Ари Мармелл - Утраченное соглашение

— Да ладно!

Многие стражи так не сделали, некоторые даже осмелились сообщить, что за дверью полная комната людей. Но остальные послушались, подняли руки, и Малгиер прорычал:

— Так не промажьте! — старший брат Сирилла сильно злился, раз так делал.

— Ольгун!

Он знал мелкий трюк, но бог не мог заставить все пистоли, направленные на них, выстрелить раньше. Но ему требовался лишь один. Пистоль почти в конце группы громыхнул, пуля попала глубоко в снег и грязь, и все вздрогнули и обернулись на звук.

И пока они отвлеклись, Шинс открыла дверь «Второго дома», рапира в ней задрожала. Виддершинс вбежала внутрь.

Люди пропускали ее, наверное, из-за окровавленной рапиры в руке, или из-за вооруженных солдат, что бежали за ней. Она не думала, что они, даже Малгиер, так глупы, что начнут стрелять в комнате, но все равно бежала зигзагом. Прыжок на стол, пара шагов среди тарелок, прыжок на пол, бросок влево, она повернулась и убрала рапиру в ножны (ей стоило почистить клинок, как только будет минутка).

Никто не стрелял, но ее кривая линия бега не дала оторваться от стражей.

— Все хорошо, — объяснила она Ольгуну между вдохами. — Они нужны нам близко!

Маленький бог почему-то не успокоился от этого.

Виддершинс взбежала по лестнице, перепрыгивая по три. Она оглянулась, поняла, что за ней побежала лишь часть стражи, другие ждали снаружи, если она решит сбежать из другого выхода.

Не важно. Ей нужно привести их к Лазарю Карно, и все кончится. Даже если он будет отрицать свою личность, кто-то из его слуг испугается и все расскажет. И когда они схватят его, стражи…

Пустой коридор не удивлял, гости прятались в комнатах, пока хаос не утихнет. Когда комната Лазаря, куда она ушла с ударом по замку, который усилил Ольгун, оказалась пустой, она ощутила шок.

Она хотела ломать вещи, лечь и рыдать, ругаться, как делала, пока жила на улицах. Мебель, одежда и мелочи остались. Даже запах дорогого одеколона еще был в воздухе, и хоть горелку потушили, это было недавно, пепел и угли еще источали приятное тепло. А людей не было, и Виддершинс не нужно было проверять, чтобы понять, что они забрали с собой все, что могло подставить их.

— Они убежали, когда солдаты появились на улице, — с горечью пробормотала она. — Из всех гнилых…

Она шла, бормоча, не замирая, чтобы оглядеться, пока не оказалась у окна. У нее были секунды, и комната заполнится острым металлом, как и людьми, что хотели проткнуть ее этим. Она выглянула, на улице были солдаты Делакруа. Не много — им пришлось рассредоточиться и окружить место — но они могли замедлить ее, чтобы успели прибыть остальные, если она бросит им вызов.

Хорошо. Она даст им другой вызов.

Шинс бросилась в окно, сжалась в комок, вытянув левую руку. Она сжала край рамы, пролетая, раскачалась. Ее ноги и другая рука распрямились, пальцы коснулись стены раньше, чем это могло сделать ее лицо.

Даже для нее с помощью божества это было сложно. Стены «Второго дома» не были гладкими, но изъянов было мало. Ее пальцы рук и ног проехались, пока она не нашла, за что уцепиться. Она быстро полезла вверх и могла лишь представлять, как это смотрелось с земли, наверное, как пьяный жук, ползущий по сосульке. Она запрыгнула на крыше.

Ее заметили: несколько солдат внизу указывали на нее и кричали. Хорошо. Ей не хотелось выполнять трюки без зрителей.

И куда…? Ах.

Ближе всего ко «Второму дому» было здание справа. Расстояние между строениями требовало прыжка, на который Шинс не решилась бы в лучший день, даже если это был бы лучший день для помощи Ольгуна.

— Я верю, что ты не дашь мне разбиться, — сказала она. — Иначе ты погибнешь со мной, и никто не захочет соскабливать часами божество с дороги.

Виддершинс опустилась на колени, сняла плащ Сирилла с плеч, зачерпнула снег, завернула плащ, как большой мешок. Она взбежала на вершину крыши. Оттуда было видно почти весь Обер под тонким слоем белизны. Шинс невольно вспомнила, откуда в прошлый раз открывался такой вид, и с горечью пожелала, чтобы эта крыша была такой же ровной, как та. Было бы проще. И безопаснее.

И разумнее.

— Готов? Плохо дело.

Она побежала по склону огромными шагами, направляясь к карнизу. Каждый шаг был игрой с судьбой, смертельным желанием. С каждым шагом ее ноги скользили, она теряла равновесие, и тело отклонялось. Она вот-вот могла поехать, как жирный угорь, и слететь с крыши к земле, где станет лепешкой.

Виддершинс выживала благодаря ловкости. Ольгун знал много трюков. Но им все равно было сложно, и у края воровка вспотела, несмотря на холод.

Но это сработало. Она оглянулась и увидела след, намекающий, что кто-то бежал по конусу крыши ради отчаянного прыжка свободы. Опытный сыщик или страж понял бы, что след оставил не беглец, но Шинс рассчитывала на спешку преследователей. Ей нужно было немного помочь им.

Она раскрутила плащ над головой и отпустила. От веса снега внутри он перелетел брешь и попал на крышу напротив. Следы показывали, что она не прыгала и бросила плащ — на другой крыше не было следов, снег рассыпался по плащу — но, если повезет, они займутся той крышей и этой раньше, чем заметят это.

Пара глубоких вдохов, воздух обжигал холодом легкие. Они устали, она и Ольгун, но их ждал еще один невероятный трюк.

Виддершинс напряглась и прыгнула. Она ощутила незримое прикосновение бога к пяткам, толчок, и она взлетела.

Она с трудом справилась. Будь они сильнее, свежее, она бы легко попала на крышу у трубы, расставив ноги для равновесия. Но она немного не долетела. Ее бедра с силой ударились о камень, и падение послало шок и ушибы ее ребрам. Она мгновение лежала там, растянувшись на трубе, хрипло дыша и тихо всхлипывая. Дым — к счастью, тонкая струйка, хозяева постоялого двора жгли небольшие порции хвороста — летел мимо нее.

Времени не было… Она не знала, была ли тут лестница на крышу, найдут ли солдаты стремянку. Она знала, что они были недалеко.

«Нужно вставать. Шевелись, индюшка!».

Застонав, хоть пытаясь подавить это, она подвинулась и поехала ногами вперед в дымоход. Прижав спину к одной стене, а ноги уперев в другую, колени поджав к груди, она ждала. Мышцы уже ослабели, их стало сводить. Жар огня в трех этажах внизу скоро из приятного тепла превратится в жар, и даже струйка дыма начнет душить ее, и он заполнит комнату, если она застрянет тут надолго.

Теперь ее плану побега уже не могли помешать, и Виддершинс наделась, желала и даже молилась, чтобы солдаты Делакруа поспешили, пока план побега не убил ее.

Наступила ночь. Убывающая луна поднялась на небе, часто замирая, чтобы отдохнуть на облаках. Людей на улицах стало мало, лампы и камины засияли в закрытых окнах города. Снег прошел, остались порывы ветра с одинокими снежинками.