Юлия Пушкарева - Прорицатель [СИ]

— А вот это уже интересно, — протянул Чибис. — Вчера у нас в десятке поговаривали о каком-то тайном оружии, которое создали в Лирд'Алле для последнего удара по Серому... Правда, говорил это Петух, а он то ещё трепло...

Тайное оружие?! Белка вытянул шею — и подавился холодным воздухом, когда хайлир достал... шапку. Самую обыкновенную, хотя и дорогую на вид, меховую шапку. Он ожидал чего угодно, но не этого. Покосился вопросительно на Чибиса — а вдруг он сошёл с ума от перевозбуждения и видит шапку вместо какого-нибудь меча или модели осадной машины? — но тот созерцал действо по-прежнему невозмутимо. А хайлир тем временем нацепил шапку поверх шлема и... исчез. Белка протёр глаза — всё так и осталось. Конь стоял с пустым седлом, а там, где только что по его спине стелилась жёлтая мантия, играл прозрачный воздух.

В крепости воцарилась тишина, и даже Чибиса явно впечатлило. Белка поискал глазами Волка — интересно, а он что подумал об этом?... Ещё ему вспомнились байки о колдовстве, сплетни о мачехе и её сестре Змейке, которая якшалась с духами и троллями, а потом стала жрицей Спящей Богини... По спине пробежали мурашки. В его сознании никогда не пересекались магия и имперское войско. Было что-то ужасно неправильное в том, что хайлир воспользовался ею.

Прошло всего несколько мгновений, и их новый вождь снял шапку, снова появившись в седле — целый и невредимый. Он легко и непринуждённо, по собственной воле сотворил чудо. Тишина продержалась ещё пару ударов сердца, а потом Яргли взорвалась восторженными криками, хлопками и топотом; рога завыли вразнобой; люди начали подбрасывать шлемы, хлопать друг друга по плечам — так, будто уже победили. Белка же внезапно понял, что восторг покинул его, и на его место пришло недоумение.

— Ну, теперь-то он точно у нас вот где! — воодушевлённо воскликнул Чибис, сжимая кулак. — Ты представь только: мы же теперь всемогущи! Даже если этих шапок не так много — небольшой отряд может подобраться хоть ночью, совсем незаметно...

Ночью? Незаметно? Но разве так воюют?... Белка не решился спросить и просто отвернулся. Целая толпа хлынула вниз; сотники и десятники выстроились в две линии и салютовали хайлиру обнажёнными мечами, простые воины и оруженосцы протискивались поближе, счастливые от возможности заглянуть ему в лицо, коснуться мантии, придержать стремя, когда он будет спешиваться... А Белку грызло тяжёлое сомнение: некстати он вспомнил дезертира в лесу, рану на его животе... Вернулась забытая тошнота. Разве шапки-невидимки лучше заговорённых мечей? А если нет, чем Империя лучше Серого Князя?...

Отец учил Белку ничего не принимать на веру — и, кажется, он слишком рано начал от этого отвыкать.

Тролль увёл их в горы, хоть и невысоко, на поиски какого-то зелья, которое, по его твёрдому убеждению, могло навсегда изменить его внешность. Неприметной тропой он выводил их к новым и новым грудам камней, через которые приходилось перебираться, рискуя сломать ноги; до рассвета у Мея несколько раз противно перехватывало дыхание — иногда он оказывался на грани того, чтобы сорваться. Кнеше явно было не лучше, а вот сам Тролль перешагивал с одного валуна на другой и нащупывал ножищами уступы с грацией барса. Он будто не знал усталости, и его нескладная громадная фигура вскоре примелькалась из-за своих изощрённых прыжков.

Кнеша вполголоса ругался по-рагнаратски, призывая духов тьмы и боли, да и Мей начинал терять терпение, когда Тролль наконец сказал:

— Здесь.

Они стояли перед входом в пещеру — чёрной пастью скалы, укромно зияющей в её толще. Мей шагнул ближе, заглянул внутрь и удивился, увидев ряд грубых и несимметричных, почти стёршихся ступеней, ведущих под землю. Льёреми начала выбираться из-за горизонта, и её тусклый свет точно полил чёрные камни разбавленным молоком.

— И ты предлагаешь нам спуститься? — уточнил Кнеша, ещё не отдышавшись и скептически поглядывая на ступени. — Что там внизу?

— Ходы, — ответил Тролль, застенчиво ковыряя снег носком ноги. — Много ходов, разных. Всё запутанно, без колдовства не выбраться, но у вас колдовство внутри...

— Лабиринт? — вывел Мей из его сумбурных объяснений.

— Да! — обрадовался Тролль. — Вот именно, лабиринт.

— И где именно твоё зелье?

— В центре, в самом сердце. Никто не добирался до него, но господа — волшебники, господа смогут... А я отведу их в Лирд'Алль, до последнего своего дня буду им благодарен...

— То есть сам ты туда не собираешься? — хмыкнул Кнеша — и Тролль бы, наверное, покраснел, если бы это было заметно на его каменной коже. — Спускаешь нас в заколдованную яму, которую неизвестно кто, когда и зачем выкопал, а мы должны тебе верить?

Бедный Тролль смотрел на него, как провинившийся щенок на хозяина, и, казалось, готов был спуститься вместе с ними. Мей представил себе, сколько места он займёт под землёй и сколько произведёт шума. А если придётся ползти?...

Да и к тому же — что бы там ни говорил Кнеша, он не мог поверить, что Тролль способен на такое вероломство. Уж слишком это было немыслимо. Да и в чём, собственно, его выгода?...

— Всё в порядке, мы пойдём, — решил он и с твёрдостью встретил раздражённый взгляд Кнеши. — И, думаю, нам лучше разделиться, как только встретим первый поворот. Так мы быстрее найдём зелье. А в случае опасности... — он красноречиво дотронулся до невидимой метки Уз Альвеох. Им не нужны специальные знаки для такого случая.

— Не быстрее найдём зелье, а быстрее умрём, — проворчал Кнеша, однако тут же деловито добавил, обращаясь к Троллю: — А вообще здесь можно и до вечера протоптаться... Отдай-ка мне мои вещи, парень — попробую соорудить для нас светильники. Там, должно быть, темнее, чем в твоём неиспорченном сознании.

Насчёт темноты Кнеша оказался прав — она обступала со всех сторон, как только кончалась лестница, и вход, кажется, был единственным источником света. Светильники, зажжённые магией Кнеши (дрожащие голубоватые огоньки в резных фонариках — маленький народ умельцев из дальнего мира подарил им на память), пришлись кстати; Мей брёл и брёл, наблюдая всполохи холодного света на однообразно-тёмных стенах пещеры и считая повороты. Потолок был низким, так что он еле мог разогнуться; теснота давила, только усиливаясь по мере блужданий.

Едва Мей успел одолеть очередной поворот, как прямо перед ним выросла огненная стена — пламя заполонило весь проход и появилось так близко, что почти опалило ему брови. Мей отшатнулся — и всё исчезло, как сон. Он перевёл дыхание и выбрал другой поворот. Интересно, сколько ещё здесь таких же ловушек — и сколько ещё он не почувствует?

Шею саднило, и от неё по всему телу разливались волны боли — Узы Альвеох заявляли о себе: Кнеша был слишком далеко. Мей стиснул зубы, стараясь не думать об этом. Ненавистная магия.