Евгения Спащенко - Терновая ведьма. Исгерд

Эйалэ расправил тонкие усы, потер бороду — этих жестов принцессе хватило, чтобы уловить его беспокойство, как бы ветер ни храбрился.

— Хочешь встретить верную смерть — не стану держать, но Хёльм с тобой не пойдет.

— Пойдет, если таково его желание. — Изольда спрыгнула со своего места и направилась к Северному ветру, застывшему истуканом.

Льдистые его глаза погасли, красивое лицо сделалось бездушным.

— Твоим чарам не побороть мои, — бросил снисходительно восточный владыка.

По встревоженный Ирифи позади него плаксиво запричитал:

— Метка… я вижу метку на его груди…

— Ты был бы прав, верховный, если бы не моя власть над твоим братом. Суть ее во сто крат глубже, чем природа твоих сил. Гляди же!

Без колебаний колдунья прикоснулась к плечу Хёльмвинда, стиснула в пальцах его холодную руку. Грудь ветра судорожно всколыхнулась. Секунда-другая, и взор его обрел осмысленное выражение.

— О! — только и проронил Эйалэ.

— Проклятье! — Хёльмвинд ухватился за голову, идущую кругом.

И лишь Зефир продолжал изумленно таращиться из своего угла. Полчаса кряду он наблюдал за принцессой с братьями, но поделать ничего не мог. Охранный амулет, который перед отлетом вручила ему Лива, не позволял уснуть, но могущества его было недостаточно, чтобы расшевелить ветра, попавшего под влияние магнетических чар.

— Покажи нам зеркало Тьер-на-Вьёр! — приказала тем временем принцесса. — Хочу увидеть его собственными глазами.

— Нет, — возразил хозяин дома после длительной паузы.

— Нет? — Она нахмурила светлые брови, и нежное личико сделалось коварным. — А есть ли у тебя право отказать мне? Припомни, владыка, как год назад просил меня об услуге. Пришла пора вернуть долг, и путь в Тьер-на-Вьёр — именно то, что я хочу взамен.

Ладони и ступни Восточного ветра внезапно отяжелели, в душе заворочалось неведомое прежде чувство беспомощности.

— Означает ли это, что ты окончательно вознамерилась покинуть пределы нашего мира?

Острые волчьи уши пытливо замерли. Но сейчас и сам Лютинг не посмел бы противиться персту всесильной судьбы. Ведь и он ощущал, как вокруг поднимается невидимый, но оттого не менее мощный водоворот, выбраться из которого можно, лишь оставив любое сопротивление.

— Да, — неожиданно для самой себя заявила девушка.

— Что? — оторопел Хёльмвинд.

— Я отправлюсь с тобой.

— Зачем? — Сердце его безумно колотилось. — От тебя мне требовалось лишь содействие в разговоре с Эйалэ.

— И ты его получил, но у меня имеются свои основания посетить Тьер-на-Вьёр. — Изольда смущенно оглянулась, ища поддержки у Таальвена. Грозовая синева в ее глазах потихоньку таяла.

— Посетить? — насмешливо хмыкнул Восточный ветер. — Скорее всего, ни один из вас не вернется.

— Но ведь зеркало не единственное? — пробормотал Зефир сонно.

В тот же час братья будто вспомнили о его существовании и обернулись к юноше: Эйалэ с недоумением, Хёльмвинд — одобрительно.

— «В колдовских зеркалах не сокрыть под заклятиями правды…» — говорится в детской песенке. — Младший ветер протер глаза. — Значит, их много?

— Едва ли. — Эйалэ откинул со лба прядь гладких волос. — Меньше десятка, я полагаю. К тому же неясно, где находятся остальные и действуют ли.

— Вот и узнаем — на обратном пути. — Собравшись наконец с силами, северный владыка поднялся из кресла. — Пока же меня этот вопрос не слишком заботит. Я собираюсь отыскать Розу Ветров.

— Горе! — как ненормальный завопил Ирифи и кинулся ему под ноги, теребя свой нелепый кожаный ошейник. — По ту сторону только тлен, повелитель. Пусть же мертвое остается таковым! Нельзя колебать зеркальную гладь, нельзя будить прошлое!

Еще немного, и Хёльмвинд бы сжалился над несчастным вихрем, но подать ему руку поспешила Изольда.

— Не расстраивайся, — ободряюще улыбнулась она. — Иногда беспрекословно верить древним заветам — не самое удачное решение.

Бывший соглядатай сторожевой цитадели уставился на девушку огромными бесцветными глазами и через мгновение опасливо отнял пальцы от тернистой ладошки. Больше он не сказал ни слова.

— Ох, Хёльм, — предпринял последнюю попытку Восточный ветер, явственно чувствуя, как судьба брата утекает из-под его неусыпного контроля. — Воля твоя не принадлежит самому себе, а твое сердце…

— …Моя личная проблема, — неприязненно оборвал ветер. — Забудь о нем и подумай лучше о пустой скорлупке, что спрятана в твоей собственной груди.

Эйалэ осекся. Говорить с северным верховным всегда было тяжело, но теперь, когда за спиной его маячила могущественная терновая чародейка… Лишь ее смерть уберегла бы брата от страшной ошибки. Но по силам ли ветру такое?

Цепкий змеиный взор обжег его, словно ядовитый укус.

«Вздумаешь причинить Изольде вред, придется сначала иметь дело со мной», — предостерегал он.

И видят праветры, восточный владыка не был уверен в том, кто окажет отпор свирепее — ослепленная колдовством девушка или ее зачарованный спутник.

— Что ж, — решился хозяин Вишневого дома. — Я поведаю вам о зеркале Тьер-на-Вьёр, сторожить которое приставлен в уплату за мой необдуманный поступок. Но ты, терновая ведьма, должна уяснить: все что угодно может стрястись, если пройти сквозь зеркальную поверхность. Говорят, ни одно заклинание не устоит перед силой зеркал. Прими к сведению и то, что случившееся с твоими спутниками отныне будет на твоей совести. Стоит ли это возможности вернуться домой?

Расчетливый вопрос ножом полоснул по сердцу и без того обеспокоенной принцессы. А ведь действительно, за пределами знакомого мира может поджидать любая кручина. Чем плоха нынешняя жизнь — уютный домик, затерянный среди леса на краю Долины ветров, долгие вечера у натопленного очага?.. Впереди — тишь и беззаботные годы, прежде чем Лютинг станет собой… и пускай сердце ноет от невысказанной тоски, ее можно перетерпеть…

Но тут в скорбные мысли принцессы ворвался полный решимости голос мужа. На секунду ей даже померещилось, что за спиной ее расправил человеческие плечи отважный приморский принц. И набежавшая тень унеслась прочь.

— Каждому человеку судьба предрешила нечто особенное, — промолвил Таальвен. — И если нить ее заведет кого-то из нас на кривую дорожку, так тому и быть. Следует ли винить в том Изольду?

Эйалэ не разделил его благородного порыва и изрек угрюмо, как предсказание:

— Это вы решите сами, но не под сенью мирных небес, а в дороге, полной мук и лишений… Мне же надлежит лишь отплатить по счетам.

Восточный ветер хлестал неистовее иных северных буранов, но несгибаемая фигура Эйалэ раз за разом мелькала в густом тумане. Неудивительно, что верховному нипочем собственные ураганы, а вот Изольду они почти сбивали с ног. К тому же ватные клубы облаков застилали все кругом — дальше четырех саженей мир было не разглядеть.