Олег Говда - И королевство впридачу (СИ)

Да, это я понимал. О человеке судят по поступкам. И чаще всего — по самому первому. Проявишь слабину — сто раз придется доказывать крутизну. Покажешь, что имеешь характер — позже проститься сотня поблажек. Сильному разрешено быть добрым. И даже вменяется. Совершенно не снижая имидж.

— Хорошо…

Я забросил за спину щит, надел шлем, проверил не елозит ли перевязь. Притопнул сапогами. Вроде, готов. Чего тянуть?

— Мэтр, будьте любезны.

— Удачи, мой принц…

Вихрь метнулся в лицо, и я оказался на обочине мостовой. Исходя из ширины и укладки камней — один из имперских трактов.

Впереди, прямо возле дороги, суетилось человек пять крестьян. Судя по домотканым рубахам, перетянутым в поясе обычной конопляной веревкой, таким же из грубого полотна порткам и лаптям на босу ногу. Рядом, на коне и в окружении десятка воинов — опять таки, судя по одежде, за ходом работ следил сам барон Рендель.

— Бог в помощь, православные… — обозначил я свое присутствие. Поскольку, за общей суетой, беззвучное появление прошло незамеченным.

Крестьяне даже голов не повернули, не их дело. От воинов отделилось трое мечников и двинулись в мою сторону. Барон поглядел с любопытством.

— Ты кто?

— Сосед ваш… Принц Николаис… Сижу, понимаешь, в замке… Как раз вздремнуть после обеда решил. А тут вы шум подняли. Убил бы того, кто перфоратор придумал…

— Чего? — мои слова явно озадачили барона.

— Простите, оговорился, о своем задумался… Что же я хотел сказать? Ах, да… Барон Рендель, довожу до вашего сведения, что вы, милостивый сударь — хам, невежда, подлец и сволочь… Достаточно, или еще добавить?

— Что?! — взревел тот, наливаясь кровью по самые брови. — Щенок! Да как ты смеешь?!

— О! Вы еще и оскорбили меня! Все слышали, как эта пивная бочка обозвала меня… наследного принца королевства Зонненберг… щенком?! Я вам этого не спущу, сударь! К барьеру! Сей час же!

От такого напора барон даже растерялся. Еще бы… Двухметровый верзила, в плечах, как двери в мой кабинет. Ручища — у меня ноги тоньше… Вру, конечно… Я и сам не хилый. А вот у Леонидии точно тоньше… и вызывают куда более приятные мысли, чем эти волосатые лапы.

— Так ты хочешь со мной сразиться? — наконец-то дошло до Ренделя.

— Если прогнать пинками со своей земли бешенного пса считается сражением… — подлил я масла в и без того уже жарко полыхающую злость, — то да… Я хочу с тобой сразиться.

— И конечно же, — осклабился барон, — до первой крови? Понимаю. Хитро… Ничего не теряешь, кроме пары синяков и царапин, и получаешь шанс вернуть свои владения… Не заплатив ни копейки. Да, неплохо вас в Сорбоне учат. Надо будет и своих оболтусов туда пристроить… — и громко захохотал. — Когда обзаведусь собственными сыновьями, а не бастардами…

Тьфу, ты… Хорошо, что объяснил. Честно говоря, услышав о детях, которых собрался осиротить, я дрогнул сердцем. А при таком раскладе, моя совесть может не напрягаться.

— Нет, сударь… Никаких синяков. Бой до смерти. Ты прав. Тебе есть что терять, а мне нечего поставить на кон… кроме собственной жизни. Но моя гибель принесет тебе бóльшую выгоду, чем оружие и доспехи, которые по праву достанутся победителю.

— И в чем же она заключается? — заинтересовался барон.

— Хотя бы в том, что я единственный наследник. И после моей смерти, все векселя и закладные вступают в силу немедля, а не через год-полтора. Как в том случае, если я захочу использовать право приоритетного выкупа. А это значит, что ты и свое возьмешь, уже не силой, а по закону. И у остальных можешь требовать оплаты «услуг».

— Да, — согласился Рендель. — В этом есть смысл. И если ко всему еще и прибавить удовольствие, которое я намерен получить… Уговорил… — рассмеялся здоровяк. — Хочешь стать покойником — станешь… Где сразимся?

— А чего далеко ходить? Вот тут и скрестим клинки. Слезай, сударь… Или мне придется сперва зарубить коня?

Барон оглушительно заржал, как упомянутое животное, и легко спрыгнул на землю. Двигался он как большой и сильный зверь. Легко и быстро. Словно и не было на нем навешано несколько пудов стальных доспехов. И еще одна неприятность обнаружилась после того, как Рендель двинулся в мою сторону. Барон не носил меч или саблю. Здоровяк был вооружен посохом. То есть, меня ожидала схватка не с обычным воином, а магом!

Хотя, нет… У страха глаза велики. Будь Рендель магом — мэтр Игнациус знал бы об этом и предупредил. Значит, барон обзавелся магическим оружием. А это уже не так страшно. Ладно, нечего прежде смерти умирать. Будем поглядеть… Щит на руку и вперед.

Барон как раз остановился, не доходя метров двадцать. Протянул в мою сторону руку и стукнул посохом о землю. Сверкнуло, громыхнуло и в мою сторону понесся небольшой огненный шар. Величиной с яблоко.

Твою дивизию! Фаербол! Эта су… сосед, оказывается, шаровыми молниями пулять умеет!

Прыжок в сторону, еще один… Фаербол пронесся мимо. Только жаром обдал. Хорошо, что они не самонаводящиеся. Есть шанс уклониться, подойти вплотную и завязать ближний бой.

Другого варианта не вижу…

— Фшш… — второй заряд просвистел чуть ближе. Барон тоже не вчера родился. Берет поправку на мои прыжки. Значит, заранее отскакивать нельзя. Но, тогда мне кранты. Если я на двадцати шагах едва успеваю увернуться, то чем ближе подойду — тем меньше у меня будет времени.

И что остается?

Только одно. Прикрыться щитом, извини зеленоглазка, и рывком сократить дистанцию. Надеясь, что «Гладь пруда» выдержит хотя бы пару прямых попаданий. А там уже пусть меч работает.

Рукоять, как и следовало ожидать, молча одобрила мое решение и удобно легла в ладонь.

— Бар-ра! — завопил я, словно римский легионер, пытающийся пробиться сквозь ряды варваров, и метнулся вперед.

— Фых!

В руку, держащую щит, отдало так, будто конь лягнул. Но обжигающего жара я не почувствовал..

— Фых! Фых!

Каким-то способом барон умудрился послать сразу два заряда. Их мощи хватило на то, чтобы остановить меня. И все же, щит выдержал.

— Фых… — этот фаербол был каким-то неуверенным. Я даже толчка не ощутил. Видимо, на сдвоенный выстрел, барон растратил всю магическую энергию, а на новый заряд посох еще накопить не успел.

Больше и не успеет. Я налетел, с разбегу толкнул растерявшегося Ренделя щитом в грудь. А потом разрешил вступить в схватку разгоряченному мечу…

Хватило трех ударов.

Сперва на землю упала, отсеченная по локоть, рука, которая держала посох. Потом, разинутый в крике, рот расширился от уха до уха. А на завершение, клинок, совершив замысловатый финт, воткнулся острием в брызжущее кровью отверстие.

Вот это я выдал… С испугу, наверно. Ничем другим подобную прыть и жестокость объяснить не берусь. Махаю мечом не впервые, уже пообвыкся чуток, но чтобы так ювелирно. Предельно быстро и точно положить не абы кого, а тренированного воина, опоясанного рыцаря… Это совсем другой уровень мастерства.