Андрей Астахов - След менестреля [СИ]

— И какую же, позвольте спросить?

— Вы решили полностью уничтожить связь де Клерка-Москвитина с нашим миром, отправив его единственного сына сюда, в Элодриан. А заодно планировали получить своего фактотума, шестерку, которая будет воленс-ноленс работать на вас здесь. Но мне чертовски, отчаянно, жутко везло. Сначала Хавелинк не смог меня завербовать, хотя почти завербовал. Потом Лёц не смог этого сделать, жадность его подвела — уж слишком ему хотелось заполучить альдорские клинки. Ну а дальше я окончательно вырвался из-под контроля. Сдружился с эльфами, узнал от них правду и, наконец, убил Вечного, и весь Элодриан узнал об этом. И тут вы не выдержали, Александр Михайлович. Лично вмешались в происходящее. Устроили смену начальства в Ордене и начали готовить агрессию в Саратхан. — Я перевел дыхание. — Теперь вы хотите избавиться от меня. Но это не так просто, господин Маргулис. Я не могу оставить вам своего отца и свою сотрудницу. Ни за какие деньги.

— А если цена сделки — ваша жизнь?

— Она не в вашей власти. Над жизнью и смертью вы пока не властны.

— Над жизнью нет, а вот касательно смерти вы ошибаетесь, — Маргулис взял лежавший на столе колокольчик и позвонил. Вошел капитан, проводивший меня в этот кабинет.

— Отведите этого человека на третий ярус, — распорядился Маргулис. — Никого к нему не допускать, охранять с особым вниманием. За его жизнь отвечаете головой.

— Пойдем, — рука в латной перчатке легла мне на плечо. Я шагнул к двери и, остановившись на мгновение, сказал:

— Топорная работа, Маргулис. Но я не в обиде. На прощание скажу одну вещь: придет время, и де Клерк обязательно покинет Элодриан. Навсегда. И все ваше могущество рухнет, как гнилая лачуга. Я знаю, как это устроить. Но тебе не скажу. Подумай над моей загадкой. Тут не магия, тут наука, которую ты так не любишь. А при последней встрече я попрошу дать мне правильный ответ. Времени у тебя немного.

Орденский юстициарий в белом с золотом читал свиток медленно, торжественно, немилосердно гнусавя и не глядя на меня, как бы подчеркивая свое пренебрежение:

— Крейон, именуемый Кириэль Сергиус, также называемый врагами государства Повелителем кошек! По представлению монсеньера наместника, вы, как колдун, враг истинной веры и короля нашего, его величества Готлиха Восьмого, смутьян и мятежник, приговариваетесь к полной просекуции в соответствии с Уставом Звездного Ордена, и будете подвергнуты публичной показательной казни огнем на площади замка Вальфенхейм в присутствии конвента до того момента, пока не наступит ваша смерть. И да смилуются над вами Вечные! — Чиновник свернул приговор и все же посмотрел на меня. Левый глаз у него чуть косил. — Монсеньер наместник велел передать тебе, крейон, что очень сожалеет и в милости своей предает тебя легкой смерти. В твой костер будут заложены двенадцать бочек пушечного зелья, дабы тело твое было развеяно по ветру, и смерть была быстрой и легкой! Благодари монсеньора наместника, мятежник. Немногим выпадало умереть так же легко.

— Я еще не умер, — сказал я, — а монсеньора наместника я однажды поблагодарю за все. Лично.

Этого момента я ждал долго и нетерпеливо. Слушал стук молотков во дворе замка — и ждал. Третья стража только-только наступила, и шаги часовых под окнами моей камеры стихли.

Ага, снова этот крик в ночи. Моя Уитанни где-то недалеко за стенами замка. Переживает за меня, бедняжка. Правильно переживает, давно я не сидел в таком дерьме. Но все поправимо. Мне может понадобиться ее помощь, но сейчас главное выбраться из башни.

За дверью слышны голоса стражи. Маргулис велел учетверить мою охрану, и сейчас меня караулят аж восемь стражников, набившихся в маленькую комнату. Мимо них не пробраться ни за что. Остается одно — попробовать выбраться через окошко.

Когда мне прочитали приговор и повели в башню, где мне предстоит провести ночь перед казнью, я постарался хорошо запомнить дорогу. Первый этаж башни — кордегардия, где постоянно околачиваются несколько воинов. На втором этаже у них арсенал. Третий этаж — комнаты для содержания пленных (вот что означали слова Маргулиса про «третий ярус!). Арсенал заперт и охраняется, но это несущественно, оружие мне все равно ни к чему. Четвертый и пятый этажи башни — еще одна караулка и наблюдательная площадка. Высота всей башни около двадцати метров. Эх, была бы у меня веревка попрочнее и подлиннее!

Попробую рискнуть. Терять мне все равно нечего.

Руна «Джель» получилась у меня превосходно, и я запечатал ей себя. Вновь это знакомое страшное чувство распада, когда больше нет тебя самого, а есть только множество элементов, из которых состоишь. Особенно мне запомнилось видение собственного сердца — сокращающегося бешено, конвульсивно и взволнованно, окруженного алым свечением. Переборов накатившую тошноту, я скастовал руну «Тэль». Сознание вспыхнуло сияющей искрой в окружившем меня слоистом кровавом тумане, и я с восторгом понял, что больше не скован своим физическим телом. Проскользнула неожиданная мысль — а не так уж хорошо вальгардцы разбираются в магии, даже не заподозрили, что так ненавистный им Ллэйрдганатх мог за это время научиться чему-нибудь у ши. И Маргулис не догадался, хотя я упомянул в разговоре с ним, что знаю о запечатываниях. Или его мания величия так и не позволила ему увидеть во мне человека, равного себе?

Благослови тебя Бог, Даэг ан Грах! Все ты правильно говорил, от первого слова до последнего! Выберусь отсюда, проставлюсь тебе по полной…

Выбравшись за оконную решетку в начинающуюся вьюгу (она мне в помощь, в клубах метели меня будет труднее засечь!), я увидел то, что больше всего хотел увидеть. Метрах в двух ниже окна из каменной кладки торчала широкая дубовая балка. Добравшись до балки, я мог бы восстановить магическую способность, отдышаться, а главное — спрыгнуть на крепостную стену, от которой меня отделяло метров семь-восемь. Высоковато, но не настолько, чтобы при удачном прыжке поломать ноги или позвоночник. В юности я пару раз прыгал с парашютом, знаю, как правильно группироваться.

Действие руны продолжалось, и на балку я буквально опустился, даже не почувствовав этого. А когда вновь начал обретать тело, едва не сорвался с нее. Вцепился ногтями в шершавый, обжигающий холодом камень кладки, стараясь не смотреть вниз, перебарывая страх и головокружение. Еще бы, я ведь не птица, я человек! Только бы не свалиться, только бы не свалиться.

— Ааааа, сволочи! — прошипел я, вжимаясь в стену башни, — все равно сбегу от вас! Сбегу, не возьмете вы меня! Смогу, смогу, смогу!

Справившись с головокружением, я сел на балку верхом: сразу стало не так страшно. Ледяной ветер трепал меня, вымораживал до костей, но это все пустяки. Надо дождаться, когда ко мне вернется способность повторить заклинание. Пока же в висках стучало так, будто к башке приставили включенный перфоратор.