Марина Ефиминюк - Черная ведьма желает познакомиться [litres]

– Хочешь, чтобы я помыла тебя? И потом ты возьмешь меня всю, полностью? – дышала я ему в ухо.

– Эльза… – Он на секунду замер. – Уверен, что завтра ты мне скажешь «спасибо».

– Даже не сомневайся, – игриво лизнула я его сомкнутые губы.

В следующий момент он разжал руки, и с оглушительным плеском я совершенно неженственно плюхнулась в остывшую кадку для купаний, подняв отвратительный фонтан брызг.

– Прокляну, скотина! – взвизгнула я, тут же хлебнула мыльную горькую воду и отключилась с мыслью, что стала первой черной ведьмой, которую утопили в лохани, как похотливую кошку.

Такого жутчайшего похмелья в моей жизни еще не случалось! Я тихонечко лежала на кровати и пыталась припомнить, каким образом мне удалось так налакаться? Приоткрыла глаза, но комната расплывалась. Видимо, во хмелю я умудрилась стянуть маскирующий амулет. Начала шарить по кровати рукой в поисках очков, никогда их далеко не убирала.

– Держи, – раздался рядом хрипловатый ото сна голос Уильяма. Мне в ладонь лег прохладный медальон. Зрение моментально прояснилось, и на соседней подушке я узрела Брента-старшего. Он перевернулся на спину и, поморщившись, потер лоб.

Мало того что мы лежали под одной простыней, Уильям оказался по пояс обнаженным, а я была одета в его белую сорочку, судя по ощущениям, сбившуюся у самого пояса. В голове появилась шальная мысль, а не напились ли мы вместе?

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он, не открывая глаз.

– Э-м, – глубокомысленно промычала я. – А ты?

– Ты меня утомила, – пожаловался Уильям, и от его взгляда захотелось прыгнуть в камин и переместиться прямиком в лавку. Кстати, а план-то нарисовался совсем неплохой.

– Уильям… – Я тихонечко отодвинулась на краешек матраца, чтобы при необходимости упасть на пол и закатиться под кровать. – Не буду юлить. Мы занимались неудержимым?..

– Не помнишь? – На его губах появилась кривоватая усмешка. Он вообще понимал, что лежал в кровати с черной ведьмой и позволял себе ухмыляться ?

– Прокляну!

Ладно, согласна, я чувствовала себя так паршиво, что даже свечку бы не смогла зажечь с помощью магии, не то что кого-нибудь проклясть, но ведь не признаваться же, что в голове ни одной идеи, как мы вообще умудрились проснуться на соседних подушках.

– А сама как думаешь, Эльза? – В его глазах блеснул хищный огонек.

Так и есть! Все случилось, а я забыла! Что же это? Где справедливость?! Было так досадно, что если бы не ужасная мигрень, то предложила бы второй раунд.

Решив оставить разочарование при себе, я слезла с кровати и, не увидев на полу художественно разбросанной одежды, озадачилась:

– А где мои вещи?

Ведь мы были обязаны испытывать обжигающую страсть, срывать друг с друга облачения… Под пятку попала какая-то бусина.

– Елки зеленые! – скривилась я, запрыгав на одной ноге, и обнаружила, что наступила на жемчуг, заменявший на моем любимом платье пуговицы. Выходит, шмотки все-таки срывались. Неожиданно в памяти всплыло странное воспоминание о том, как я собственными рученьками раздирала ворот на платье, и в разные стороны разлетались жемчужины.

Тут на глаза попалась книга «Уход за земноводными и хладнокровными». Уильям перехватил мой взгляд и кивнул:

– Ты уверяла, что это чудеснейший роман.

– Очень на меня похоже…

Я вошла в банную комнату и с изумлением замерла на пороге. На полу была налита вода, тут же валялось мое скомканное, мокрое платье. Исподняя сорочка с нижним бельем плавали в ополовиненной кадке для омовений.

– Уильям, – я выглянула в комнату, – уточни, пожалуйста. Я ведь постирушки тут не устроила? Знаешь, в последнее время, когда меня отключает, я начинаю суетиться по хозяйству…

Тут перед мысленным взором появился смутный образ, как меня подло швырнули в ванну, полную холодной мыльной воды.

– Ты меня сюда уронил? – тихо уточнила я, ткнув пальцем в сторону кадки.

– Я не пытался тебя утопить! – Уильям осознал, что ко мне начала возвращаться память, и моментально поднялся с кровати. – Но тебе явно не мешало охладиться.

– Хорошо, задам вопрос по-другому. – Я кашлянула. – Между нами кроме неудачного утопления что-то было?

Уильям замер в шаге от меня. Видимо, он понимал, что находился в большой опасности, оставшись один на один с похмельной черной ведьмой.

– Клянусь, я не поддался искушению, – признался он, подняв руки. – Поэтому не надо меня проклинать.

– Вообще?! – возмутилась я.

– Вообще проклинать.

– В смысле вообще не поддался искушению? Даже ни на столечко? – Я показала пальцами расстояние в дюйм.

Между нами повисло странное молчание.

– Эльза, я не пойму, ты оценила мое благородство или я ночью напрасно ледяной душ принимал?

Ответить мне не дали. В покои стремительно распахнулась дверь. Уильям действовал удивительно сноровисто, сразу чувствовалась многолетняя выучка. Толкнул меня в темную гардеробную комнату. Мы ввалились в узкое пространство, сдирая с вешалок выглаженные рубашки.

– Что…

– Тихо!

– Уильям? – раздался голос Картера. Прошелестели шаги. Нежданный гость, похоже, заглянул в банную… Вдруг дверь чулана стремительно открылась, и в душный полумрак вплеснулся утренний свет.

Некоторое время мы сохраняли молчание.

– Проклятье, брат, – передернуло Картера, – у меня мурашки бегут от мысли, что ты тискаешь мою невесту.

– Если тебе полегчает, то ночью я снимала амулет, – отозвалась я.

– Мне полегчало, – кивнул он. – Лучше вылезайте из шкафа, потому что пастор решил устроить охоту за привидениями. И начать он планирует с хозяйского крыла.

Визитер прикрыл дверь гардеробной, снова оставив нас в интимном полумраке, и прикрикнул:

– Я закрою комнату на ключ. Не благодарите меня!

Мы с Уильямом не шевелились.

– Кое-что вчера ночью между нами случилось, – тихо произнес он.

– Что?

– А это ты должна вспомнить самостоятельно. – Мужчина кривовато улыбнулся. – Поколдуй. Ты же черная ведьма.

– Прокл… – попыталась пригрозить я, но он уже выходил из гардеробной и, вместо того чтобы впасть в трепет от страха, просто небрежно махнул рукой. – Ну хоть намекни. Мы целовались? Мне понравилось?

Боюсь, последнего вопроса Уильям не расслышал. Тесное пространство вокруг меня задрожало. С гудением стены расширились, по глазам ударил яркий свет, и я обнаружила себя на огромном чердаке.

– А падре знает, как испортить жизнь черной ведьме, – протянула я, оглядывая прикрытую посеревшими простынями мебель. Видимо, своими молитвами пастор сумел задеть струны в тонкой душе светлой Богини, и она снова дала пинка единственной в особняке силе зла, то есть мне.

В косых лучах света, проникавших из окошек под самой крышей, плавала пыль. На мощных деревянных балках дремали голуби. Чтобы проверить, не умудрился ли святой отец перенести злую силу на какой-нибудь чердак за десяток миль от особняка, пришлось забраться на шаткий комод и выглянуть из разбитого оконца. Спасибо темной Богине, я все еще была в плену у Брентов, а не у каких-то других, не менее странных аристократов. Видимо, пинок получился не очень-то сильный. Богиня как бы недвусмысленно намекнула, мол, отец Грегори, молись с большей самоотверженностью.