Макс Фрай - Вселенная Ехо. Том 2

«Хугайда», – нежно подумал я, призывая самое восхитительное чудо этого Мира. Произнести имя ветра вслух я не решался: рядом дрых Хэхэльф, в соседней телеге устраивался на ночлег предводитель каравана, а мне не хотелось посвящать их в свои дела.

К счастью, мой ветер принял это безмолвное приглашение: он пришел и принес с собой удивительные сны, пересказать содержание которых я до сих пор не могу – даже самому себе.

Меня разбудило бодрое пыхтение «дюжиков». Дайст уже проснулся и теперь кормил своих четвероногих помощников. Хэхэльфа тоже не было рядом, он сидел на земле в нескольких шагах от нашей телеги и деловито разводил огонь.

– Ты, как всегда, чемпион по спанью, Ронхул! – весело сказал он. – Знал бы ты, как я тебе завидую!

– Что-то в последнее время ты слишком часто надо мной смеешься, – зевнул я. – Тут надо что-то менять.

– А с чего ты взял, что я над тобой смеюсь? – удивился он. – Я тебе действительно искренне завидую: мне всю жизнь приходилось просыпаться не когда хочется, а когда надо. Так что я утратил способность спать в свое удовольствие, даже когда обстоятельства этому не препятствуют. Боюсь, навсегда.

– Ничего, – утешил его я, – зато ты никогда не испытываешь дурацкое чувство вины перед всем человечеством, вскакивающим на рассвете.

Он изумленно покачал головой – дескать, вот, оказывается, какие проблемы бывают у некоторых! – а потом любезно предоставил мне информацию о местоположении ближайшего ручья. Щенки чару с веселым визгом устремились за мной, но Хэхэльф строго приказал им оставаться на месте. К моему величайшему изумлению, звери послушно прижались к голенищу его сапога. Похоже, парень оказался прирожденным дрессировщиком.

Пока я купался и бродил по лесу, разминая ноги, Дайст умудрился приготовить какую-то роскошную похлебку из дикорастущих плодов – не то суп, не то компот, поди разбери. Покончив с завтраком, мы отправились в путь.

Мои спутники с энтузиазмом грызли курмду, а посему поездка проходила в теплой дружеской атмосфере. Я, правда, не стал составлять им компанию: боялся снова растранжирить восхитительную, волшебную легкость, которая понемногу возвращалась ко мне. Теперь неземные ощущения не обрушивались на мою голову, как беспощадная штормовая волна, а заполняли меня медленно, по капле, как дождевая вода садовую бочку – поначалу незаметно, но к концу лета непременно окажется, что бочка полна до краев.

Зато Хэхэльф и Дайст сжевали столько сухого пива, что дружным хором исполнили песенку про «Муммайха из Альгана». Вынужден заметить, что их музыкальный союз отличался от дуэта Паваротти – Доминго самым невыгодным образом.

Покончив с этим эпохальным произведением, они тут же затянули следующее:

– Дом стоит, а рядом – цакка, в этой цакке стонет Цуцэл. Напоил вином хомайским дерьмоеда – перепутал! И поет об этом песню.

– Между прочим, эту песню тоже я написал, и она – про одного из слуг твоего приятеля Таонкрахта. Был там у него один дурачок, кравчий дерьмоеда, потом в лес сбежал, – лукаво сообщил мне Хэхэльф.

– А ты что, знаком с Таонкрахтом? – удивился я. – Ты мне об этом раньше не говорил.

– Да ну тебя! – отмахнулся он. – Не обязательно быть знакомым с человеком, чтобы написать хулительную застольную песню о его слуге или о нем самом. Вполне достаточно знать сплетни. Вот у нас на Халндойне есть один парень, Эрберсельф Параларда, так он вообще никогда с Халндойна не уезжал, а хулительных песен написал больше, чем любой другой. Вот послушай!

И они с Дайстом тут же затянули новый куплет:

– Дом стоит, в нем спит гурэпло, а хозяин – у соседа. Спросит Гальт у Бэтэнбальда: «Где мы?» – «Знать, у Таонкрахта!» Таонкрахт споет, что дальше.

– Видишь, Ронхул, какая песня, – сказал мне Хэхэльф. – Думаешь, Эрберсельф Параларда был лично знаком с двухголовым дружком альганского Рандана? Да ничего подобного! Просто слышал о нем в порту, и все.

– А что такое «гурэпло»? – меня заинтересовало очередное незнакомое слово.

– То же самое, что альганское слово «урэг», только на шантамонтском наречии. – Хэхэльф увидел, что я мучительно пытаюсь вспомнить, где уже слышал эти странные словечки, и объяснил: – Просто одна из низших каст, такие уже вообще ничего не соображают…

– А какие еще есть касты? – Я смутно припоминал, что мне уже читали лекцию на эту тему, но никак не мог собрать обрывки воспоминаний, разбросанные по укромным уголкам моей дырявой головы.

– Есть кы, бу и ёлбы – эти даже глупее, чем урэги. Есть жизгумы, тоже глупые, но работящие и хозяйственные, из таких получаются хорошие слуги. Есть еще лалаба – эти тоже дурачки, но поумнее прочих, к тому же они обычно веселые. И еще есть ханара и хигги. Эти – вполне нормальные ребята, часто куда нормальнее, чем их хозяева. Хотя окружение их, конечно, портит.

– Ясно, – улыбнулся я. – «Жизгумы», «урэги», «лалаба» – кто там еще?.. Подумать только, как у них все непросто!

Эти двое тем временем снова заголосили:

– Дом роняет камни в воду, у причала лодки сгнили, пьет Ибаэнт с бубэрами, больше нету слов у песни!

– А это о ком? – полюбопытствовал я.

– А хрен его знает. О каком-то нерачительном хозяине, – пожал плечами Хэхэльф.

Под утро я чувствовал себя так, словно снова сгрыз черт знает сколько курмды, хотя так и не прикоснулся к хэхэльфовым запасам. Впрочем, со мной и раньше такое случалось: с кем поведешься, так себя и чувствуешь. Одним словом, я слегка поглупел и здорово развеселился, словно действительно захмелел. В какой-то момент я присоединился к своим спутникам, во всю глотку распевающим хулительные песни. А потом так разошелся, что и сам решил создать какое-нибудь эпохальное произведение в этом общедоступном жанре.

– По дороге едет парень, он – Мэсэн, его все знают, и штанами ему машут все жизгумы из Эльройна и урэги из Мактао. А куда он едет, хмурый, им, дурным, не догадаться!

– Вот здорово! – завистливо восхитился Хэхэльф. – Хорошо быть демоном: все-то у тебя получается!

– Надо будет запомнить, – оживился Дайст. – Это же про Мэсэна, который живет на границе Альгана и Эльройн-Макта, я его хорошо знаю. Вот он порадуется: до сих пор о нем никто не писал хулительных песен. И вообще про Мэсэнов еще никто не пел: не такие они важные персоны.

– А как ты догадался, что это именно про твоего дружка? – удивился я.

– Да чего тут гадать? Кроме него, нет альганских Мэсэнов, которые заезжают и в Эльройн, и в Мактао. А поскольку названия каст ты произнес так, как это принято в Альгане, ясно, что речь идет именно об альганском парне, – объяснил Дайст.

Я не стал его разочаровывать и признаваться, что просто употребил первые попавшиеся слова, которые пришли мне в голову. Если Дайсту нравится думать, что я сочинил песню про его приятеля, – на здоровье.