Рошани Чокши - Золотые волки [litres]

– Мое великодушие не бесконечно.

Северин прищурил глаза.

– Тогда подойди и убей меня.

На лице Ру-Жубера появилась жуткая маниакальная улыбка.

– Раз уж ты настаиваешь.

Он достал кинжал. Северин напрягся, выжидая.

Подойди ближе.

Ру-Жубер сделал шаг вперед, и в этот момент Северин услышал, как чиркнула спичка. Воздух наполнился потрескивающим звуком горящего пламени. Запах серы начал вытеснять зловоние смерти, наполнявшее зал. Он чувствовал, как за его спиной разгорается огонь, осветивший безумное лицо Ру-Жубера.

Северин подтолкнул Ночного Кусаку к зубам, и как только Ру-Жубер сделал еще один шаг вперед, он выплюнул черный шарик.

Все вокруг заволок чернильный дым. Северин успел отклониться от замахнувшегося на него Ру-Жубера, и тот споткнулся, потеряв ориентацию в пространстве. Мужчина в шляпе бросился к пленнику. Северин попытался высвободить руки, ерзая на месте, но лишь еще больше поцарапал колени об острый гравий. Рядом с ним блеснуло острие ножа, и у него перехватило дыхание…

В этот момент на мужчину набросился Тристан. Северин свалился набок, ударившись виском о землю. К нему подбежала Лайла и принялась развязывать веревки у него на руках, пока земля под их ногами сотрясалась от сильных толчков. Тристан оказался рядом с ними и умоляюще посмотрел на Северина.

– Северин…

– Потом, – он потянулся к Тристану и крепко сжал его руку.

Где-то рядом ревел Ру-Жубер, но Северин старался не прислушиваться к этим жутким звукам.

Наконец Лайла справилась с веревкой, опутывающей его ноги.

– Не благодари, – сказал Северин, когда веревка упала с его запястий.

– Что? – Лайла помогла ему встать с колен.

– Не благодари, – сказал он с ухмылкой на лице. – За то, что я дал тебе повод себя поцеловать.

Ее глаза расширились, но она не успела ничего ответить.

– Боже, благослови Зофью, – выдохнул Тристан, подбегая к ним.

Зал сотряс очередной толчок: Вавилонский Фрагмент пробивался сквозь поверхность земли. По размеру он был соизмерим со сценой. Северин подумал, что они проиграют, как только Фрагмент окончательно выйдет на поверхность.

– Глаз Гора, – сказал Тристан слабым голосом. – Глаз Гора вернет Вавилонский Фрагмент в спячку. Он так сказал. Мы должны положить его в определенное место на земле… здесь его какая-то схема, я…

На этом его речь прервалась, превратившись в бессвязное бормотание.

– Я достану Глаз Гора, – решительно сказала Лайла.

Артефакт все еще лежал на рабочем столе, возле которого они нашли Тристана. Лайла побежала туда, перепрыгивая через нагромождения костей. Землю сотрясали все новые и новые толчки. Северину предстояло выяснить, куда именно нужно положить Глаз, чтобы остановить движение Фрагмента.

Воздух разрезал пронзительный крик. Северин обернулся, закрыв Тристана собой.

Ру-Жубер нашел новый источник силы.

Мужчина в шляпе с острыми полями был мертв, из его перерезанного горла сочилась кровь. Ру-Жубер тихо напевал себе под нос, погружая пальцы в открытую рану. Его лицо все еще было испачкано чернилами Ночного Кусаки, но они таяли на глазах. Руки Ру-Жубера окутало тусклое золотистое сияние.

– Недостаточно, этого недостаточно, – прохрипел он. – Но придется обойтись тем, что есть.

Он развернулся и прижал ладонь к поверхности теската. В воздухе запахло горелой плотью. Зеркальная поверхность словно накалилась, и сквозь трещины начал пробиваться яркий свет. На другой стороне мужчина в маске приложил к поверхности всего один палец…

И тескат начал плавиться.

Зофья смотрела вниз, на сцену. Тескат раскололся пополам.

Из трещины поднимался дым, а проход между катакомбами и выставкой оказался открыт. Это было неправильно. Все должно было пойти по плану. Никто не должен был пострадать. Падший Дом должен был получить по заслугам.

Но в реальности дела обстояли иначе. На сцене, внизу, она увидела мертвого мужчину. Рядом с ним валялась шляпа с острыми полями, а из перерезанного горла лилась кровь. Ру-Жубер стоял неподалеку, прижав ладони к тескату; по его рукам стекал жидкий металл. Обсидиановое стекло плавилось, как воск свечи. Зофья думала, что это невозможно, но… ведь и сам Падший Дом выжил вопреки всем земным законам. Чем шире становилась трещина в тескате, тем сильнее сотрясалась земля катакомб. Вокруг трещали кости, осыпающиеся со стен и потолка. Зофья почувствовала, как что-то запуталось в ее волосах.

Она встряхнула головой, и к ней на колени упала отвалившаяся от черепа челюсть.

– Они знают про действие Глаза Гора! – радостно воскликнул Энрике. – Лайла бежит прямо к нему!

И в самом деле, Лайла пробиралась к деревянному столу через засыпанную костями и грязью сцену.

Но этого было недостаточно.

Теперь они знали, что Глаз Гора служит деактиватором Западного Вавилонского Фрагмента. Но его еще нужно было поместить в правильное место.

Оставался один важный вопрос: куда именно ?

Из их укрытия Зофья видела в земле знакомую фигуру. Это был центр логарифмической спирали, точно такой же, как на полу поместья Дома Ко́ры. Лайла не поймет, что нужно делать.

– Мы должны им показать, – сказала Зофья. – Иначе они не найдут центр.

– Нам нельзя туда спускаться! – возразил Гипнос. – Северин запретил.

Зофью охватили сомнения, но она быстро от них отмахнулась. Весы у нее в голове сдвинулись, подсказывая верное решение. Всю жизнь она четко следовала инструкциям, надеясь, что они защитят ее от опасности. Но этого не происходило. Инструкции не помогли ей в классе Академии Высоких Искусств. Они не спасли ее и от вынужденного танца с Ру-Жубером в поместье Дома Ко́ры. И теперь инструкции опять не гарантировали им безопасности. Прямо на ее глазах рассыпались кости, земля напитывалась кровью, сверкали ножи и трескалось стекло. Жизнь ее друзей была под угрозой, а древняя могущественная сила вырывалась на волю.

Инструкции не имели здесь власти.

– Мне плевать на запреты и указания, – сказала Зофья.

На лице Энрике расплылась широкая ухмылка. Одной рукой он сжимал свою трость со световой бомбой, а в другую схватил край веревки.

– Вперед.

Зофья и Энрике были готовы спускаться, но Гипнос попятился назад.

– Я умру, если пойду с вами.

– Да, вероятность высока, – согласилась Зофья.

– Не очень воодушевляюще, – заметил Энрике.

Они посмотрели на Гипноса. Его бледные глаза были устремлены куда-то вдаль.

В конце концов, он решительно сжал кулаки.

– Я иду.