Анатолий Бочаров - Последний из Драконьих Владык [litres]

– Спасибо и на этом, – произнес граф Телфрин медленно. – Так вот почему не пришел никто от Штрайнера, – добавил он, скомкав приказ бургомистра и бросив его на мостовую. Налетел ветер, подхватил бумагу и закружил ее. – Жаль будет прощаться со старым Димбольдом, – добавил граф, поглядев на ажурные башенки своего особняка.

Лицо Патрика, когда он произносил эти слова, потеряло всякую выразительность. Подобным образом можно сообщать о чем-то совершенно незначительном и неважном. Фрэнк и Клайв переглянулись, Боб что-то проворчал себе под нос.

– Вы не станете протестовать и пытаться это решение обжаловать? – спросил командир городской стражи несколько нервно.

Было заметно, что он чувствует себя не в своей тарелке. Ну еще бы – Телфрин обладал репутацией человека неуравновешенного и весьма скорого на расправу. Такой, чего доброго, схватится в сердцах за оружие, узнав, что его в очередной раз изгоняют из очередной страны. Однако Патрик лишь снисходительно усмехнулся, поглядев на офицера:

– Прикажете вас заколоть в порыве гнева? Успокойтесь. Люди, чьей смерти я сегодня желал, уже мертвы. Поэтому, пожалуйста, просто не мозольте мне глаза. Я выдам слугам жалованье, соберу вещи и оставлю эти чудные места в предписанный срок. Можете вернуться в ратушу и отчитаться, что все прошло гладко.

– Мне велено проследить за исполнением приказа, сударь.

– А мне хочется провести последний день в своем доме без конвоя у ворот. Так сложно пойти навстречу усталому, измученному человеку, честно платившему налоги в городскую казну?

– Я бы и рад, ваша милость, но едва ли меня поймут в магистрате.

– И потому вы станете торчать тут с тридцатью солдатами, вооруженными до зубов? Бросьте, любезный. Не испытывайте моего терпения. Поезжайте к своему начальству. Доложите, что граф Телфрин хорошо все понял и не собирается безобразничать. Все, проваливайте. Дальнейшую назойливость я сочту неучтивой.

Командир стражников собирался еще возразить, но Патрик достал из кобуры пистолет и направил на него, взведя курок. Офицер с досадой махнул рукой, явно не собираясь продолжать препирательства, и приказал своим людям возвращаться в ратушу. Лишь когда улица перед особняком Телфрина опустела, граф спрятал оружие и спешился. Его движения оставались размеренными, лишенными всякой суеты. Нельзя было сказать, что он выбит новостями из колеи. Делвин мог лишь отдать должное самообладанию Телфрина. Каким бы паяцем тот ни казался, но владеть собой явно умел.

– Иоганн, – распорядился Патрик, обращаясь к слуге, – скажи всем, чтобы собирались в холле и ждали меня.

В конюшне, улучив момент, Делвин спросил Патрика:

– Ну и что вы думаете обо всем этом?

– Что тут можно думать? – ответил граф. – Бароны Димбольда никогда не стремились задирать тех, кто сильнее. Сейчас город находится почти что под протекторатом империи, и я не удивлюсь, если через пару лет тут разместится Алгернский гарнизон. Но от торговли с Гвенхейдом зависит немалая статья местных доходов, и ссориться с Тельгардом местные не желают. Несомненно, дядя Кледвин потребует моей выдачи. Он же не хочет, конечно, чтобы люди вроде вас, Дирхейл, добрались до меня первыми. Бароны не стали бы меня укрывать. Лучше всего было бы арестовать меня сразу и выдать гвенхейдцам, когда те прибудут. Возможно, Кледвин уже успел послать сюда весточку. Но в окружении бургомистра найдутся люди, сочувствующие моему положению. – Телфрин имел в виду, видимо, дочь местного градоправителя. – Они-то и повлияли на магистрат. Иначе бы этот бравый капитан попытался взять меня под арест, а он подобного приказа не получал.

Телфрин произнес этот монолог размеренным и немного даже сонным голосом. Он держался как учитель, читающий скучную лекцию нерадивому ученику. Граф завел своего немного разгоряченного скачкой коня в стойло, снял с него седло и попону, принялся чистить. Закончив с этим, Патрик на минуту замер, глядя в потолок, а затем недовольно отряхнул рукава и похлопал себя по штанам.

– Обычная политика, только и всего, – подвел он итог. – Штрайнер, мой торговый партнер, держит нос по ветру и в курсе большинства решений магистрата. Платит, конечно, за это звонкой монетой осведомителям, но зато не рискует попасть впросак, поступив опрометчиво. Он, наверно, одним из первых прослышал о решении избавиться от меня. Потому и не стал присылать секунданта. Зачем связываться с человеком, на котором бароны уже поставили крест? Полагаю, моя доля в нашей компании будет арестована, а доходы уйдут в казну. Неприятно, но делать тут нечего – не начинать же войну из-за этого.

– Раньше бы вы начали, – отметил Дирхейл. – Только теперь немного размякли. Не знал, что встречу в Димбольде ленивого, скучающего сибарита, способного только недовольно ворчать. Прежний Патрик Телфрин умел ответить на брошенный ему вызов.

Патрик смерил его внимательным и весьма неприятным взглядом.

– Знаете что, сударь, – сказал он негромко, заметив, что застывшие в дверях Боб, Фрэнк и Клайв навострили уши. – Зарубите себе на носу: ваша персона не вызывает у меня ни малейшей приязни. Вы делаете, что вам вздумается, и непонятно, как дожили до своего возраста. Ворвались в мое жилище, перепугав бедного Иоганна. Потребовали моего участия в даром не давшейся войне. Убили человека, которого, по всем законам чести, убивать полагалось мне. Вы наглец, лорд Дирхейл, и уже сейчас вызываете желание пересчитать вам излишне белые зубы.

Делвин спокойно встал напротив него, держа на виду руки.

– Если хотите, граф Телфрин, можем подраться. Выпустите пар, вам будет полезно. Но только прошу – никакого оружия и никакого смертоубийства. Генерал Марлин приказал доставить вас в Тенвент живым и невредимым, и я намереваюсь этот приказ исполнить. Могу заверить, в своем полку я считался лучшим кулачным бойцом. Точно так же, как лучшим фехтовальщиком и лучшим стрелком. Если после дюжины выбитых зубов вам полегчает и ваш характер станет менее несносным, – Дирхейл позволил себе легкую улыбку, – значит, дело того стоит. – Он щелкнул костяшками пальцев, разминая их.

Патрик Телфрин, казалось, колебался. Он беззвучно шевельнул губами, а затем потянулся к трофейной имперской сабле, заткнутой за пояс. Можно было подумать, он намеревается с ходу зарубить неприятного визитера и на этом покончить с изрядно раздражавшей его историей. Пальцы графа коснулись золоченого эфеса, он начал вытаскивать клинок, высвобождая его. Патрик делал это нарочито медленно, не отводя от Делвина остекленевшего от ярости взгляда. Он мог бы выхватить саблю мгновенно – но вместо этого не торопился, как если бы не принял еще решения, будет ли драться.