Мамору Хосода - Волчьи дети Амэ и Юки

— Что это за место, «детский сад»?

— А?

— Почему мы с Амэ туда не ходим?

— Потому что, понимаешь…

— Хочу в детский сад! — потребовала Юки, подпрыгивая на месте, как обычно.

Наверняка жизнерадостная и любопытная Юки считала, что поступает правильно. Но Хана слишком боялась, что кто-нибудь узнает о детях-оборотнях, и не могла отпустить дочку в детский сад.

— Нет! — твёрдо отказала Хана.

— Хочу!

— Нет!

— Хочу! Хочу-хочу-хочу-хочу!..

Она забегала по комнате на четвереньках, а затем истерично затопала.

Не успокоилась она ни за ужином, ни перед ночным сном.

— Хочу в детский сад! Хочу-хочу-хочу-хочу-хочу! — она упрашивала мать, даже когда та мыла посуду. — Я помню про секрет. Но у меня всё получится.

— Я уже поняла, но…

Юки забилась между посудным шкафом и мусорным ведром и продолжала повторять, обхватив руками колени:

— У меня получится.

Прошёл ещё месяц, полевых работ поубавилось, и тётя Нирасаки стала частым гостем у Ханы.

Скоро она стала приводить с собой и мужа, который тоже присоединился к чайным беседам. А через какое-то время Хана сама не заметила, как согласилась помогать с бухгалтерией мужу Нирасаки, оказавшемуся председателем сельского кооператива. Когда Хана уловила суть, бухгалтерская работа показалась ей несложной, но дядя, слабый в математике, не уставал благодарить её за помощь.

— Вот расписки за следующий месяц.

— Спасибо.

Хана умело сводила доходы с расходами. Попутно цифры рассказывали ей, как опытные фермеры планируют посевы и считают деньги. Многое вполне годилось и для домашнего хозяйства.

Вдруг тётя Нирасаки оторвалась от журнала учёта и выглянула во двор. Её муж сделал то же самое. Хана подняла взгляд и оцепенела от ужаса. Со двора на них смотрела обратившаяся волчонком Юки с намотанным на шею платьем. «Юки!..»

— Хана-тян, ты собачку завела?

— А-а-га… вроде того…

Но не успела Хана замять тему, как Юки нарочито громко завыла:

— У-у-у-у-у!

Тётя судорожно схватилась за рукав мужа.

— Это точно не волк? Дорогой, это же волк.

Хану прошиб пот.

— Нет, а-а-а, это…

— Не пори чушь. Будто в Японии ещё остались волки. Это, наверное, подвид овчарки. Ну как, Хана-тян, я угадал? Угадал же?

Дядя Нирасаки с улыбкой перегнулся через стол. Хана не знала, что сказать.

— Нет, это…

— А? Куда собака делась?

Тётя Нирасаки упустила волчонка из виду и испуганно огляделась по сторонам.

И тут из соседней комнаты появилась Юки, вошедшая в дом с заднего хода. Теперь уже в человеческом облике.

— Добрый день, тётя Нирасаки.

— Ой, Юки-тян, какая ты сегодня вежливая.

— О-о, да она одета, как та собачка. Как мило!

Юки незаметно подмигнула матери и выбежала во двор с веранды. Вскоре она показалась там же в образе волчонка, привлекая к себе внимание. «Ю… Юки!» — едва слышно пробормотала Хана.

Она боялась, что превращения дочери вызовут подозрения гостей, и не находила себе места. Но куда больше семью Нирасаки озадачила как раз реакция Ханы.

— Что с тобой, Хана-тян?.. — спросила тётя Нирасаки, недоверчиво поглядывая на Хану.

— А-ха… а-ха-ха-ха-ха.

Той оставалось лишь неловко засмеяться, чтобы замять тему.

Воздух, спускавшийся с гор по утрам и вечерам, становился всё холоднее, а деревья вокруг дома Ханы наряжались в осенние цвета. Она несколько раз копнула мотыгой, приподняла ком земли, затем с силой дёрнула пожелтевший стебель и вытащила несколько клубней спелого картофеля.

— Ура-а-а!

К Хане подбежали наблюдавшие со стороны дети и тоже порадовались урожаю. Затем они и сами кинулись дёргать стебли, повторяя за матерью. Картошка послушно вылетала из земли. Выкопав весь урожай, они высушили клубни в тени, затем очистили с них грязь и сложили в вёдра. Даже при том, что вёдер в сарае было порядочно, их всё равно не хватило.

Хана набрала огромный пакет картошки и оттащила в деревню, к дому Нирасаки. Она хотела, чтобы тот увидел её картошку первым. Но сколько Хана ни кричала у веранды, никто к ней не выходил. Она даже сходила к сараю, но и там его не оказалось. «Где же дедушка Нирасаки?..»

В конце концов она сдалась и направилась к Хосогаве. Тот жил в изящном доме среди сада, похожего на настоящую рощу, и сам вышел встретить Хану.

— Ага. Хорошие выросли.

— Всё благодаря вам.

Хосогава взял в руки один клубень, хорошенько осмотрел его, затем забрал пакет и унёс в сарай.

— Большое спасибо, очень кстати, а то наша вся погибла.

— Погибла? От чего?

— Кабаны, — ответил Хосогава, возвращаясь из сарая с полной охапкой дайкона, который и сунул Хане.

Затем она направилась к Ямаоке. Тот жил в особняке с таким огромным двором, что в нём нашлось место даже для собственного экскаватора. Ямаока тоже поблагодарил Хану за картошку.

— Чёртовы кабаны. Прокрались с самого утра на огород тише мыши, всё выкопали и растащили. Говорят, в этом году они даже до дома Сакаи дошли. Держи. Осторожно, тяжёлые.

И Ямаока отдал Хане три мешка риса, килограммов по пять каждый.

Через несколько дней в гости к Хане снова пожаловали Хорита и Дои с мужьями. После взаимного обмена подарками дошло и до разговоров за чаем.

— Хана-тян, твой огород единственный не пострадал.

— Вот удивительно, ведь ты так высоко в горах живёшь.

— У тебя ведь наверняка какой-то фокус есть.

— Расскажи, нам всем интересно.

Но Хана не нашлась, что ответить на их слова.

— Да какой у меня фокус?!.

И ведь действительно — она просто поступала в точности так, как говорили тётя Нирасаки, Хосогава и остальные.

— Что такое «фокус»? — тихонько спросил Амэ, сидевший за спиной Ханы.

Но тут сидевшая вместе со всеми Юки подорвалась и выбежала на веранду.

— Писать!

Гости с улыбками проводили взглядом умчавшуюся в сторону туалета Юки.

— Юки-тян такая резвая!

— А…

И тут Хану осенило. Уж не связан ли секрет её дома, который кабаны обходят стороной, с секретом Юки и Амэ?

— Что такое, Хана-тян? — спросил муж Дои, переводя взгляд на хозяйку.

— Да так… ничего, — она улыбнулась и покачала головой.

Когда деревья сбросили листву и приготовились к зиме, в гости пришла тётя Нирасаки с большим пакетом свежайших яиц.

— Ух ты, огромное спасибо.

— Что ты, это тебе за картошку.

— Мы так давно яиц не ели.

— Наслаждайтесь. Кончатся — дай знать.

Хана сразу же понесла их на кухню к старому холодильнику и попыталась как-нибудь там разместить. На полу кухни уже давно скопилась целая гора разных продуктов, никак не влезающих вовнутрь.

Тётя Нирасаки заглянула на кухню и удивлённо обронила:

— Ух ты, какой хорошенький.

— А?

Хана обернулась и посмотрела на тётю Нирасаки. Затем снова перевела взгляд на холодильник. «Кто хорошенький? Холодильник?»