Макс Фрай - Вселенная Ехо. Том 2

Князь Влад отлично вписался в наш коллектив. С Мухаммедом он, можно сказать, подружился – насколько эти двое вообще были способны подружиться с кем бы то ни было. Они часами вели ученые беседы, пока их верблюды неторопливо брели по пустыне. Иногда до меня долетали обрывки бредового диалога.

«Аллах сотворил землю, – важно сообщал пророк, – но у земли не было основания, посему под землей он сотворил ангела. Но у ангела не было основания, посему под ногами ангела он сотворил рубиновую скалу. Но и у скалы не было основания, посему под скалой Аллах сотворил быка с четырьмя тысячами глаз, ушей, ноздрей, пастей, языков и ног. Но у быка не было основания, посему он сотворил под быком рыбу по имени Багамут, и под рыбой он поместил воду, а под водой – мрак, а далее знание человеческое не способно достичь…»

«А вот я слышал от одного пьяного монаха, что земля стоит на воде, вода на скале, скала на лбу быка, бык на песчаном ложе, а песок – на Багамуте, Багамут же этот стоит на удушливом ветре, а удушливый ветер на тумане. Я велел монаху сказать, что находится под туманом, а он твердил, будто сие никому не ведомо. Пришлось посадить его на кол… Может, зря я так?»

«Ну почему же “зря”! – великодушно утешал его Мухаммед. – Этот человек скверно обошелся с истиной. Сей удушливый ветер действительно был сотворен Аллахом, но совсем для других нужд. Да и как может ветер служить опорой для Багамута?»

Тут я хватался за голову и поспешно отъезжал куда-нибудь в сторонку, от гносеологического греха подальше.

Разумеется, меня, Анатоля и Доротею до слез смешил тот факт, что рядом с нами находится легендарный Дракула. В первый же день Влад с неподдельным интересом выслушал пересказ романа Брема Стокера в исполнении начитанного Анатоля, после чего вежливо попросил Джинна раздобыть ему стакан человеческой крови на пробу и крепкий гроб с запасом трансильванской земли – вместо кровати.

Кровь, как ни странно, оставила его вполне равнодушным. Князь снисходительно заметил что она, дескать, утоляет жажду куда хуже, чем кислое вино, и принялся за эксперименты с иными напитками.

У меня хватило ума не соваться к нему с советами, не разъяснять, что кровь следует пить не из стакана, а из сонной артерии жертвы. Я не сомневался, что Влад тут же проверит сие утверждение экспериментальным путем, – зачем мне паника в войске?

Зато гроб превзошел все ожидания. Наутро князь выглядел счастливым, отдохнувшим и даже помолодевшим. Гроб был торжественно водружен на спину его многострадального верблюда, поскольку Влад наотрез отказался расставаться с этим сокровищем.

Незадолго до заката третьего дня нашего похода я увидел на горизонте какое-то диковинное сооружение. Его очертания смутно напоминали полузабытые иллюстрации из учебника по древней истории для младших классов, а цвет почти не отличался от золотисто-серой бесконечности пустыни, словно загадочное строение было всего лишь огромным песочным замком.

– Что это, мираж? – спросил я Джинна.

– Нет, храм одного из местных богов.

– Одного из наших противников? – насторожился я.

– Противников? Вот уж не думаю. Обитатели этого места – не враги и не друзья. Можно сказать, они сохраняют нейтралитет. В пустыне иногда встречаются очень старые боги, Владыка. Они не участвуют в игре, поскольку уже не принадлежат этому миру.

– Как это – «не принадлежат»? Они же здесь присутствуют.

– Отчасти. Они присутствуют здесь ровно настолько, насколько люди присутствуют в своих снах – в тех, о которых забывают прежде, чем успевают проснуться. Я понятно выражаюсь?

– Вполне, – кивнул я. И удивленно заметил: – Все-то ты знаешь! Странно все-таки, что самым большим начальником всего происходящего почему-то считаюсь я, а не ты. По-моему, это нелогично. Может быть, махнемся должностями? Из меня хреновый слуга, и у вас тут же начнутся проблемы со снабжением, зато справедливость будет восстановлена.

– Я всего-навсего – сундук, в котором хранится твоя собственная мудрость. Тебе только кажется, что я отвечаю на твои вопросы. На самом деле ответы приходят из твоего собственного сердца. А я – просто наваждение, такое же, как этот храм на горизонте. Одно из многих твоих наваждений. Возможно, самое полезное.

– Безусловно! – рассмеялся я.

Честно говоря, я мало что усвоил из его объяснений, но это не имело значения. У меня уже пропала охота разбираться в загадочной природе Джинна, да и в своей собственной, не менее загадочной природе. Я смутно понимал, что это всегда успеется. И потом не будет возможности повернуть назад, сделать все как было, положить в сторону и не трогать. Если бы мне было кому молиться, я бы просил лишь об одном: «не спеши!» Но молиться мне, ясен пень, было некому. Обычная история.

Через час Синдбад остановился в нескольких шагах от высокой стены, светлой, как песок пустыни, и, судя по всему, такой же древней. Мой волшебный щит Змея, который все это время оставался чем-то вроде зонтика, охраняющего от солнца мой драгоценный нос, неожиданно забеспокоился и перебрался поближе к моему телу. Если бы щит мог говорить, он наверняка пробормотал бы: «Береженого бог бережет», – я сердцем чувствовал его настороженность.

– И куда это мы приехали? – осведомился Анатоль. – Если это отель, то никак не больше двух звезд!

– Похоже на древнеегипетский храм, – нерешительно высказалась Доротея.

– Неудивительно, – усмехнулся я. – Судя по всему, это и есть древнеегипетский храм. Эпоха Древнего Царства. Такое ни с чем не спутаешь.

– Это крепость наших врагов, Али? – деловито спросил Мухаммед. – Ну, с таким-то войском мы ее в два счета разрушим, а защитников убьем!

– Мы возьмем их в плен и посадим на кол, – с надеждой добавил князь Влад.

Я было удивился такому причудливому строю его мыслей, а потом вспомнил, что Влад у нас не только Дракула, а еще и Цепеш, «пронзатель». И теперь ему со страшной силой хотелось «пронзать» всех, кто под руку подвернется. Сентиментальные воспоминания о любимых развлечениях юности, такие дела.

– Притормозите, ребята, – я покачал головой. – Насколько я знаю, хозяева этого места вне игры. Так что кровопролитие отменяется, уж извините.

– Но они стоят на нашем пути, – заметил Мухаммед.

Я был вынужден согласиться: древнее сооружение действительно стояло на нашем пути, а сворачивать в сторону мне не хотелось. Впрочем, дело даже не в том, хотелось мне этого или нет: я чувствовал непреодолимую, почти физическую потребность идти прямо на север, никуда не сворачивая – даже совсем чуть-чуть, чтобы обойти стороной этот чертов памятник архитектуры.

– Если я правильно понял своего научного консультанта, этот храм – наваждение. Или почти наваждение, – сказал я. – Так что мы просто можем идти дальше, словно здесь ничего нет. Думаю, его хозяевам на нас глубоко наплевать: какая разница, что видеть во сне?