Лиса Александрова - Судьба-шутница [СИ]

— Дрянь! — рявкнул мужчина и отшатнулся от меня, чтобы вытереть мой стекающий по его лицу «поцелуй». Странно, что ему не понравилось. Лично мне — очень! Мою радость не омрачал даже ответный удар, на мое проявление «симпатии».

— Что ж, ты сама этого захотела, — мрачно произнес он и ушел в сторону из поля моей видимости. Зачем он туда отправился, долго думать не пришлось. Вскоре рубашка на мне была порвана, открывая спину, а еще, через недолгое время, де Сайтос, с помощью знакомого хлыста выяснил, что голос ко мне вернулся.

Через какое-то время, которое мне показалось вечностью, мой мучитель остановился. Если бы у меня спросили, сколько времени прошло, я бы с точностью смогла ответить, что ровно тридцать три удара хлыстом, что разрывал мою кожу с каждым обжигающим ударом, от которого у меня мышцы сводило судорогой. Почему именно тридцать три — не знаю. Возможно, у него просто рука устала на этом числе. Вскоре не только рубашка была мокрая от крови, но еще и брюки и частично сапожки. Во всяком случае, в левом подозрительно хлюпало.

Хоть чувствительность в тело вернулась, двигаться я все равно не могла и это угнетало. Ния тоном, словно сама виновата, только и поясняла:

— Сейчас большая часть энергии уходит на регенерацию ран. На восстановлении подвижности — ничтожно мало. Но и когда подвижность восстановится, у нас еле хватит сил чтобы отрастить когти и клыки. Ни о какой силе, превышающей мужскую и речи быть не может. Она появится, только когда действие порошка закончится окончательно, а тело восстановится хотя бы на две трети. Прости.

Мда, перспективы не радужные. И на спасение практически нет шансов, как не посмотри. Что толку от этих когтей, когда я зафиксирована цепями? Даже вырвись, не факт, что в таком состоянии я смогу противостоять здоровому мужчине в рассвете сил. А состояние мое, судя по планам на меня де Сайтоса (которыми он щедро со мной делился, в процессе избивания хлыстом), будет только ухудшаться. Но даже, если мне это каким-то образом удастся, нужно еще выбраться из места, где он меня держит. А что за дверью этой пыточной — неизвестно.

На помощь со стороны тоже рассчитывать не приходится. Я, конечно, буду надеяться до последнего, что Влад меня найдет каким-то необъяснимым способом, и сможет спасти, но особо не верила.

От мысли о муже в груди все скрутило узлом. Как жаль, что нам было отмеряно так мало времени. Как жаль, что не смогла как следует попрощаться. Как жаль, что тем утром не поцеловала и не обняла его хотя бы на один раз больше, чем сделала. Как жаль, что у нас нет будущего. Как жаль, что ему придется пережить мою смерть. Как жаль… что не сказала, что люблю.

Из мыслей вывел резкий звук. К этому моменту я уже могла незначительно поворачивать голову. Сейчас с легкостью рассматривала спину мужчины, что стоял возле металлического стола с инструментами для пыток. Де Сайтос по очереди брал в руки то одно, то другое приспособление, неспешно и вдумчиво рассматривая, затем откладывал, чтобы взять другое.

Делал он это так, что мне было прекрасно видны предметы, что он изучал. Некоторые мне были знакомы, многие — нет. Но и тех, о которых мне было известно, заставляли подавить вскрик ужаса. Если он решит применить их а мне, о смерти я буду молить долго и упорно.

Нужно что-то придумать. Тянуть время? А зачем? Да хотя бы для того, чтобы оттянуть пытку! А там, быть может, и придумаю что-нибудь.

— Как… — хрипло начала я и закашлялась. Свой голос я не узнавала. Язык еще плохо слушался, а горло першило от долгих криков.

— Что? — вскинул он голову и с интересом на меня уставился.

— Как тебе… удалось меня… выкрасть? — с трудом выдавила я из себя.

— О, долго ли умеючи? — засмеялся он, но от стола отошел, что радовало. Когда он встал напротив меня, мне открылось, что мужчина был весь в брызгах крови. Моей крови! Учтивая фантазия подкинула несколько предположений, что стало с моей спиной. Слезы я не сдерживала уже давно, примерно на пятом ударе я не только кричала, но рыдала не таясь, настолько было больно. Вот и сейчас несколько слезинок опять скатились, остужая горящее лицо.

— И все же? — прошептала я. Сил хватало только на шепот.

— Какая разница? — вскинул он бровь. — Ты все равно скоро умрешь.

— Я любопытная. Считай последним желанием умирающего.

Гадриэль помолчал, всматриваясь в мое лицо, потом кивнул своим мыслям и согласился.

— Так и быть. Моя любовь к тебе безгранична. Я выполню твой каприз, но после, не рассчитывай на то, что сможешь избежать своего наказания.

Он сел на уже знакомый стул, откинулся и с удовольствием потянулся, разглядывая меня. Зрелище, должно быть, впечатляющее. Избитая, окровавленная, еле дышащая… Не девушка — загляденье. Для такого больного, как де Сайтос, уж точно.

— Когда вы провели меня с этой свадьбой и тем, что ты, якобы, Пара этого пса, я не растерялся, и отправился на другую сторону. К счастью, у меня было, что предложить беглому королю, в обмен на помощь. Он предоставил мне необходимые зелья, артефакты и укрытие. Связи у оборотней, я смог быстро установить еще на балу, завербовав несколько этих животных. Остальное дело техники.

— Кто?

— Какая разница? Тебя это в любом случае более не касается, а своих шпионов я не люблю выдавать.

— И все же? Я же все равно умру вскоре, — упорствовала я. Неприятная догадка, что это могла быть Урсула или кто-то другой знакомый, не давало покоя.

— Ну, не так уж и скоро, — хмыкнул он. — Пока я с тобой не наиграюсь, и не получу, наконец, то, чего хотел все эти годы, ты будешь жить, — великодушно просветили меня. Я вот открывшимся перспективам не обрадовалась. Совсем! — Ну, да ладно. Так и быть. Для тебя, все, что угодно! В пределах разумного, естественно, — я напряглась в ожидании и тихо зашипела от резкой боли в спине. Пришлось опять расслабиться и повиснуть на руках. Заныли уже мышцы рук, но не так больно в сравнении со спиной. — Мне помогла бывшая любовница твое пса, — расплылся он в улыбке, наблюдая мою реакцию. — Отвергнутые женщины так злопамятны.

Я сжала губы, ругая себя на чем свет стоит за глупость. Ну почему я такая дура? Меня провели как девчонку. Уверенна, Урсула сейчас знатно веселится, что удалось разыграть меня. А после моей смерти, явится, чтобы «посочувствовать» утрате Эдлера, и вскоре, на фоне общего горя (если она сказала правду и действительно потеряла свою Пару), предпримет попытку женить его на себе. Конечно, Пара, в моем лице, теперь не будет на ее пути. А все ее речи, что она никогда не сделает Владу так больно, заставив почувствовать потерю Пары — и гроша не стоят!

— Как?

— О, это было легко. Только слепой не заметил бы, как она смотрит на вас. Я всегда был наблюдателен. Раскрутить малышку на помощь, пообещав, что устраню преграду в твоем лице, было легко.