Олег Бондарев - Гриф и Гильдия

Я, едва сдерживаясь, неспешно поднялся и медленно, короткими шажками, подошел к Разгильдяю.

– Славного улова, мастер Фетиш! – Я чинно склонил голову.

– Славного, – подтвердил он. Рука в кожаной перчатке указала на столик посреди зала: – Присаживайся, малыш.

Я криво улыбнулся: «малыш» раздражал меня еще больше, чем достославный «Вертихвост». Впрочем, возражать Разгильдяю – занятие весьма неблагодарное и ему вряд ли могущее понравиться. Поэтому перечить я не стал и молча сел на один из стульев, со скучающим видом изучая оконные шторки.

Мастер вернулся через минуту, с двумя кружками пива и миской сухарей на подносе. К слову, не жаловал я этот сушеный хлеб, но выбирать не приходилось.

– Угощайся, – предложил он мне, сам усаживаясь напротив.

Я порывистым движением ухватил горсть и отправил ее в рот. Запил пивом. Снова напрягся, вперив взгляд в Фетиша.

Глава Гильдии ухмыльнулся уголками рта:

– Ба! Да ты никак нервничаешь, Грифа?

Я скрипнул зубами, но смолчал.

– Неужто ты думаешь, что старый Разгильдяй перенес встречу просто, из-за личной прихоти?

В зал вошли, громко гогоча, двое лицейских. Подойдя к стойке, они подозвали корчмаря и заказали по кружке темного.

Я дернулся было, но Фетиш остановил меня:

– Не паникуй, мой мальчик! Что с того, что двое патрульных решили пропустить по кружке пива перед сменой? Уверяю, они совсем не помешают нашей беседе!

Разгильдяй говорил сладко, ласково, убеждающее. Речь его, словно дым пяточки, заволакивала сознание, заставляя слушать, слушать…

– Ты ведь привез статуэтку Локи? Вижу-вижу – привез! Дай ее мне.

– Но…

– Что «НО»? – в голосе Фетиша появились стальные нотки. – Неужто ты спрятал ее? А?

– Конечно, нет – от кого ее прятать?

– Тогда почему ты до сих пор не достал ее?

«Это ловушка!» – мелькнуло в голове. Мне показалось, что я узнаю голос Локи. Рука, уже нырнувшая в сумку за бесценным артефактом, остановилась.

«А если я не отдам тебя?»

– Ну?! – нетерпеливо воскликнул Фетиш.

«Он заберет».

«Но…».

«Да, верь».

– Я передумал, мастер. – Бэг плюхнулся на землю. – Я решил оставить ее себе.

– Что?! Да как ты смеешь?.. Ты даже не мастер – Ловкач! Щенок!

– Я свое слово сказал. – Мне оставалось только с безразличным видом откинуться на спинку стула и лениво зевнуть.

Пощечина.

Этого я не ожидал, может, потому и грохнулся на пол. Уже лежа на досках, я попытался встать, чтобы как следует дать Фетишу по морде, однако в грудь уперся меч.

– Лучше лежи, вор! – Я покосился на обладателя меча: это был лицейский, один из тех двух.

– Я не вор!

– Это мы посмотрим потом… – Меч коснулся груди.

Я решил не играть с нервами лицейского и замер.

Второй страж тем временем вовсю потрошил его бэг. Наконец он вытащил из мешка статуэтку и протянул ее Фетишу:

– Это ваше, господин?

– Да-да, конечно. – Разгильдяй поспешно выхватил артефакт из рук лицейского и сунул во внутренний карман жилетки. – Я могу идти?

– Да! Спасибо за содействие Лицею! – небрежно бросил первый страж, не убирая меча от моей груди. – Без вас бы этого убийцу вряд ли бы остановили!

– Убийцу? – спросил я удивленно.

– Заткнись! – рявкнул второй стражник.– Повели его в Лицей!

Первый одобрительно кивнул. Его напарник пнул мой бэг в сторону, наклонился надо мной, чтобы связать руки.

– За что? – тихо спросил его я.

– За серебро, щенок, за серебро! – злобно прошипел он. – Вставай давай, в камеру пора! Ты как раз кстати приехал: праздник завтра у нас, люди соберутся. Король одной казнью хотел одарить, а тут за день еще двоих государственных преступников изловили – тебя да какого-то наймита…

Я уже не слушал его. В голове с настойчивостью того барана билась о стенки сознания мысль о статуэтке: сработает или нет?

Один, да неужто я стал верить в чудеса? Никогда доселе не думал, что мое спасение окажется заключенным в золотом идоле. Но лучше пусть будет хоть такая надежда, чем головой в петлю!

«Рог» остался позади. Как и Рохан с этим… морлоком. Я ни секунду не сомневался, что тролль позаботится о брошенном бэге, соберет все обратно, и город покинет не раньше моей смерти. Только вот не лез бы он меня освобождать из Лицея, а то не слишком я уверен, что мой план спасенья рассчитан на двоих.

Хотя какой там план? Так, сумбурные мысли, которые более разумные сестры выплюнули на поверхность сознания. Впрочем, я предпочту иметь хоть какой-то шанс. Без него ведь недолго и с ума сойти в компании заключенных зрегского Лицея, вроде грязных убийц, наравне с которыми мне будут рубить голову завтра.

Хромого успели остановить. Правда, ценою жизней пяти прекрасно натренированных (и практически единственных среди «не празднующих победу») гвардейцев, да еще и у самого входа в темницу.

Король сам едва не получил на пряники от paссвирепевшего наемника, однако воины грудью встали на защиту правителя, и Хромому пришлось умерить свой пыл (или, по крайней мере, переключиться на храбрых защитников).

Теперь Штиф сидел у себя в комнате, на незастланной кровати, и тупо смотрел в пол. Ему было о чем подумать, этому юному королю на поле чужих игр…

Пленение Хромого хоть и далось нелегко, но того стоило: жителям города на праздник будет уготована не одна, а целых две смерти.

Реакция наймитов на арест командира оказалась неожиданной: точнее – ее не оказалось вовсе. Сильно никто не бесновался, однако парочку гвардейцам пришлось тоже отволочь в Лицей, а еще одного по-моему, не из Гильдии, Штиф точно не помнил Кедрик настоял казнить вместе с Булиным и Хромым. Остальные же вели себя более-менее спокойно. Словно это не их собратьев по Гильдии в камеры заперли, а командира так и вовсе обезглавить хотят.

Командование над наемниками взял достаточно поднаторевший в боях Кнур, давний телохранитель Хромого. Члены Гильдии, выбрав нового вожака, разбрелись кто куда и больше в полном составе не собирались. На вопрос посланного королем гонца, когда воины собираются покинуть город, Кнур спокойно ответил, что Гильдия покинет Мятежный сразу после праздников.

Казалось бы – вот она, победа! И 3рег отвоевал, и от угрозы войны с наймитами избавился. Ан нет, не совсем он, Штиф, глупый. Дураку понятно – задумали что-то. Он скрипел зубами, но приказать им убираться, не разделив со всеми победу на празднике (пусть им, наймитам, и дела нет до нее) – тоже нельзя: взбунтуются как пить дать.

До праздника оставался всего один день, точнее, ночь. Кедрик уже неделю изнемогал от нетерпения, видимо, мечтая полюбоваться, как топор палача избавит Орагар от двух… точнее, трех самых злостных нарушителей закона.