Антон Демченко - Запечатанный

— С такими размышлениями ты сейчас дойдешь до того, что все происходящее — это одна большая интрига, чтобы подвинуть нас на рынке, — хмыкнул старшина.

— Да ты никак думать научился, медведь? — делано изумился Леви, но тут же посерьезнел. — Как бы то ни было, дело это гнилое, и сейчас нас явно пытаются сделать в нем крайними.

— Что ж, твое мнение я услышал, — кивнул майор Штум. — А теперь хотел бы услышать предложения.

— Объявить свободный поиск, — ошарашил всех присутствующих старшина и усмехнулся, окинув взглядом вытянувшиеся лица бойцов и командиров. Но уже через секунду майор расхохотался.

— От нашего имени, конечно? — уточнил он.

— Разумеется, — ответил Леви. — Объявляем награду в двадцать тысяч крон, набираем человек сорок добровольцев, распределяем их по командам, каждой придаем по одному из бойцов, что устроили погоню за нашим взломщиком и могут его узнать. И вперед. Пусть бегают по полям и лугам, а как поймают… ну кто там будет смотреть на конфискованное оружие, тем более заморское старье позапрошлого века? И как докажет, что оно у нас? Может, кто из охотников прихватил, а может, потерял его беглец, уходя от погони. Нужно оно Бауму, так пусть сам добровольцев опрашивает, по буеракам ползает да ищет. Главное, чтоб охотнички об этой фузее не прознали.

— А если он с нас компенсацию станет требовать? — прищурился Штум.

— Да пусть требует, запись разговора не только он представить может, но и мы, — неприятно усмехнулся Леви. — Там же четко сказано было: пятьдесят тысяч за живого взломщика и ни слова о возврате ствола. А полезет старый в бутылку, так мы в пять минут докажем, что его лавку вообще никто не взламывал, а значит, нас пинать не за что. Входную-то дверь родным ключом открыли, да и оружие лежало в незапертом помещении; и что это, как не халатность владельца? Утрется. Может, конечно, объявить награду за ствол, так если сумма устроит, мы сами его «найдем» и вернем.

— Вот ведь… — Бьорн грязно выругался, но на коллегу посмотрел с долей уважения. — Ушлый еврей!

— Так, подвожу итог. — Голос майора Штума легко перекрыл и тихий гул двигателя, и бурчание старшины группы захвата. — Объявляем свободный поиск. Всех добровольцев распределяем между нынешними «загонщиками». Бойцов сопровождения предупредить об обыске, чтоб при поимке беглеца даже сопливый платок у него не пропал. Леви, займись объявлением, Бьорн, извести преследователей. Да, Умник, не забудь сенсоров набрать.

— Обижаешь, майор… — протянул тот, уже погрузившись в работу с коммуникатором.

Завтрак в доме Баумов прошел в тишине, но, расправившись с чаем и уже собираясь встать из-за стола, старый Герхард все же решил нарушить молчание.

— Думаешь, мы поступаем правильно? — спросил он.

Жена ответила ему долгим взглядом и задумчивым кивком.

— Да. Наемники либо возьмут Вячка живым, и тогда мы сможем договориться с ним, либо его убьют, чтобы забрать твой револьвер с трупа. И тот и другой вариант не лишен минусов, но оба принесут спокойствие, которого ты своими неумелыми интригами попытался нас лишить, — проговорила фрау Малица и, помолчав, договорила: — Если же он сможет отбиться, чему я, честно говоря, не удивлюсь, то запись утреннего разговора позволит скинуть вину за попытку его убийства на жадность охранников. Вопрос только в том, как передать эту информацию до того, как паренек все же нагрянет к нам в гости. У тебя есть номер его счета? Можно было бы связаться через банковскую переписку…

— Ты так уверена в мальчишке? — с кряхтением осведомился старик, начисто проигнорировав последний вопрос.

— Просто считаю необходимым предусмотреть все возможные варианты, — отмахнулась женщина. — Мальчик уже не раз меня удивил, и я бы не хотела враждовать с ним на пустом месте.

— Женщины! — покачал головой Герхард. — Пустое то место или нет, а враги всегда были, есть и будут.

— Если не делать глупости, то их может оказаться куда меньше, — парировала фрау Малица, заставив мужа резко захлопнуть рот.

Старик поднялся на ноги и, более не проронив ни слова, вышел из комнаты. Ну да, постоянные напоминания о том, что в происходящем на сто процентов виноват именно он, уже начинали вызывать немалое раздражение.

Супруга же, проводив взглядом спину удаляющегося мужа, печально вздохнула. Не хотелось ей поступать подобным образом, но в отличие от своего старика фрау Малица великолепно понимала одну простую вещь: Вячеслава им не вернуть. А упорство, точнее, почти ослиное упрямство Герхарда не позволяло ему увидеть этот факт. Наворотив кучу ошибок, полностью потеряв доверие своего ученика, артефактор до сих пор продолжал надеяться, что все еще можно исправить и переиграть. Да тут еще и Тесслер, с его вечным желанием половить рыбку в мутной воде за счет старого друга-конкурента…

В общем-то, похоже, что Малица Баум была единственным человеком в этой маленькой компании, желающим не чего-то невозможного или невероятного, а всего лишь обыденного спокойствия. И ей совершенно не нужен был под боком умный и решительный, но обиженный и очень злопамятный мальчишка, в будущем способный стать огромной проблемой. Это же бомба с часовым механизмом, причем с уже запущенным обратным отсчетом! Потому-то женщина и взялась доводить мужа до такого состояния, когда тот со злости согласится оставить мальчишку в покое… может быть, даже в вечном. Но тут уж как повернется. Сможет Вячко удрать подальше и не появляться здесь снова — честь ему и хвала. Не сможет — значит, так тому и быть. И ведь почти добилась своего, да Герд опять засомневался, пришлось снова ему на мозоль наступать, чтоб не взбрыкнул…

От размышлений и наблюдения за работой прибирающего со стола слуги фрау Малицу отвлек чудовищный мат на трех языках, донесшийся со двора. Выглянув в окно, она увидела мужа, мечущегося из стороны в сторону под навесом у мастерской, и печально вздохнула. Снова… У приема с посыпанием соли на душевные раны мужа был один, но весьма значительный минус: раздраженный артефактор изливал свой яд на окружающих по малейшему поводу… а порой и вовсе без такового. Вот и сейчас, судя по смущенно-смиренным физиономиям двух стоящих перед Герхардом мастеров, старик нашел на ком сорвать злость за какую-то мелкую провинность. Впрочем, прислушавшись к мату, женщина была вынуждена признать, что насчет размеров происшедшей неприятности она погорячилась. Выход из строя жутко дорогого металлопроцессора к мелким неприятностям отнести было невозможно.

А скандал во дворе все разгорался, из ангара вывалили остальные мастера, работа замерла. И как ни хотелось фрау Малице выйти к спорящим в голос мужикам, она вынуждена была задавить свое любопытство. Соваться в дела мужа, да еще при таком скоплении чужих людей, ей было не с руки. Это здесь, в доме, она может выспросить все у Герда, а там… не поймут. На жене — дом, на муже — обеспечение достатка, и негоже первой лезть в дела второго без разрешения. С точки зрения толкущихся у входа в мастерскую работников, расклад именно такой. Так что нечего лезть в гущу событий, лучше подождать ужина, за которым она подробно все вызнает у своего благоверного.