка приклеенными осколками синего льда — ибо именно так смотрелось небо из стрельчатого окна, что сразу поверх облаков. А если смотреть прямо перед собою, то в неизмеримой дали, проткнув облачную пелену, стоит еще одна, такая же башня. Задав как-то раз вопрос о том, кто или что там может быть, и самостоятельны ли эти башни, или обе они части одного, неимоверно большого замка, и кто, в этом случае, его владелец, Рори получил от Белоглазого исчерпывающий ответ: «Понятия не имею». Так что, вопрос о том, видит ли каждый Окоём по-своему или же нет, или это место — вообще пишог Белоглазого, великого любителя таковых — так по сию пору и оставался открытым. Рори вначале несколько смущался при мысли о том, что не сидит ли он, во время посещения Окоёма, на какой-нибудь, полной народа площади и не ведет ли сам с собою захватывающего диалога вслух, к некоторому удивлении жителей и к полному восторгу Белоглазого. Однако мысль о том, что Белоглазого, пусть даже и невидимого для остальных, там нет вообще, а это просто морок, не мучила Рори — он был уверен, что колдун тут же, с ним, даже если Рори и спорит и ссориться сам с собою, на площади, предположим, Византии. Что он, даже если это и так, все же рядом с ним есть, пусть даже Рори и выглядит идиотом для всех остальных, на предполагаемой площади [15] Вот ведь далась тебе эта площадь! (из архивов Белоглазого, частично переданных им л-ну Рону Зеркало) … А вообще… Да плевать, говоря по чести, было Рори, где это происходит. Поэтому мысль эта уже давно не беспокоила его, а в последнее время перестала и посещать. Несмотря на всю свою любовь к такого рода пишогам, Белоглазый не позволил бы людям слушать то, о чем они беседовали с Рори, — хотя из соображений разумно-презрительного отношения к людям, если уж не из соображений этики [16] Гм… (точная цитата из архивов Белоглазого, частично переданных им л-ну Рону Зеркало) .

«— Здорово, старый Рори… Ты еще больше постарел со времени нашей последней встречи. Кажется, скоро… Да полно врать самому себе, Белоглазый. Скоро ты уйдешь в свою последнюю дорогу, но отнюдь не так, как ты думал, сидя в тихом Нагорье… Ты уйдешь навсегда, такие, как ты, не оборачиваются. Навсегда, и я не позволю себе вызывать твой дух для того, что бы вновь и вновь пытаться разгадать твою загадку… Я слишком уважаю тебя для этого… И ты навсегда останешься для меня тем, чего так мало для меня осталось в этом Мире… Да и не только в этом… Загадкой. Ты уйдешь такой же загадкой, какой ты был для меня, когда вынырнул откуда-то прямо в усобицу между датскими ярлами и был момент, когда даже я готов был поверить в то, что корона все-таки достанется тебе, несмотря на то, что пророчества говорили о совсем другом исходе… Такой же загадкой, которой ты продолжал оставаться для меня, когда ты, ни малейшего представления не имеющий о Законе Врат, прошел в Эльфийское Нагорье… Такой же загадкой, как тогда, когда Хельга О'Рул полюбила тебя, человека, наемника, совершенно не знавшего ни Любви, не привязанности к чему бы то ни было, не говоря уже о привязанности к кому-то… Как дико и неожиданно для меня было мгновение вашей первой встречи. Ты просто выронил меч, а точнее, разжал руку, лежащую на рукояти двуручника, лежащего на твоем плече, и он, скользнув по спине, стукнулся о камешек острием, прозвенел оскорбленно, на миг замер, стоя рядом с тобой и тебя, тебя же олицетворяя, второе твое «Я», твоя тень — простоял и упал. А ты даже не заметил этого. Воин, совершенно не знающий ни жалости, ни злости, каменное сердце, просто обмер при виде той, что встретила тебя на вторую ночь твоего пребывания на Эльфийском Нагорье — ибо уже на второй день ты смог встать, совладав с помощью юных эльфов, со своими ранами. Уже тогда… Да, уже тогда, всего лишь на второй день, ты не старался, во чтобы то ни стало, держать руку на мече — я готов поставить Драконий Остров против убогого пера Рона Зеркало [17] Но-но! (прим. л-на Рона Зеркало) , что уже на второй день, меч твой стал тебя стеснять. Ибо ты уже давно привык верить своему чутью, а оно просто молчало, став чуть ли не лишним на земле Эльфийского Нагорья. В знак приветствия, Хельга подняла руку с такой узкой, такой хрупкой ладонью, а ты же… Ты просто молча и очень неумело поклонился, ни на миг не опустив глаз. Ты же просто, просто, всего-то навсего, встретил то, чего никогда не было ни в тебе, ни вокруг тебя. А по лицу Хельги, догоняя одна другую, скользнуло две слезинки, причем обе — из одного глаза [18] Сложно уже сказать, что имел в виду косноязычный Белоглазый. То ли то, что нет приметы хуже, чем когда при встречи Двоих из глаз девушки потекут слезы, но стократ опаснее, когда две слезинки вытекут из одного. Или же он имел в виду, что Хельга просто пыталась утвердиться на грани Двух Миров, потому-то все и произошло только с одним глазом… Хотя вряд ли. И Хельге было это ни к чему. Да и Белоглазый… (прим. л-на Рона Зеркало) … Она, эльф, не могла не понять, что ей просто надо уйти, если она хочет остаться в живых, но она — Эльф, дочь короля Эльфийского Нагорья, не могла уйти, ибо она видела, что творится с той пустотой, которая столько лет заменяла тебе душу. Тогда тебе было чуть больше тридцати. Но хватит об этом. Я могу себе позволить и просто промолчать все время нашей встречи — и ты так же легко подхватишь это молчание, не потому, что ты меня боишься (кстати, тоже вопрос — ты меня совсем не боишься, бред какой-то!), а потому, что ты умеешь молчать, что не мешает совершенно нашей беседе. Нет, уже мало времени осталось тебе, старый, действительно старый, Рори Осенняя Ночь, чтоб я мог позволить себе так вот, просто приятно помолчать!»