Дмитрий Гришанин - Тени Тегваара [litres с оптимизированной обложкой]

Определенно это был лучший секс в жизни Артема. Поначалу он был несколько скован. Полностью расслабиться и насладиться ласками очаровательной горничной мешало понимание, что за ними сейчас наверняка подсматривает извращенец Хозяин. Но благодаря стараниям девушки очень скоро перестал стрелять глазами по потолку и стенам в поисках шпионских камер, сосредоточив внимание на партнерше.

Замечательная горничная легко, с полунамека, подхватывала и тут же помогала воплощать в страстном танце любви любые желания и фантазии. Она была словно гурия из райских кущ, ниспосланная за перенесенные страдания.

Они занимались любовью более получаса и прервали увлекательное действо отнюдь не по собственной воле. Вдруг из динамиков вырвалось три громких коротких гудка.

– Ой-ой-ой! – тут же запричитала горничная, юрким ужом выворачиваясь из-под долговязого Артема. – Вставай, скорее вставай! Опаздываем.

Спрыгнув на пол, нагая девушка стала бегать по комнате, собирая разбросанную на кровати одежду. Здоровенной охапкой свалила на стол и стала быстро одеваться. Ничего не понимающий Артем, вняв призыву горничной, тоже встал с кровати и поднял с пола полотенце…

– Душ позже примешь, – не терпящим возражений голосом объявила полуодетая, уже в трусиках, колготках горничная и вырвала у него полотенце. – Нам через пять минут нужно быть в столовой. Одевайся.

– Да не собирался я в душ. Сама же велишь одеваться. Мне кроме полотенца больше прикрыться нечем, – объяснил Артем.

– Ой! Забыла сказать, прости! – снова зачастила горничная. – Думала, сам уже заглянул и нашел… Твои вещи в шкафу.

Артем распахнул створки шкафа и увидел покачивающиеся на плечиках рубашку, костюм и плащ, с торчащей из кармана кепкой, под ними на дне шкафа ботинки, пары носков и портфель.

– Ну не стой. Пожалуйста, одевайся. Опаздываем, – торопила уже успевшая облачиться в платье горничная, примеряясь теперь к переднику.

– А где трусы? – спросил Артем, натягивая рубашку.

– В кармане пиджака посмотри, туда вроде бы сунула.

Артем достал из указанного кармана трусы. Там же обнаружились часы. Они стояли, замерев на без семнадцати двенадцать.

– А сколько сейчас времени? – спросил он, разглядывая мертвый циферблат.

– Понятия не имею. Мы здесь вне времени, – отозвалась девушка уже из ванной, где она перед зеркалом пристраивала к волосам чепчик.

– Тоже причуда Хозяина? – поморщился Артем, защелкивая на руке стальной браслет с бесполезными часами.

– Угадал.

– Но это ведь ты меня раздевала? – снова спросил молодой человек. – Когда меня сюда принесли.

– Ну а кто же? Я – твоя горничная. Хозяин приставил меня к тебе.

– И как давно это было?

– Мне запрещено отвечать на этот вопрос.

– Проклятье! Скажи, а в постель ко мне лечь тебя, часом, не Хозяин надоумил? – вопрос сорвался с языка Артема под воздействием вдруг накатившего раздражения.

Почему эта замечательная девушка, его девушка, не смеет назвать ему имени? Почему они должны вот так по гудку, как собаки, вскакивать с постели, где им было так хорошо, и куда-то бежать? Почему у него оказался какой-то дурацкий дар, из-за которого теперь вынужден принимать участие в отвратительном реалити-шоу? Почему? Почему? ПО-ЧЕ-МУУУ?..

– Нет, заняться с тобой любовью я захотела сама, – глядя в глаза Артема, ответила горничная и, вытянувшись на цыпочках, звонко чмокнула его в уголок рта. Погрузившись в мрачные «почему», молодой человек и не заметил, как девушка вернулась из ванной в комнату.

– Милый, осталось всего три минуты, – улыбнулась она. – Я уже готова, а ты по-прежнему без трусов. А накажут за нерасторопность меня. Ты хочешь, чтобы мою спину украшали такие же, как у тебя, полосы?

– Нет, они не посмеют, ты же девушка!

– У меня приказ Хозяина отвести тебя в столовую в течение пяти минут после сигнала. Если мы опоздаем, получится, что я нарушу приказ. Хозяин тебе объяснил, что бывает с теми, кто нарушает его приказы?.. Осталось две минуты.

Никогда еще в жизни Артем не одевался так быстро. Осознание того, что из-за его лености будет жестоко избит близкий ему, дорогой человек, подстегнуло скрытые резервы организма. Застегнутая на все пуговицы рубашка, к счастью, уже была надета – полдела сделано. С остальным Артем управился за считаные секунды. Он буквально впрыгнул поочередно в трусы и брюки, затем, плюхнувшись на пол, натянул носки и ботинки, и прямо с пола отрапортовал:

– Я готов идти!

– Тогда пошли, – кивнула горничная.

Она тут же развернулась и быстрым шагом, местами переходящим в бег, рванула к гостеприимно распахнувшейся ей навстречу двери.

Артем бросился вдогонку, на ходу засовывая рубашку в штаны, застегивая ширинку и затягивая брючный ремень.

Из апартаментов Артема они вышли в широкий, длинный и совершенно пустой коридор. Здесь все было белое: и устланный ковровой дорожкой пол, и покрытый блестящими глянцевыми обоями потолок, и закатанные обычными матовыми обоями стены, и изящные кожаные диванчики, стоящие вдоль стен на равном отдалении друг от друга, и окрашенные обычной масляной краской двери. Артем насчитал по десять дверей с обеих сторон, включая и ту, из которой они только что вышли. Освещалось белоснежное безмолвие двумя рядами люминесцентных ламп под потолком.

Шагая за горничной по молочному коридору и невольно вслушиваясь в гулкое эхо быстрых шагов, Артем не смог удержаться от комментария увиденного:

– Подозрительно напоминает больницу. – Он вполголоса обратился к спутнице, но в окружающем безмолвии слова зазвучали раскатами грома. Продолжил Артем едва слышным шепотом, склонившись к уху горничной:

– На частный дом совсем не похоже. И еще как-то здесь подозрительно пусто. От этого безлюдного коридора просто мороз по коже.

Выждав пару секунд и не дождавшись от спутницы никакой реакции, продолжил:

– Я в газете читал: существуют такие засекреченные больнички, где проводят эксперименты над нормальными здоровыми людьми, как над лабораторными крысами. Препараты там всякие новые на них испытывают. Разумеется, это незаконно. Подходящих по определенным параметрам для опытов людей похищают средь бела дня, прямо с улицы. Потом, когда эксперимент заканчивается, стирают несчастным жертвам закрытых исследований память, усыпляют и, как отработанный материал, выбрасывают обратно на улицу. Человек приходит в себя и не понимает, где очутился, кто он и что ему теперь делать… Может, этот частный дом как раз из такой серии? А ты никакая не горничная, а переодетая медсестра?

– Бред! – наконец соизволила ответить проводница. – Я горничная. Это частный дом. И мы с тобой направляемся в столовую.