Олег Шелонин - Экстрасенсиха

— Лихо, — восхитился Николай, — мне бы такого мецената.

— Рылом не вышел. Оно у тебя величие не излучает. И не такое симпатичное, как у Варвары, — осадил его Михаил и повернулся к Алексею. — Полагаешь, это как-то связано с поджогом?

— Лешка думает, — влезла в разговор Варька, — что этот меценат под благовидным предлогом хочет меня из Осоченска зачем-то срочно удалить.

— Зачем? — спросил Николай.

— Вот это вам и надо выяснить, — сказал Алексей. — Мне в это НКО нет смысла сейчас ехать. С этим господином Варвара уже беседовала и выяснила, что он сам толком не знает причины такой щедрости неизвестного дарителя. Возможно, даже имени его не знает. Иначе его знали бы уже и мы. Вам в рамках расследования уголовного дела он обязан предоставить информацию. Должны остаться электронные следы перевода средств. Как только установите источник, возвращайтесь сюда, и мы вместе навестим мецената.

— Договорились, — кивнул Михаил. — Пошли, Коля. Не будем ждать снятия блокады.

— Все это чушь и чепуха! Найдите мне хоть одну статью уголовного кодекса, где сказано, что видения экстрасенсов могут быть использованы в суде, и я публично съем свой галстук!

— Господин Невельский, не отнимайте хлеб у Саакашвили, — устало вздохнул майор. — Я просмотрел дела за последние три года, которые вы вели, и сделал вывод, что вы прекрасный, высокооплачиваемый и абсолютно беспринципный адвокат, работающий исключительно на местные бандитские кланы. В основном на банду Гарика.

— У вас нет права называть господина Горюнова бандитом! Он на данный момент даже не под следствием. Только решение суда может…

— Он бандит! — грохнул кулаком по столу Коростылев. — И не только вы, но и весь город это знает, так что не надо мне тут ликбез по азам юриспруденции устраивать! В соседнем кабинете сейчас пишет показания сопляк, пустивший под откос карьеру своего отца. Капитан Тарасов уже пришел в себя и тоже пишет признательные показания. Катал, которые обули его сына, уже взяли. С ними работают, но независимо от результатов этой работы вы в любом случае пойдете как соучастник в деле о взятке должностному лицу с целью сокрытия преступления, которое квалифицируется в уголовном кодексе коротко и ясно — убийство! Так что вам сейчас надо за срок бороться. Либо добровольное признание, либо по полной программе на зону. Мы ведь все равно имя заказчика узнаем. С вашей помощью или без.

— Без, — категорично заявил адвокат и промокнул со лба платочком обильно выступивший пот. — Я на суде все буду отрицать. За руку с поличным меня не поймали, а потому все инсинуации капитана Тарасова навет. И на этом точка! Не докажете.

— Докажем. И париться на зоне ты у меня по полной будешь! — резко перешел на «ты» Коростылев. — Так что хрен с тобой, золотая рыбка.

Майор пододвинул адвокату через стол протокол допроса. Тот внимательно изучил его, вчитываясь в каждую букву, и только после этого подписал. Коростылев нажал кнопку вызова. В кабинет вошел конвоир.

— В камеру, — коротко распорядился Коростылев.

То, что адвокат будет молчать, он изначально был уверен. Тертый калач прекрасно понимал, что если сдаст заказчика, то на зоне долго не протянет. Либо под бревно случайно угодит, либо с тоски повесится, либо споткнется и на заточку упадет, разумеется, совершенно случайно. Все это майор прекрасно понимал и с завистью подумал о даре Алексея: «Может, и правда, когда все устаканится, пристроить его в отдел? А что, парень молодой, физическая подготовка дай бог каждому, ускоренные курсы обучения… — Коростылев потряс головой. — Господи, о чем я думаю. Так, в СИЗО вроде бы все закончил. Пора с бывшей невестой и родителями Дмитрия потолковать».

Карт-бланш, полученный от руководства, майор Козырев использовал по полной. Закончив с организацией поисков на городской свалке, приступил к главному действу, которое должно было пролить свет на таинственное исчезновение ученого. В рамках антитеррористической операции, к которой были привлечены местные подразделения ОМОНа, СОБРа и ФСБ, усиленные московскими коллегами, к полудню был накрыт практически весь криминалитет Осоченска. Камеры были переполнены, допросы шли без перерыва. За сорок восемь часов, в течение которых полиция имела право задерживать граждан без предъявления обвинений, из них надо было выкачать все что можно, и спецслужбы не стеснялись в методах выбивания информации. Нет, разумеется, их не вздергивали на дыбу и даже полицейскими дубинками не охаживали. Работали мягко, но надежно, используя гипноз и специальные медицинские препараты из арсенала спецслужб, после введения которых преступники сами, радостно смеясь, начинали каяться во всех своих грехах, выкладывая все как на духу. Сыворотка правды работала безотказно. Результаты допроса фиксировались на камеры, протоколировались, а так как полученные такими методами показания не принял бы ни один суд, передавались следователям полицейского управления Осоченска, чтоб они на основании полученных данных озаботились вескими доказательствами совершенных бандитами преступлений. Годами валявшиеся на архивных полках висяки раскрывались один за другим, а учитывая, что в процессе облавы было накрыто четыре подпольных казино, пять наркопритонов, семь борделей и обезврежена группа из пяти вооруженных до зубов бандитов, присягнувших на верность ИГИЛ с горой религиозной литературы экстремистского содержания, то операция прошла успешно. Просто с блеском прошла. Одна беда, она ни на йоту не приблизила сотрудников ФСБ к пропавшему без вести ученому. Никто из опрошенных бандитов ничего не знал о судьбе Семена Васильевича Кременя. Зато был выявлен очень любопытный факт, заинтересовавший москвичей. Главной шишкой местного криминального сообщества всегда считался Гарик (Горюнов Павел Сергеевич), но, как выяснилось, он сам как огня боялся некоего Чистильщика, наемного убийцу, которого никто и никогда не видел в лицо, но одно имя которого наводило ужас на весь осоченский криминалитет. И страх его был понятен, так как Чистильщик работал исключительно по этому самому криминалитету и с удовольствием брался за заказы на устранение глав бандитских кланов, которые после распада Союза расплодились по России как грибы после теплого осеннего дождя. Услуги Чистильщика стоили невероятно дорого, но если он брался за дело, то делал его на совесть, наверняка. Чистильщик был пунктуален, безжалостен и очень щепетилен. Любого, кто пытался его кинуть, на следующий день находили с аккуратной дырочкой во лбу. После того как пытавшиеся надуть Чистильщика заказчики стали разделять судьбу заказанных ими жертв, кидалово прекратилось, а наученный горьким опытом киллер изменил условия сделки и стал получать свои гонорары в режиме стопроцентной предоплаты. Гонорары Чистильщик предпочитал получать исключительно налом, так как не любил оставлять за собой электронные следы. Набитые баксами сумки оставлялись в камерах хранения автовокзалов, номера ячеек которых сообщались криминальным авторитетам по одноразовым телефонам, и горе тому, кто пытался потом отследить дальнейший путь этих денег. Бывший босс Гарика, например, споткнулся именно на этом, и после его пышных похорон Горюнов принял эстафету и ошибок предшественника уже не совершал, тем более что к тому времени все авторитеты, по сути дела его конкуренты по криминальному бизнесу, были уже зачищены Чистильщиком и их сподручные влились в ряды банды Гарика.