Нил Алмазов - Кавайная сестрёнка [СИ]

— Ну как ты себя чувствуешь? — вопросила она, снимая с себя трусики.

— Слишком хорошо. — Я еле смог ответить от состояния полного блаженства.

Настя тем временем освободилась от трусиков, сняла лифчик и взобралась на меня в позе наездницы.

— А я помню, как ты любил мою попку. — Она пустила слюну на свою левую ладонь, смазала сфинктер, ухватилась за член и с протяжным стоном насадилась на него.

Я испытал от анального проникновения неимоверный кайф, а Настя упёрлась руками в мою грудь и начала постепенно движения тазом. Она крутила попкой, ввинчивалась глубоко и резко. Мне захотелось и самому двигаться навстречу, но из-за проклятых ремней, что плотно держали все конечности, я всего лишь мог лежать и получать удовольствие от стараний бывшей. Ох и дрянь хитрая…

Через минуту Настя скакала на члене, хваталась за свои груди, мяла их и сладко постанывала. Её красивое тело, миловидное лицо, каштановые волосы — на всё это мне было очень приятно смотреть. Но сам факт, что мной нагло воспользовались, принижал честь и достоинство. И ведь сделать я ничего абсолютно не мог. Она трахалась в своё удовольствие, позабыв, что должна делать операцию. Вскоре об этом и я забыл, потому что ощутил приближение оргазма. И в тот самый момент Настя остановилась, вынула член и вставила его в мокрое влагалище, после чего вцепилась в кровать и активно задвигалась в страстном безумии. На всю операционную раздавались её стоны и шлепки.

Совсем скоро я не сдержался и кончил. Во мне ничего не осталось — полное опустошение и слабость одновременно с бурным оргазмом, от которого я выдохнул протяжно и чуть не закатил глаза. Следом кончила и Настя. Она почти пропищала от удовольствия, впилась ногтями в кровать сильнее, а после томно простонала, вытянула руки вперёд и легла на меня. Её мягкие горячие груди грели даже через рубашку.

— Теперь у нас будет ребёночек, — расплылась в улыбке бывшая. — Ты рад, Лео?

Вот же…

С тех пор, как мы расстались, я не сомневался в подлости Насти, но чтобы она пошла на такой поступок — это слишком… И теперь, когда голая бывшая с улыбкой заявила о будущем ребенке, я окончательно убедился в том, что она та ещё шельма. Мне даже не хотелось думать об этом, но что сделано, то сделано.

— Рад ли я, спрашиваешь?

— Конечно. Скоро мы поженимся и будем счастливы, — вполголоса на ухо проговорила Настя и чуть приподнялась. — Неужели это плохо, милый мой?

— Это хорошо, но не с тобой. Расстрою тебя — я не твой. И жениться на тебе не обязан. Так что рано радуешься.

— Уверен? — Она слезла с меня и оглядела с головы до ног. — А ребёнка кто воспитывать будет? Могу и одна, но ты ж понимаешь, сколько денег ты будешь платить каждый месяц? И это притом, что ты учишься и не работаешь. Где деньги брать будешь?

— Это не твои проблемы. Найду работу в свободное время от учёбы и всё будет в порядке, — натянуто улыбнулся я. — Но ты всё-таки сучка. И это мягко говоря.

— Это ты меня такой сделал, — легкомысленно бросила Настя и сняла ремни, нажав одну кнопку. — Иди сполосни своё там всё. Только после меня. Потом операцию делать будем.

— Наконец-то мы перейдём к делу.

— Да. И будь после этого осторожнее с мыслями. От тебя вот совсем не ожидала. Захотеть свою сестру — ну точно извращенец. Ладно, жди очередь.

Она подхватила маску, халат и пошла приводить себя в порядок. Я же встал с кровати, надел брюки и задумался, насколько серьёзно влип. Это ж надо было такому случиться. Как будто мало проблем от одного чипа. У меня даже появилась мысль, словно кто-то специально подкидывает одну головную боль за другой. Но важнее всего в последние минуты свободы мысли дать себе отчёт о том, чего никогда нельзя вспоминать. Впрочем, я это и так знал, без напоминания самому себе. Теперь в голове плотно поселилась Настя со своей речью про ребёнка.

— Я всё, — послышался её голос, затем показалась и она, полностью одетая с маской на лице. — Вон в ту дверь тебе. — Бывшая указала пальцем направление.

За дверью оказалось некое подобие ванной, но поменьше. Перед тем, как помыться, попросил полотенце. Настя услужливо подала его и поторопила, чтоб её ни в чём не заподозрили — операция не занимает столько времени, сколько уже прошло.

Вскоре я вернулся и расположился на кровати. Бывшая сразу вколола мне новую дозу, но уже другого препарата. Буквально несколько секунд — и всё передо мной померкло. Веки стали тяжелее, тело обмякло, и я полностью отключился.

После пробуждения мне показалось, что прошло несколько часов. На самом деле весь процесс занимал пять минут. Как ни странно, я ничего не чувствовал. Никакого дискомфорта, словно никто и не оперировал голову, не вставлял чип. А когда открыл глаза, увидел перед собой не только Настю, но и Виктора Алексеевича.

— Как ваше самочувствие, Леонард? — поинтересовался он.

— Нормальное, — отозвался я.

— Голова не болит? Видите хорошо? Мысли не текут вяло? — перечислил симптомы лысый. — Встаньте с кровати. Нужно проверить вашу ориентацию в пространстве.

Я приподнялся на кровати, опустил ноги на пол. Пока лежал, казалось, что всё хорошо, но стоило мне встать, как тут же повело в сторону. Сознание помутилось, в глазах потемнело, и я едва не свалился с ног. Виктор Алексеевич быстро отреагировал, подхватил меня и уложил на кровать. Слух постепенно ухудшался, но я всё ещё слышал их разговор.

— Пусть пока полежит. Нестандартная реакция на операцию. Точно ошибок не было? — негромко уточнил лысый. — Если с ним что-то случится, не поздоровится нам всем. Мне в первую очередь. Ещё ни разу к нам не приезжали из Федеральной Службы Общего Надзора. Если приедут, считай, что работы у нас больше нет. И это в лучшем случае.

— Я понимаю, Виктор Алексеевич, но всё прошло нормально. Можете проверить, — залепетала Настя. — Не знаю в чём дело. Просто когда я…

И на этом незавершённом предложении я закашлялся, начал задыхаться. Всё тело забилось в конвульсиях.

— Быстро антидот! — прокричал Виктор Алексеевич.

— Какой? — испуганно бросила бывшая.

— Любой! Он же умрёт сейчас!

Это последнее, что я услышал. Далее мир померк перед глазами…

Как только я разлепил глаза, сразу зажмурился от слепящего белого света.

— Живой, — облегчённо выдохнул Виктор Алексеевич и убрал от моего лица крошечный фонарик. — Очнулся.

— Слава Богу, — пробубнила явно виноватым голосом Настя.

— А тебе, Настенька, строгий выговор и лишении премии. Это лучшее, что я могу сделать для тебя. Если не уверена в реакции на тот или иной препарат, приди и спроси. Ещё одна оплошность, и я буду вынужден уволить тебя.