С. К Ренсом - Отражение. Опасность близко [litres]

Мы затараторили, перебивая друг друга:

– Нет, все у нас будет в порядке, не бойся…

– И еще это зависит от того, сможете ли вы приглядеть сами за собой в течение нескольких дней, не убив друг друга или кого-то еще. – Она со значением посмотрела на Джоша.

– Честно, мам. Я еще долго не буду драться – это очень больно.

– О’кей. Ну если вы так в себе уверены… И, кстати говоря, никаких вечеринок! Помните о том, что случилось в доме через дорогу.

– Да, мама, – сказали мы в унисон. Много лет тому назад дети, жившие напротив нас, устроили вечеринку, когда их родители были в отъезде. И дом оказался практически разгромлен, прежде чем папа успел что-то сообразить и позвонил в полицию. Мы были слишком молоды, чтобы пойти туда, и из окон спальни наблюдали за тем, как прибыл отряд полиции. Вскоре после этого та семья оттуда съехала. – Обещаем, никаких вечеринок.

– Прекрасно. Ну, я пошла спать, мой самолет улетает рано утром. Не слишком шумите, когда будете укладываться, хорошо? Увижу вас утром до отъезда.

Мы тихо сидели и слушали, как она взбирается по ступенькам.

– Урааа! – громким шепотом воскликнул Джош, затем поднял руку, чтобы мы могли с ним стукнуться ладонями, но тут же сморщился от боли. – Уй! Не та рука – я совсем забыл.

Утром мы с ним встали, чтобы проводить маму, и снова заверили ее в том, что все у нас будет в порядке, а затем Джош направился к кровати.

– Хорошего дня в школе! – крикнул он мне с площадки лестницы. – К тому времени, как ты вернешься, я уже, наверное, встану. Наверное…

В школе пришлось не так уж трудно; на носу был конец учебного года, и нового материала нам почти не давали. Во время перемены я расслаблялась в общей комнате, и тут появилась Эшли.

– Я думала, я говорила тебе, чтобы ты держалась подальше от Роба?

– Ты это о чем?

– Вчера вечером ты заявилась в паб.

– Я заскочила туда после кино, чтобы встретиться с братом, хотя это не твоего ума дело. Думаю, мне позволено проводить там время. – Я не могла удержаться от того, чтобы не показать ей зубы, но все же старалась сохранять спокойствие.

– С тем самым братом, который безо всякой на то причины злобно напал на Роба?

– Не будь ребенком, Эшли. Он ударил его всего один раз, и Роб, безусловно, заслужил это.

– Правда? Роб собирается подать в суд. Думаю, тебе надо это знать. Никто не смеет так обращаться с моим бойфрендом.

– Бойфрендом? Я думала, вы разбежались.

Эшли ощетинилась, но продолжила:

– Я не вру. Я привлеку к этому делу полицию.

– На твоем месте я бы не стала этого делать. Тебе может не понравиться то, о чем ты узнаешь.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что есть немало свидетелей, слышавших, что говорил твой бойфренд, прежде чем Джош послал его в нокдаун, и мне кажется, тебе вряд ли будет приятно узнать об этом. – Эшли стояла передо мной с открытым ртом, и я воспользовалась шансом – побросала учебники в рюкзак и встала. – Честно, Эшли, он не заслуживает твоего к нему отношения. – И вышла из комнаты, прежде чем она успела придумать, что бы такое ответить.

Во время ланча мне удалось по-быстрому переговорить с Кэллумом, но, поскольку все шестиклассницы уже сдали экзамены и отправились восвояси, я и мои одноклассницы должны были присматривать за младшими ученицами, так что времени у меня было мало. Оливию сильно расстроило то, что произошло, поэтому он не стал посвящать ее в подробности дела – было ясно, что Кэтрин с ее извращенным умом лучше не трогать.

– Оливия пыталась обеспечить твою безопасность, – сказал мне Кэллум. – Пыталась изъять из мозга Кэтрин то, что приводило ее в бешенство. Но, похоже, эта информация плохо повлияла на малышку. Я постараюсь выудить из нее побольше деталей, но особой надежды на это не питаю.

– Я думала, что нельзя точно узнать содержание воспоминаний, которые вы забираете.

– Нельзя. Это скорее похоже на аромат, ничего конкретного. Единственный раз, когда я смог разглядеть побольше всего, – он помолчал и виновато улыбнулся мне уголком рта, – это копируя твои воспоминания в то время, как Кэтрин вытягивала их из тебя. Такое скачивание совершенно не похоже на наш привычный сбор эмоций. Обычно мы ощущаем только намек на счастливые мысли и воспоминания, которые крадем. Не уверен, что мы когда-нибудь узнаем, о чем думала Кэтрин в тот момент.

– Это так ужасно! Что может так беспокоить ее? Что я такого сделала?

– Не знаю. Я тоже теряюсь в догадках.

– Это не единственное, что она сказала из того, что тебе следует знать. Сразу перед тем, как появилась Оливия, она что-то такое обронила о том, что знает, как освободить всех дерджей. – В маленьком зеркальце я увидела сильное удивление на его лице. – Может, она просто издевалась. Она сказала, что не может выбрать, чем поделиться со мной: дать знать, как вы все можете спастись, или же признаться, почему она так ненавидит меня. И сразу после этого она лишилась этих воспоминаний.

– Значит, что бы это ни было, все уже стерто из ее памяти?

– Наверное. И, поняв это, она обезумела по-настоящему.

– Ничего удивительного, что Оливия пребывает в таком отчаянии: ей не только пришлось иметь дело с гнусными мыслями Кэтрин, но она еще и понимает, что натворила, даже руководствуясь наилучшими намерениями. Она сделала нам только хуже. Ясно теперь, почему ей так плохо.

– Бедная Оливия! Все это так несправедливо, – вздохнула я. – Давай продолжим этот разговор вечером, – предложила я, когда мы шли к спортивному залу. – Мы должны придумать, как найти Кэтрин и по крайней мере попытаться поговорить с ней, а может, даже разжиться какой-нибудь информацией. Но почему бы тебе сначала не привести ко мне Оливию, а я попросила бы соседку позволить нам погулять с Бисли. Это улучшило бы настроение бедной девчушке. И я не смогу пробыть с тобой весь вечер; ко мне придет Грейс.

– О’кей, – он быстро поцеловал меня. – Пока.

Грейс должна была приехать после обеда. В школе она выглядела задумчивой, и я начала волноваться, все ли у них с Джеком хорошо, потому что о чем бы там она ни хотела поговорить со мной, моя подруга определенно не собиралась делать это в чьем-то присутствии. По дороге домой я прокручивала в голове все варианты разговора, а затем зашла к соседке за щенком.

Бисли, как всегда, был очень энергичен. Он чуть было не свалил Линду с ног, рванув к входной двери, но я успела схватить его за ошейник. Он так отчаянно вилял хвостом, что свалил горшок с каким-то растением, стоявший на ступеньке. Я быстро обнаружила, что он тянет меня по мостовой. Обычно путь до площадки для игры в гольф занимал у нас около пяти минут, но я пыталась заставить Бисли останавливаться и немного посидеть около каждого перекрестка, и на это ушло какое-то время. Я хотела, чтобы он привык ко мне, прежде чем звать Кэллума и Оливию. Маленькая мелкая речушка, текущая через луг, пересекала и площадку для гольфа, и здесь она была более ухоженна. Было тут также великое множество уток и несколько довольно упитанных утят – они выглядели похожими на панков, потому что их новые длинные перья торчали как придется.