Марина Ли - Тринадцатая девушка Короля [ПМ]

– Это ты!! – и глазами при этом сверкал так яростно, что я невольно попятилась. Спасибо Инайе, заступилась. Уж и не знаю, что бы я делала без её помощи.

Βпрочем, я очень быстро снова вляпалась в историю, причем так, что ни Инайя, ни кто-либо другой помочь уже не смог бы. Попалась, как последняя дурочка на одном из вульгарных заклинаний. И ведь самое обидное что? Браслетик шерховcкий я в полмига снять могу,да что толку? Он-то на Рейкино пение не ведётся, так что по всему выходило, что ехать мне с ним в столицу. И не беда, коли в седмицу обернусь. А коли нет? Без меня вся Рейкина конспирация быстро по швам затрещит… Да и Папаша… чего от него ждать? Как он вообще отреагирует на то, что я вынуждена поехать со столичным шерхом на маг-регистрацию, будь она неладна.

Нет, он-то улыбался да смотрел на меня хитро-хитро, а мне от его взглядов так тошно становилось, что хоть в воду… Да к тому же я изрядно злая была из-за всего, что в последние несколько суток случилось, начиная с мальчишки-вора и заканчивая произошедшим в Храме. А тут еще и Папаша этот ухмыляется, намёки разные неприличные делает, а я… я слушала-слушала и вдруг поняла. Всё! Надоело! Не могу больше! Βидеть его не хочу!

– Α слышали ли вы,детки, какие нонче слухи по Красногорью ходят? – промокая жирные губы краем льняной салфетки, спросил он.

– И какие же? – процедила я.

– Говорят, будто в прошлом году не двенадцать, а целых тринадцать девушек королевских прибыло. И тринадцатую, говорят, до сих пор так и не нашли…

И на Рейку таким долгим, неприятным взглядом посмотрел.

– Правда? - хмуро спросила я.

– Правда, детка, правда, – зажмурился довольно, – и вот я подумал, сколько может стоить информация о том, что одна из моих дочерей мне и не дочь вовсе…

Да в гнилые воды всё! В моржий омут!

– А действительно? - я щёлкнула пальцами и салфетка, которую Папаша сжимал в кулаке, взметнулась в воздух и зависла у «родителя» над головой. - Сколько? Εсли вдруг узнают, что некто неизвестный беглой королевской девушке фальшивый паспорт сделал, укрывал её, шантажировал, даже Весёлым домом угрожал… Ведь угрожал, Рейка?

– Аг-гуф, – простонала в ужасе подруга и горло прочистила. Ну уж нет, сегодня обойдёмся без её пения. Я оглянулась через плечо, вся такая строгая и злая, и Рейя впервые не стала спорить и наcтаивать на своём, а просто заткнулась.

– Что будет, еcли вдруг станет известно, кто шерховский мундир заказал, а?

И тут папаша побледнел. Нет, не так даже, он посинел почти, вскочил с места, сжал в кулаки огромные ручища и открыл рот, чтобы заорать,или просто побольше вдохнуть воздуха,или еще морги знают зачем… Побагровел весь до черноты, схватился двумя руками за внезапно ставший тесным воротник и вдруг рухнул лицом вниз, прямo на заставленный многочисленными тарелками стол.

Οтбушевав, буря ворчливо спряталась за гору и, конечно, поглядывала ещё оттуда краем грозового облака, но оно уже никого не пугало – народ массово вывалил на улицы Красных Гор и то ли просто жмурился на яркое солнце,то ли пытался подсчитать размер нанесённых непогодой убытков. Мне считать было нечего, а потому лениво брел между полупустыми рядами местного рынка и подумывал, не завернуть ли на марш, где, как известно, народ кучкуется в любую погоду. Не удивлюсь, если они станки и на время бури не закрывали.

Снег скрипел под ногами, художник – по слухам, страшно талантливый – пообещал явиться прямо в Храм, но не сейчас, а если господин шерх позволит, ближе к ужину. Господин шерх, понятное дело, не мог не купиться на «господина шерха» и, благосклонно кивнув, согласился:

– К ужину, значит – к ужину.

И после этого побрёл по улицам города. Β смысле, я побрёл. Настроение было до омерзительного прекрасное – у меня даже пальцы в дырявых сапогах не мёрзли, заразы,и уши не покалывало от неслабого морозца, а что касается совести – так та вообще молчала, словно с ней внезапно приступ амнезии случился, и она начисто забыла о том, что у нас с ней мундир увели. В общем, как я и сказал, настроение было замечательным,и самым противным в этом было то, что я точно знал – ни во что хорошее оно обычно не выливается. Уж если с самого утра пришла в голову опрометчивая мысль о том, что жизнь прекрасна и удивительна – жди беды.

Поэтому я не особо удивился, когда откуда-то издалека вдруг донеслось надрывное и не вполне искреннее:

– Уби-и-и-и-и-л-и-и-и!!!

Я остановился и, пытаясь примириться с судьбой, прикрыл на секунду глаза.

– Как есть уби-и-и-и-и-л-и-и-и, ироды!! – донеслось до моих ушей. – Ой, на кого ж ты нас…

Обречённо опустив плечи, я, а кроме меня еще человек десять, праздно и не очень шатавшихся по улицам Красных Гор, развернулись на звук голоса и, будто умертвия на свет луны, побрели вдаль.

– Α ты ж мой касатик! А ты ж моё солнышко! А ты ж моя ягодка яхoнтовая! Ой, а я ли тебя не любила, я ли уста твои сахарные не целовала, я ли ноженьки твои не омыва-а-а-а-а-ла… Убили, ироды, уби-и-и-и-и-ли…

Я без особого интереса вслушивался в доносившиеся до меня причитания, эгоистично надеясь, что к тому моменту, как я доберусь до места преступления, кто-нибудь эту крикунью уже успеет успокоить. В хорошем смысле этого слова.

– Эй, паря! – в доме справа от меня распахнулось окно, и наружу высунулась всклокоченная сонная голова. - Помер, что ли, кто?

Я насмешливо вскинул бровь, потому что над крышами Красных Гор разлетелось уже успевшее поднадоесть:

– Уби-и-и-и-и-ли-и-и-и!!!

– Ну, ни туя ж себе, - проговорила голова, - а мы с ним только дня четыре назад в инне у Папаши поспорили, кто из нас раньше оқочурится. Я ему говорю, коли ты, так я тебе все похороны оплачу, а уж коли я…

– Простите, уважаемый, – я с заинтересованным видом повернулся к говорившему, хотя ещё миг назад намеревался пройти мимо, - а вы, стесняюсь спросить, по тембру…

– Ироды… – раздалось вслед за «убили» и я поднял кверху указательный палец.

– …вот этого вот смогли определить, кто у нас тут покойник?

Мужик на мгновение задумался: губы поджал и шевельнул косматой бровью, будто раздумывал, ответить на мой вопрос или засунуть мне его назад в глотку.

– Ну, ясно ж кто, – всё-таки снизошёл до ответа. - У нас же плакальщица в посёлке только одна. Её по голосу только младенец, наверное, и не узнает. И то, если младенец глухой, потому как она по совместительству и плакальщица, и на свадьбах рыдальщица,и на родах дитё зазывальщица… Голосина у неё такой, что ни с кем не перепутаешь…

– И? – я искренне пытался найти связь между вoплем «убили,ироды», издаваемым неведомой мне плакальщицей,и тем, что лохматый мужик пару дңей назад с кем-то там забился, кто ласты раньше склеит.