Игер Кау - Песок и пепел [litres]

— Он действительно из Ханарана. Только три месяца назад числился в штате местного отделения Красной Стражи, а не Серой.

Любопытно. Красной Стражей издавна именовали военную контрразведку. Вряд ли что-то изменилось за период, до сих пор зияющий одним большим пробелом в моей памяти. Только зачем контрразведчику рядиться под безопасника?

— Мархен был офицером для особых поручений при графе Луноре Диссенире, начальнике Ханаранского отделения Красной Стражи. Этот граф — зять герцога Ханаранского и, по совместительству, друг маркиза Кинела Натанира, сына принца Бархариха. Успеваете запоминать?

— Пока да.

— За неделю до того, как я получил разрешение вернуться в столицу, граф Диссенир был отстранен от должности и арестован, а следом и вовсе уволен со службы. Собственно, о своем помиловании и его аресте я узнал одновременно. В отцовском замке нет телеграфа. Письмо от императора привез курьер из столицы, новость об аресте Диссенира — в тот же день посыльный от графа Урмарена.

Вот оно как… С учетом всех известных мне деталей получается, что Мархена перевели в Серую Стражу незадолго до ареста его покровителя. Моя версия о том, что Мархена услали сюда от греха подальше, становилась все больше похожей на правду. Не удивлюсь, если кто-то из приданных капитану людей должен был и вовсе грохнуть его в мертвом городе. Жаль, Кимер уже, наверное, заснул. Можно было бы расспросить его. Впрочем, о других он может ничего и не знать, а о себе он такой правды не расскажет. Ладно, пусть спит.

— Интересно, что обо всем этом сказал бы граф Урмарен… А скажите-ка, Таннер…

Барон явно хочет спросить что-то, но тут дверь приоткрывается, и Грипен с недовольным видом — «я же вас просил, господин лейтенант!» — выпроваживает меня из комнаты. Оказавшись в коридоре, я слышу его недовольное ворчание за закрытой дверью. Из-за угла появляются уже знакомая мне тетка и одетая так же женщина примерно моих лет. Тетка протискивается мимо меня в комнату барона, ее спутница стучится в комнату с другой стороны коридора. Открывается дверь, женщина скрывается за ней. Постояв немного, поворачиваю в сторону выхода. Мне еще надо найти нера Линденира. Есть одна идея… Делаю шаг и слышу за спиной скрип двери. И женский голос:

— Лейтенант?

По инерции делаю еще шаг, останавливаюсь. Голос негромкий, и интонацию уловить сложно. Кто может меня так назвать? Местная прислуга? Но они, да и дочь Теуса, наверняка воспитанная отцом в уважении к званиям и форме, не смогут не добавить к этому слову обращение «господин». Жена хозяина дома, возможно, обратилась бы ко мне со словами «лейтенант Сиден». Но ее нет в поместье — три дня назад она уехала погостить к старшей дочери и собиралась отсутствовать почти до конца лета, как сказал мне всеведущий Стиген.

Поворачиваюсь. И вижу маркизу. Правильно. Меня еще рано называть Таннером. Тем более, что Астирен не стал перебираться во флигель к своим подчиненным, а остался здесь, в доме. Так что по крайней мере в коридоре лучше оставаться Сиденом.

Хм, а как мне к ней обращаться? Если до конца следовать правилам игры, то и она для меня не «ее светлость». Ладно, попробуем что-нибудь нейтральное.

— Да?

— Я могу отнять у вас немного времени?

Мы оба оглядываемся. Нет, вроде никого не видно и не слышно. Маркиза открывает дверь своей комнаты — она рядом с комнатой, отведенной Ольте, — пропускает меня внутрь и, еще раз окинув взглядом коридор, входит следом. Тихо щелкает замок.

Будем надеяться, что это ничего не значит.

— Садитесь, Таннер, — говорит Тиана и указывает мне на стул у окна, сама опускается на кровать.

То, что я сижу у окна, никому снаружи не поможет — шторы плотно задвинуты.

— Итак, ваша светлость, зачем вам понадобилось отнимать у меня время?

— Все-таки, Таннер, у вас очень забавная манера строить фразы, — легкая усмешка на секунду проскальзывает по лицу маркизы. — Я хотела узнать, что вы собираетесь делать дальше?

— Я?

— Да, вы.

— Прошу прощения, но почему вы спрашиваете об этом?

— Состояние Венкрида вам известно. Как и то, сколько времени понадобится ему для полного выздоровления. Ольте тоже потребуется несколько дней, чтобы окончательно встать на ноги. Это значит, что я останусь здесь, с ними.

— Замечательно. А почему вы решили, что у меня должны быть какие-то другие планы?

— Думаю, вы знаете, что капитан Менален выразил желание нас покинуть…

— Капитан присоединился к нам, исполняя какое-то свое обязательство перед графом Урмареном. Графа здесь нет, более того, неизвестно, жив ли он, а капитан потерял корабль, экипаж и груз. Нам с вами он ничего не должен. Скорее, это мы ему должны. Во всяком случае, граф.

— Почему вы уговорили его остаться?

— Ради его же безопасности. Сейчас Порт-Мелар или Тулара для него опаснее, чем здешние леса. По крайней мере, здесь его никто искать не будет.

— Это верно, — вздыхает она.

— Что касается меня, напомню, что барон Фогерен еще в Мелате заключил со мной договор, что я останусь на службе у него, пока мы не окажемся в столице. Поскольку он жив, а мы еще не в Тероне, договор сохраняет силу. То есть я остаюсь.

— Рада это слышать, — искренне говорит маркиза. — Я успела к вам привыкнуть.

Я молчу. Что мне ей сказать? Что я тоже к ней привык? Я не знаю, кем я был всего месяц назад, но знаю, как прозвучит подобный ответ в моем исполнении.

— Пожалуй, я пойду, ваша светлость. Мне еще нужно успеть поговорить с нером Линдениром относительно отъезда моих, так сказать, подчиненных. Есть вопросы, решение которых нельзя отложить до утра.

— Да, конечно, Таннер, идите, — говорит она. Как-то нехотя. С какой-то едва уловимой грустью. Или мне показалось?

Едва за мной закрывается дверь, из-за угла показывается Стиген. Как кстати.

— А, господин лейтенант…

— Добрый вечер, Стиген. Хозяин еще не спит? Мне нужно с ним поговорить.

— Нер Линденир сейчас в своем кабинете. Я вас провожу.

— Да, спасибо. А то я тут у вас и заблудиться могу.

Он хмыкает, но, ничего не говоря, идет вперед.

Отставной полковник сидит в глубоком кресле с какой-то толстой книгой.

— А, лейтенант! Хорошо, что вы нашли для меня время. Кофе?

— Не откажусь.

— Стиген, распорядись.

— Да, хозяин.

Управляющий уходит, а нер Линденир, довольно улыбаясь в предвкушении чего-то интересного, говорит:

— Полагаю, вы побеспокоили меня не ради того, чтобы пожелать мне спокойной ночи?

— Нет, господин полковник.

— И чем я могу помочь?

— Вы знаете, что утром некоторые мои спутники покинут ваше поместье. Я хотел бы убедиться, что они действительно уедут, что с ними ничего в пути — хотя бы до станции — не случится, а также — что они, вопреки моим ожиданиям, не устроят мне какой-нибудь прощальный сюрприз.