Эдриенн Янг - Небеса в бездне [litres]

Я опустила босые ноги на холодную землю и соскользнула со стола. Мои башмаки стояли на аккуратно свернутом жилете около пустого очага в центре сарая. Деревянная фигурка Ири, которую я носила под рубашкой, стояла на столе рядом со мной. Я схватила ее, проведя большим пальцем по крохотному лицу, и снова заморгала, потому что все вокруг заволокло пеленой. Я ощутила болезненный укол в самое сердце. Ири был жив. И не просто жив. Он предал нас. Всех нас.

Мальчик, с которым я провела все свое детство. Юноша, с которым сражалась бок о бок. Он был хуже, чем враг. И наша общая кровь, текущая в моих жилах, теперь была для меня подобна яду.

Через щели в стенах я видела спящую на склоне снежной горы деревню клана Рики. Темно-зеленые сосны стояли за домами, словно частокол.

Я с трудом натянула башмаки, скрипя зубами от боли, сковавшей левую половину тела. Ребра сильно ныли после падения с лошади. Возможно, я снова их сломала. Добравшись до двери, я осторожно отодвинула засов кончиком пальца, но дверь не открылась, когда я надавила на нее. Ее чем-то подперли снаружи. Забившись в угол, я обхватила себя руками, покрепче прижав к себе раненую руку. И принялась ждать.

Деревня медленно оживала. До меня доносились крики домашнего скота, требующего свой корм, и скрип железных кастрюль, раскачивающихся на деревянных перекладинах над утренними кострами. Воздух наполнился ароматом жареного зерна, и мой желудок сжался от боли. Я закрыла глаза, пытаясь справиться с подступающей тошнотой.

Через несколько часов, проведенных на полу в холоде и сырости сарая, я услышала голос Ири. Дверь распахнулась, впуская внутрь дневной свет. Седовласый мужчина в чистой черной рубахе вошел внутрь. Он был слишком стар, чтобы сражаться в Аурвангере. Его глаза ощупывали мою фигуру, скорчившуюся в углу, наверное, я напоминала испуганного зверька.

– А от нее вообще будет толк? – Его губы зашевелились под густой бородой. – Руна говорит, что вчера ее ранили стрелой.

Ири вошел в сарай следом за ним, нагнувшись, чтобы не задеть низкую притолоку, и бросил на пол вязанку дров. Он помылся, аккуратно заплел волосы в косы, от его одежды веяло чистотой.

– Она выглядит сильной. Она воин Аска.

Он сказал что-то еще, что я не расслышала, с головой погрузившись в свои мысли, словно ветер бушевавшие у меня в голове. Ири с Рики. Ири ведет себя как мой тюремщик.

Старик снова взглянул на меня, размышляя.

– Руна также рассказала, как она получила эту стрелу.

В глазах Ири вспыхнуло нескрываемое раздражение, а затем он перевел взгляд на меня.

– Фиске подстрелил ее.

– Она наверняка будет пытаться сбежать всю зиму. – Старик покачал головой. – Никто не захочет ее взять. Думаю, лучше будет выручить за нее несколько монет, когда сюда приедут торговцы из Льйоса.

Я встала, прислонившись спиной к стене. Теперь боль распространилась по груди, и я переводила взгляд с Ири на старика.

Старик вышел из сарая, и я оскалилась, гневно уставившись на Ири.

– Продать меня? Кому? – прошептала я.

Он закрыл дверь на задвижку и положил на стол огниво.

– В одну из деревень Рики.

– Ты не можешь этого сделать.

– Я собирался оставить тебя здесь на зиму, а потом помочь уйти. – Он потер лицо ладонями. – Но ты все испортила, Элин.

– Это я все испортила? Это ты меня сюда притащил!

– Тише. – Он выглянул в дверную щель.

Кровь вскипела в моих жилах, и я почувствовала прилив сил.

– Это ты оставил свой народ и своего бога, чтобы служить нашим врагам, Ири.

Он сверкнул глазами и, в два шага преодолев расстояние между нами, схватил меня за рубашку и притянул к себе.

– Это Аска бросили меня. Оставили умирать. А Рики спасли мне жизнь.

Я оттолкнула его здоровой рукой и, схватив со стола деревянную фигурку, запустила в него.

– В течение пяти лет я каждый день оплакивала тебя. – От пережитого потрясения я едва держалась на ногах. – А ты все это время был здесь! Ты даже об Аги ничего не спросил!

Ири замер, напряжение на его лице сменилось чем-то неуловимым и беззащитным.

– Это мой отец. – Я шагнула к нему, мой голос дрожал.

Он опустил взгляд в пол.

– Наш отец. – Он стиснул челюсти, и между нами повисла тишина. – Я боялся того, что ты можешь рассказать.

– Он жив, Ири. Он сражался в Аурвангере. И ему было бы стыдно называть тебя сыном, узнай он правду.

Он покачал головой, отказываясь спорить со мной.

– Думаешь, он придет за тобой?

– Если я не вернусь до весны, он отправится на поиски.

Ири перевел взгляд на фигурку, лежавшую на полу.

– Ты говорила ему, что я жив?

В памяти всплыл образ отца, бегущего ко мне по полю, с блестящими от ужаса глазами.

– Пыталась. Но он не поверил. Решил, что это Сигр послал ко мне твою душу.

Внезапно Ири стал отстраненным, его пустой взгляд устремился в темный угол сарая.

– Возможно, так и было.

– Сигр не делал этого, Ири. Это сделала Тора. – Мой голос стал спокойным, глаза сузились. – Ты убивал своих людей. Что ты будешь делать, когда умрешь? Мы же будем разлучены навечно! – Смысл этих слов был ужасен. Хотя я и скорбела об Ири, но всегда верила, что однажды мы снова встретимся. И будем вместе. Но теперь Сигр никогда не позволит ему войти в Солберг. После того что он сделал.

– Ты не понимаешь. – В его голосе больше не было ни капли гнева. Он потер пальцами щетину на щеке, а затем поднял с пола фигурку и принялся вертеть в руке. – Я увидел тебя и…

Я прислонилась к стене, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица, пытаясь сохранить самообладание.

– Увидев тебя, я подумал, что мне придется наблюдать, как ты умрешь. Мне казалось, что мое сердце вот-вот перестанет биться. – Он с трудом сглотнул, на лбу между бровей появилась морщинка.

Я никак не ожидала услышать этих слов. Жар подкатил к лицу, и глаза защипало от слез.

– Мы думали, ты погиб, Ири. Мы пытались спуститься в расщелину за твоим телом. Мы пытались… – Я осеклась. Ничего уже не исправить. – Мы должны уйти отсюда. Должны вернуться к фьорду.

Он обвел глазами сарай.

– Я не могу.

– Почему? – Я пристально взглянула на него, снова повысив голос.

– Я должен убедить их, что ты сможешь стать хорошей рабыней.

– Нет! – Голос разнесся по комнате, зазвенел в ушах.

– Тише! Если кто-нибудь узнает, что я вот так разговариваю с тобой… – Он вздохнул. – Если они выставят тебя на продажу, ты будешь сама по себе. Только не пытайся вернуться к Аска. У нас есть пара дней до того, как приедут торговцы из Льйоса. Я что-нибудь придумаю.

Я подумала об отце, представила его голубые глаза, потемневшие от стыда. Ощутила тяжесть ошейника рабыни на своей шее.

– Ты знаешь, я не могу добровольно стать рабыней, Ири. Тогда меня не примут в Солберге. – Я не могла поверить, как у него язык повернулся такое предложить. – Я лучше убью себя.