Игер Кау - Песок и пепел [litres]

— Интересно, а почему они сразу не отправили вас на катер?

— Не знаю, Таннер. Может… Может, нас после допроса тоже убили бы?

— Я думаю, ваша светлость, что они хотели сломить вашу волю, убив этих людей у вас на глазах.

— Возможно… — соглашается она, и мы снова замолкаем, вдавливая в песок шаг за шагом. Параллельно берегу, стараясь не отставать, плывут длинной цепью мешки с разным барахлом и охраняющие их мертвецы.

Мои спутники стараются в сторону воды не смотреть, и я их понимаю. Я-то поглядываю туда, чтобы не упустить момент, когда нечто плывущее надумает застрять. Но, похоже, это не такая уж и простая магия — самодвижущийся агломерат старательно огибает даже слишком мелкие места, не то что изломы уреза воды. Словно у него есть разум, а не только всепоглощающее желание приблизиться к хозяину.

Впрочем, меня сейчас больше волнует другое. Скоро, или не очень, мы доберемся до места, где я оставил барона и остальных. И было бы очень хорошо узнать, что капитан озаботился не только помощью раненому, костром и пищей, но и разведкой берега в северном направлении — хотя бы на тигу. Обычная логика подсказывает, что возвращаться к расщелине слишком рискованно. Если «пограничники» еще не озаботились судьбой своего десанта, то сделают это очень скоро. И, высадившись, прежде всего пойдут по следам на песке. Следы, хоть и не дают никакой информации о составе нашей группы, говорят о главном — о направлении движения. И выдвигаться навстречу преследователям — чистое самоубийство. С учетом состояния людей и количества груза, которое хотелось бы сохранить, нам в этом случае не поможет никакая фора, разве что чужаки просто плюнут на катер и пропавшую группу и уйдут. Но это-то как раз вряд ли.

Все же отсутствие даже на дальнем плане чужого корабля радует. По всей видимости, они еще ждут возвращения своего катера. Хорошо бы им до вечера не торопиться. Хотя бы.

Внезапно перед нами словно ниоткуда появляется Тахур — матрос, остававшийся с капитаном. Сначала на его лице возникает радостная улыбка — мы возвращаемся не одни, но потом он видит, что больше никого нет, и улыбка гаснет, словно залитый водой огонь. Тахур, быстро оценив ситуацию, подскакивает ко мне и забирает оставшиеся винтовки. От него ощутимо несет запахом дыма. Костер, это хорошо. И хорошо, что столба дыма я не вижу. Значит, с моря он тоже не виден.

— Слушай, парень, — говорит Тахур, — пока вас не было, меня капитан посылал посмотреть в другую сторону, нельзя там где-нибудь подняться. На случай, если вы с Бирелом не найдете такого места.

— Нашел что-нибудь? А то в ту сторону идти далеко, добрые две тиги, если не больше, да и опасно теперь.

— Нашел, и куда ближе, — отвечает Тахур. — С четверть тиги, или около того. И с носилками можно пробраться. А чего там опасно-то?

— Потом расскажу. Далеко еще? А то эти камни друг на друга похожи, хорошо хоть, свернуть некуда.

— Нет, уже совсем рядом…

И вот мы уже все вместе — все, кто спасся из первой и третьей шлюпок. Я и барон Фогерен, маркиза и обе ее служанки, капитан Менален, боцман Кортен и два матроса. Всего девять человек.

После того, как мы перекусили и рассказали о том, что случилось, я предложил, не откладывая, перейти к тому месту, где мы сможем подняться наверх. А уже там вытащить мешки из воды и решить, что делать с трупами. Идея понравилась. Зачем таскать тяжести по песку, если они сами могут доплыть по воде?

Засыпаем костер и уходим. Тахур и Бирел несут барона на импровизированных носилках, сооруженных из обломков шлюпки. И вот уже я с ними же и боцманом вытаскиваю из воды мешки, потом трупы. Потом маркиза со служанками потрошит свой багаж, пытаясь ужать его до того минимума, который они смогут унести с собой — барона придется нести, у всех есть свой груз, а других носильщиков взять негде. Матросы подводят барона к мертвецам — Фогерен пожелал посмотреть на тех, кто хотел нас убить.

При виде командира чужаков лицо его принимает озадаченное выражение:

— По-моему, где-то я его встречал… Вот только где?

После разведки прохода мы выносим барона наверх. А наверху — степь. Ровная как стол. Минимум на десяток тиг от обрыва, то есть до линии горизонта — чистое поле. Ни деревца, ни кустика. Ни, тем более, какого-нибудь поселения.

Устроив Фогерена поудобнее и вооружив его, и убедившись, что чужого корабля не видно и отсюда, я с моряками отправляюсь вниз. С бароном остается маркиза. Во-первых, оставлять его одного рискованно. Во-вторых, не по чину благородной даме изображать носильщика. В-третьих, толку от нее в этом качестве все равно немного. Так что они остаются вдвоем. А мы на «пляже» занимаемся потрошением уцелевшего имущества. На наше счастье, в ущелье нашлась небольшая пещерка, куда мы перетаскиваем все, что решено оставить, но жалко просто бросить и нельзя, чтобы чужаки нашли. Вдруг получится вернуться? Когда мы заваливаем пещеру, пометив вход, а отобранное для похода перемещено наверх, уже начинает темнеть.

Мертвецов похоронили, подняв наверх, хотя последние тела уносили с отмели уже при свете луны. Забрали всех — и своих, и чужих. Только похоронили в разных могилах. Нет, никаких подходящих ям не было, и копать было нечем. Поэтому просто завалили камнями, чтобы птицы и дикие звери не могли добраться. Возились долго. Закончили, наверное, далеко за полночь. После чего все улеглись спать. Просто на земле, использовав в качестве подстилки и одеял часть тех вещей, что предполагалось бросить.

Мне, однако, не спится. Потому я беру револьвер и винтовку, доставшиеся мне при дележке оружия (второй пистолет взял барон, третий, со всеобщего молчаливого согласия — маркиза, моряки поделили оставшиеся винтовки), четыре гранаты, трофейный же бинокль и отправляюсь на обрыв. Точнее, на угол, образованный обрывом и краем оврага, по которому мы поднимались. Я, конечно, сомневался, что чужаки рискнут высаживаться ночью, но подозревал, что на рассвете они могут попытаться все-таки нас найти. Что чревато, ибо мои спутники вряд ли проснутся сами с первыми лучами солнца. Самый боеспособный из них сейчас, как это ни странно — барон. Он выспался днем. Да и мазь, нашедшаяся среди моих припасов, оказалась отличным средством. Уходя на поиски, я отдал ее капитану, и Менален воспользовался ею, прежде чем сделать барону перевязку. К ночи опухоль заметно уменьшилась, да и боль стала куда более терпимой — по утверждению пациента. Думаю, дня через два барон сможет передвигаться без посторонней помощи. Прежде чем уйти на свой наблюдательный пункт, я бужу Фогерена и ухожу, услышав вслед пожелание удачи.

Что ж, удача нам всем пригодится.

Ветер по-прежнему дует с моря. Хорошо хоть, не слишком холодный. Небо опять затянуто серыми облаками, ни звезд, ни луны не видно. Я всматриваюсь в мутную мглу, в которой трудно четко разграничить небо и воду. Никаких огней. Или на том корабле они погашены, или он все еще там, где я нашел маркизу. Или все-таки ушел совсем, хотя в это трудно поверить. Полоса песка под обрывом едва различима, но все же видно, что она заметно сузилась. Похоже, начался прилив. Если «пляж» скроется под водой целиком, это будет очень кстати. Вода смоет все наши следы, да и обломки шлюпок приберет.