Наталья K. - Сердце Триединства [СИ]

— Хорошо рисует, — произнес Гефест, — хоть и не художник. Маг, что подарил эту колоду, — пояснил он, — сам же ее и сделал.

— Он из Варнорта? — предположил Дармер. Ему слабо представлялось, как подарок Старейшине делает простолюдин.

— Да, — подтвердил Гефест. — Воин высшего ранга. И увлекается рисованием. Нечасто встретишь такого мага. Большинство не считает нужным тратить время на подобные занятия. А ведь воины видят за жизнь много такого, что простым магам неведомо. Посмотри хотя бы на карты с представителями народов, — Кандаон указал на несколько изображений жителей Земли Иных Миров. — Они не просто перерисованы из учебника монстроведения. Видно, что художник лично встречался с этими существами.

Дармер посмотрел на карту оборотня. Изображение отличалось от иллюстраций, виденных им ранее, но… Дармеру захотелось, чтобы картинки из книг больше соответствовали действительности, чем угловатое тощее чудовище с горящими потусторонним светом глазами.

— Да, оборотни на самом деле выглядят так, — Гефест угадал, о чем думает Дармер. — Надеюсь, тебя они не пугают?

— Конечно, нет.

— Вопрос не праздный. Вполне может быть, что скоро тебе предстоит сражаться с этими существами. И убивать их.

Дармеру послышался в его голосе намек, но он не понял, к чему клонит Старейшина.

— Дармер, я бесконечно горжусь твоим поступком после дуэли. Ты пощадил противника, отпрыска враждебного твоей семье клана, хотя имел полное право убить. Но понял, что его поступки не заслуживают смерти. Сказать честно, я думал, ты не услышал мои рассуждения о милосердии и правильности выбора. Рад, что ошибался. Но в чем я точно не ошибся — так это в решении стать твоим наставником. Я встречал немало талантливых магов, но лишь единицы из них были способны понять подобные вещи.

Дармер молчал, не зная, что сказать. Он чувствовал по голосу Старейшины: для него моральный рост ученика гораздо важнее успехов в магии.

— Разумеется, поздравляю и с победой. Это твоя первая по-настоящему серьезная битва с начала тренировок. Ты отлично ее выдержал. Скажи, последний призыв, что сразил Антареса — мне показалось, или Молния приняла форму змеи?

— Вам не показалось. Это была змея. Но я не знаю, почему так получилось. Я не заставлял Молнию становиться такой. Просто выстрелил почти бездумно.

Старейшина посмотрел мимо ученика, устремив взор куда-то глубоко в свои мысли. Дармеру подумалось, что в комнате не хватает окна с видом на океан, поскольку сейчас Кандаон глядел в стену.

— Давно доказано, — произнес Гефест, — опыт наших предков не исчезает, а накапливается в нас самих. Благодаря этому мы контролируем магию лучше, чем сто лет назад. Но не исключено, что память поколений гораздо глубже, чем мы представляем. Она может проявляться не только в контроле. Змея — символ твоего клана. Если его память и сила живут в тебе, то когда молния прошла через твое тело, это они собрали ее, наделили сознанием и направили в цель.

Дармер снова не ответил — слова Старейшины потрясли его. Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Представить, что некие отголоски твоей семьи живут где-то в глубине… сознания? Энергетики? Немыслимо.

Но ведь электрическая змея была настоящей, она вышла из руки и сразила Гиртаба! Без его, Дармера, участия.

— Как назовешь этот призыв? — вопрос поставил задумавшегося юношу в тупик.

— Назову…?

— Я знаю об элементе Молнии все. Это основа моего боевого стиля, и я изучал ее большую часть жизни. Поэтому, не боясь ошибиться, скажу, что твоя электрическая змея — не просто разновидность Цепи Молнии, а новый призыв. Как создатель ты должен дать ему название.

— Но я создал его случайно и сомневаюсь, что смогу повторить…

— Сможешь, — прервал Гефест. — Раз создал один раз, создашь и другой. Заклинание этого стоит. Но нужно дать ему название.

Дармер задумался. Ему еще не приходилось именовать призывы. Вспомнив давний разговор с Кси, он решил, что название должно быть коротким, но звучным. Первые пришедшие на ум — Электрическая Змея и Змея-молния — Дармер отмел сразу. Слишком банальны.

Дармер был почему-то уверен, что новый призыв превзойдет Цепь Молнии в дальности удара. До длины природных молний, конечно, далеко, но… Ему представилось темное грозовое небо и молнии, подсвечивающие черные тучи короткими вспышками. Когда Дармер освоит призыв, его змея будет бить столь же молниеносно, как разряды в небе. Небо…

— Небесная Змея.

— Хорошее название, — одобрил Гефест. — Подходит заклинанию. Хотя Гимнур со мной бы не согласился. Он любит придумывать претенциозные названия.

— Придумывать? То есть он тоже…?

Гефест поднял и показал Дармеру карточку с заклинанием. На ней застыла скачущая в облаках лошадь, сотканная из потоков воздуха. Пятерка в уголке красноречиво говорила, какую мощь она в себе таит.

— Знаешь это заклинание?

— Бешеный Ураган Крылатого Коня? Сильнейший призыв Воздуха, — всплыло у Дармера в сознании. — Его создал Гимнур?

— Да, где-то с полтысячи лет назад. Мистихт часто повторяет, что это главное и единственное достижение Гимнура. Впрочем, не важно. Кстати, Гимнур просил передать, что поздравляет тебя и желает выздоровления.

— Спасибо ему. А Мистихт Кранх — нет? Она же тоже была на дуэли.

— Она не одобрила твоего снисхождения к врагу. Назвала это бесхребетностью. Даже сказала, — тут Гефест усмехнулся, — что я нашел достойного ученика, себе под стать. Не знаю, польстит тебе это или нет. Не обращай внимания. Мистихт всегда отличалась… радикальностью взглядов.

Дармера мнение азарлари не задело. Он не ждал от Кранх ничего другого. Его бы удивило, одобри она хоть что-то.

— Но, хотя в этом случае я с ней совершенно не согласен, в чем-то Мистихт права. Иногда жалеть врагов опасно и непростительно, — Гефест пристально посмотрел на ученика. — Дармер, ты никогда не убивал. Я знаю, это трудно. До сих пор помню свой первый раз. Помню, каково это — отнимать жизнь живого разумного существа. Но милосердие в мирное время — одно, а жалость к врагу в бою — совсем другое. Это может стоить жизни тебе и твоей команде. Ты не должен жалеть врагов в настоящих битвах. Потому мне важно знать, что ты готов при необходимости… убивать.

— Я пообещал, — тихо, но твердо произнес Дармер, — пообещал товарищу, которого уже нет в живых, что буду защищать наших друзей. Чего бы мне это не стоило. Если ради них потребуется убить — я убью.

Гефест смотрел на него долгим взглядом. Пальцы перебирали разбросанные карты.

— Я рад твоей решимости. Не забудь о ней, когда настанет время. Наши враги жестоки и беспощадны. Они не дадут второго шанса.

Старейшина перевернул очередную карту, и почему-то она привлекла внимание Дармера. На ней изображен замахнувшийся большим мечом воин в крепких доспех, настоящих, не как имитация магов. Два угла карты пусты от символов.