Олег Бондарев - Гриф и Гильдия

– Знакомое место, не правда ли? – я дернул на себя дверь таверны. – Пошли, чего стал?

– Знаете, мастер Гриф… – кобольд как-то разом стушевался и, похоже, даже стал меньше ростом, – я вас тут подожду. За конем посмотрю, опять же!

– Как хочешь, – пожал плечами я. – Можешь особо с ним не усердствовать: он крепко привязан. Просто проследи, чтобы служка не начал его мыть, а то ведь заляпает больше!

– Да, мастер, я все… – залебезил Свэн, но я закрыл дверь и не услышал окончания фразы.

В «Псине» как всегда собрались отборные «сливки» общества: светловолосая шлюшка в короткой зеленой юбке, тройка гремлинов в рясах до пят (наверняка паломники Семи Обителей) да пара матросов, решивших перед дальним плаваньем смочить глотки пивом.

Я не сразу заметил еще одного посетителя таверны, сидящего за столиком в дальнем углу. Свет от большой люстры позволял разглядеть его пальцы: короткие, с наспех «обрубленными» ногтями – такие могут быть только у гнома. А я знал всего лишь одного представителя Подгорного племени, который любил, придя в «Псину», сесть в самый темный угол, осушить кружечку-другую пивка, при этом не забывая исподлобья разглядывать ни о чем не подозревающих посетителей и бурчать под нос разные проклятья типа «понаприплывали тут». Звали этого любителя хмельного пойла Землерой. Его-то мне и советовал найти Пиф.

– Привет, дружище, – я присел на стул против карлика.

– Гриф? – удивленно вскинул брови гном. Какими судьбами?

– Пришел узнать, зачем всем рассказываешь, где я живу! – начать нужно было издалека, что бы не сильно привлекать внимание других посетителей.

– А-а-а! – Землерой криво усмехнулся: видимо, стоящая перед ним кружка была не первой за день. – Я думал, ты насчет камня, который я тебе в окно закинул!

– Так это ты, зараза, меня чуть не пришиб?! справедливо возмутился я.

– Да ладно тебе, – отмахнулся гном. – Мне Фетиш за это монетку дал. Золотую. Да и подобное хулиганство – весьма полезное для здоровья занятие.

– Ладно, замяли, – махнул рукой я. – Не за тем я пришел, на самом-то деле.

– А зачем же? – полюбопытствовал гном.

В глазах его на мгновение вспыхнул огонек интереса, правда, тут же погас.

– Есть одно дело. Не слишком простое, но хорошая плата.

– Говори давай, – равнодушно бросил Землерой. – Опять кому-то что-то продать?

– Нет. Все намного сложнее. – Похоже, на сей раз гном попался на крючок: огонек интереса вспыхнул вновь и уже не потухал.

– Да? – ухмыльнулся карлик. – Пожалуй, ты меня заинтриговал. Что нужно?

Опасливо посмотрев по сторонам, я наклонился к уху гнома и зашептал:

– Надо покинуть город до наступления ночи. Пиф сказал, что ты поможешь.

– Подожди-ка, подожди-ка! Неужто ты хочешь, чтобы я повел вас 3регским тоннелем? – догадался гном.

Я быстро кивнул.

3емлерой задумчиво почесал подбородок:

– Ты ведь понимаешь, что дело это опасное, требующее больших затрат…

– Короче, – оборвал его я: слушать длиннющую тираду гнома мне было не интересно.

– Двадцать пять серебром.

– Чего?! – я с трудом подавил резкое желание изорвать бороду обнаглевшего коротышки в клочья на радость пирующим рядом гремлинам. – Да за такие деньги я себе крышу отремонтирую так, что все местные подохнут от зависти!

– Что ж, ремонтируй, – не стал спорить гном. – А без грамоты мэра у тебя все одно шансов убраться отсюда не больше, чем у тех заморышей стать мастерами двуручного меча! – 3емлерой повел рукой в сторону гремлинов.

«Мастера двуручных мечей» ядовито ощерились, с ненавистью глядя на обидчика. Один из них тут же выдал:

– А ты под ноги чаще смотри, мешок с навозом, а то об бороду споткнешься!

Последние слова гремлина потонули в дружном хохоте его приятелей. Естественно, сам шутник гоготал громче всех, за что и схлопотал пивной кружкой промеж глаз. Снаряд, пущенный никем иным, как гномом, заставил паломника замолчать по крайней мере на полчаса.

Гогот мигом стих. Переглянувшись, гремлины бросились на коротышку с явным намерением порвать его на сувениры. Однако у меня не было времени ждать окончания драки. Поэтому я и решил задушить ее еще в зародыше…

Метательный нож, оцарапав предплечье наиболее ретиво и твари, зловеще расчертил воздух и воткнулся в дверную притолоку.

Гремлины замерли на месте, размышляя, стоит ли лезть в драку или лучше свалить, пока мы с бородатым не надавали им хороших подзатыльников? К тому времени, когда ушастые все же решили драться, 3емлерой и я уже были на ногах, так что гремлинам пришлось, скрепя сердце, перейти ко второму плану действий, а именно бегству. Подхватив раненого товарища под локотки, паломники спешно ретировались из таверны под смачные ругательства гнома и мой победный свист. Даже Стопол, наблюдавший за «полем брани» из-за стойки, улыбнулся уголками рта.

Ожидание затягивалось.

Свэн мелко дрожал. Пронизывающий осенний ветер пел одному ему ведомую песню, вовлекая в свой бесшабашный хоровод угрюмого степняка. В невероятной пляске уже кружилась высохшая трава, принесенная октябрьским озорником с огородов.

А кобольд все ждал. Кутался в походный плащ, который помнил Степь, помнил росу на травинках, помнил дом – и ждал.

– Вон то не ваша кобыла у ограды привязана? – К Свинкеру подошел прыщавый мальчишка в грязном заляпанном фартуке. – Может накормить ее, а?

– Нет, не стоит, – покачал головой Свэн. – Мы уже уходим.

– Ну, так дело не пойдет!.. – мальчишка обиженно засопел. – Если вы просто так пришли посмотреть на нашу замечательную таверну, тогда за погляд платите. Ежели не захочете, я позову Дерви и Плени: они-то вам все объяснят на пальцах. Или кулаках.

– Да заплачу я, заплачу, – поспешно выпалил кобольд. – Счас, хозяин выйдет – сразу и заплатим.

– Ну, смотри у меня, – мальчуган погрозил свинтусу кулаком. – Обманешь – Дерви и Плени тебя до самой твоей Степи гнать будут. Они сильные! Сильнее тебя!

Кобольд молчал.

Мальчишка, довольный собой, вразвалочку поплыл к конюшне. Он уже чувствовал запах скорой прибыли и даже знал, что купит на вырученные деньги. Разумеется, вышибал мастера Стопола он звать не собирался, однако решил припугнуть стоящего у «Псины» тюфяка, от которого за десять метров разило простотой и доверчивостью.

Свэн проводил его не самым благожелательным взглядом, искренне желая малолетнему спекулянту поскорее сломать шею.

Керж разочарованно заржал. Свинкер погладил его по холке:

– Чего такое?

«Жрать хочу, вот чего!» – хотел было ответить конь, но тут же с сожалением вспомнил: разговаривать-то он так и не научился! А потому оставалось думать…

«Единственно хорошо, – тут же мелькнуло у Крежа в голове, – что могу про этого свинтуса мысленно говорить все, что душе угодно – все одно не узнает. Зато если он вдруг вздумает сказать что-то плохое про меня…» – Конь с любовью оглядел передние копыта.