Макс Фрай - Вселенная Ехо. Том 2

– Не сходи с ума, ладно? – строго сказал Джуффин. – Хорош бы я был, если бы складывал все яйца в одну корзину! Скажу тебе больше, я еще и согласие на введение смертной казни из Гурига вытряс – на тот случай, если подвиги сэра Шурфа окажутся недостаточно впечатляющими. И еще у меня была парочка идей, которые, впрочем, теперь вряд ли понадобятся – если уж ты привел Йонги. Подожди, сэр Макс, ты что, всерьез полагал, будто должен спасать Мир в одиночку? Где ты таких глупостей нахватался? В кино – так, что ли?

К этому моменту я уже понял, что веду себя как идиот, и смущенно улыбнулся.

– Наверное, я здорово поглупел, пока был чудовищем. Обиделся, вместо того чтобы обрадоваться. И если совсем честно, мне до сих пор немного обидно.

– Ничего, это пройдет, – улыбнулся Джуффин. – Главное, не вздумай поверить, будто ты действительно испытываешь все эти чувства. Не забывай, что все это – маленький дурацкий спектакль в театре одного актера. Надо отдать тебе должное, в твоем репертуаре есть и более захватывающие пьесы.

Сначала я удивился – с чего бы это Джуффин стал объясняться столь незамысловатыми метафорами, но вдруг понял, что никакие это были не метафоры. Простая констатация факта: какая-то часть меня – та самая, которая была единственным свидетелем наших с Друппи недавних похождений, – равнодушно наблюдала за бурей моих чувств и была готова в любую секунду переключиться на другое зрелище. Я представил себе, как нажимаю кнопку на пульте, чтобы переключить себя с канала «Макс-1» на канал «Макс-2» – сравнение с телевидением понравилось мне даже больше, чем старомодная терминология шефа.

Он проследил за переменами на моей физиономии, одобрительно кивнул и нетерпеливо сказал:

– Слушай, сэр Макс, ты давай решай. Или ты жив – тогда поднимайся на ноги и пошли, у нас каждая минута на счету! – или ты мертв. В таком случае лежи и оживай, а я побежал.

– Без меня? Фигушки! – заупрямился я. – Жив я там или мертв – это мы потом разберемся. Помогите-ка мне встать.

– Запросто.

Джуффин протянул мне руку, и через мгновение моя задница оторвалась от пола, а коленки обиженно хрустнули, принимая на себя всю тяжесть непослушного тела. Я с удовольствием осмотрел пейзаж своей бывшей спальни с высоты человеческого роста, и тут мой взгляд упал на большое зеркало, которое осталось здесь с тех незапамятных времен, когда это помещение было просто спальней и ничем другим, а я – начинающим Тайным сыщиком и вообще новичком в этом изумительном Мире. В то время я, помнится, прикладывал массу усилий, драпируясь в тонкую ткань лоохи. А потом еще и тюрбан примерял. Словом, зеркало в спальне было необходимо мне позарез.

Теперь из обманчивой глубины посеребренной поверхности на меня взирало такое страшилище, что я удержался на ногах исключительно благодаря собственной рассеянности. Как-то забыл, что у людей в подобных случаях принято падать в обморок.

– Что это? – наконец спросил я Джуффина. – Это я?

Он смущенно вздохнул.

– Моя вина, мальчик. Надо было завесить эту красоту какой-нибудь тряпкой – до лучших времен. Не паникуй, сэр Макс, сейчас ты выглядишь совершенно нормально. Просто зеркало очень испугалось твоего давешнего облика. Настолько, что перестало быть зеркалом. Так бывает. Боюсь, это дивное изображение поселилось в нем навсегда. Ничего, мы заклеим его цветной бумагой, будет очень мило.

– Сейчас тоже довольно мило, – с вымученным сарказмом сказал я. И снова уставился на чудовищное зрелище – как загипнотизированный, честное слово.

Парень, который смотрел на меня из зеркала, отличался огромным ростом и роскошной мускулатурой – мне такая и не снилась! Впрочем, вся эта гора мышц была задрапирована в мою Мантию Смерти, так что не оставалось никаких сомнений – именно так я и выглядел пару часов назад. Кисти рук показались мне неправдоподобно красивыми: длинные, узкие, сверкающие какой-то противоестественной алебастровой белизной. Их не портили даже длинные острые когти. Напротив, они придавали конечностям существа некое нечеловеческое изящество. Зато с лицом у моего портрета была полная лажа. Лица, собственно говоря, не было. Зато имелась в наличии чудовищная звериная харя – скорее волчья, чем собачья. Во всяком случае, на добродушную лохматую морду Друппи она совершенно не походила. Особенно жуткими казались длинные глаза хищника: один живой и пронзительный, сияющий ярким зеленым светом, а другой – переполненный вязкой густой темнотой, без зрачка и радужной оболочки.

– Видела бы это моя бедная мама! – нервно рассмеялся я. – Бедняжке и так не слишком нравилось то, что у нее случайно получилось… Слушайте, Джуффин, а вы знаете, на что это похоже?

– Что – твоя мама? – усмехнулся он.

– Да нет, этот парень, в которого вы нас превратили. Несколько тысячелетий назад в моем мире жили такие веселые ребята, древние египтяне. Впрочем, сами они называли свою землю не Египтом, а страной Кемет. И многочисленные боги, которым они поклонялись, выглядели примерно так. Во всяком случае, так их изображали: с человеческим телом и звериной головой. Или птичьей. А одного из этих богов звали Анубис, и у него была голова шакала. Вы превратили меня в его точную копию. И знаете, чем он занимался? Был проводником умерших по царству смерти. Так что вы меня очень правильно превратили. Такая хорошая получилась цитата. Жаль, что вам не смешно.

– Между прочим, вполне возможно, что ты попал не совсем пальцем в небо, – задумчиво сказал Джуффин. – Этому заклинанию научил меня Махи, который утверждал, будто его придумали диковинные древние колдуны из какого-то иного Мира, специально для путешествий через Хумгат. В то время я не слишком раздумывал над его словами – просто потому, что почти ничего не понимал. Знаешь, а ведь вполне может оказаться, что вы с Махи – земляки!

– Ага, – ядовито поддакнул я. – Вылезли из одной темной бездны, на горе всем человечествам сразу. Ладно уж, идемте отсюда. Или лучше потерять еще несколько минут и заклеить это грешное зеркало прямо сейчас? А то, не ровен час, придет сюда наш главный заговорщик, Его Величество Гуриг. Он хоть и потомок эльфов, но нервы-то не железные.

– Король сюда больше не придет, – совершенно серьезно возразил Джуффин. – Одно из основных условий существования нашего общества – никогда не собираться дважды в одном помещении. И никогда – в одном и том же составе.

– Все равно надо как-то прикрыть эту красоту, – решительно сказал я. – Сюда может прийти Меламори. Увидит эту прелесть, сразу же вспомнит, как шарахалась от меня в начале нашего знакомства, и, чего доброго, решит, что не зря шарахалась. Глядишь, возобновит эту занимательную духовную практику. И вообще, сюда может прийти кто угодно. Это же не квартира, а проходной двор какой-то…