Евгения Спащенко - Терновая ведьма. Исгерд

— Я пыталась привести их в чувство, но… — Колдунья взъерошила кудри.

Тут же глубокий провал накидки жадно впился теменью в ее изрисованные терновником черты.

— Черным-черна от шипов, выколи мне глаз! — надтреснуто скрипнула незнакомка.

В том, что она женщина, сомнений не осталось.

— Прошу прощения? — Изольда неловко попятилась. Новая знакомая нравилась ей все меньше.

— Я говорю: в дебри вы забрели, — поспешно исправилась пришелица. — Края гиблые — не уйдете, так лиха натерпитесь или того хуже… По тропам здесь рыщет смерть!

От замогильного голоса волосы на затылке у принцессы зашевелились, но, смерив страх, она вежливо ответила:

— Мы с радостью покинем Гладан-Къёль, как только я разбужу своих провожатых…

— Нет, — зашаталась на месте темная тень, — ждать нельзя! Если не убежать сейчас, костей не соберешь.

Она ткнула в белеющие в лунном мареве связки и тихонько взвыла — то ли от трепета, то ли от нетерпения.

— Я живу тут много лет и знаю, о чем толкую!

Беспомощно оглядевшись, принцесса коснулась металлических заклепок на куртке Лютинга.

— Я вновь попробую их растормошить…

— Нет, — Пришелица вжала голову в сутулые плечи. — Слишком долго — они грядут!

— Они? — Перед глазами у терновой колдуньи заплясали черные круги.

— Те, кто насылает колдовской сон. Когда луны вступают в полную силу, они творят свои пакостные чары, а затем шарят по лесам в поисках свежатины — беспощадные, обезумевшие от голода!

— Как же быть? — Изольда покачнулась, едва сдерживаясь, чтобы не начать судорожно оглядываться.

— Идем со мной — я дам тебе зелье, прогоняющее морок. Только оно развеет проклятую дрему.

Заслышав о том, что придется бросить своих спутников, принцесса остервенело замотала головой:

— Я не оставлю их — беззащитных, безоружных!

Если хочешь спасти чужие жизни, поторопись! — От возбуждения фигура подскочила на месте. — Вот-вот явятся глодальщицы, и от них не защитят никакие травы.

Глодалыцицы? Терновая колдунья ухватилась за ветку, чтобы не упасть. Слабость накатывала на нее жаркими волнами. А вдруг тень в балахоне говорит правду и хищные прожорливые чудовища уже подбираются к луговине? Сумеет ли принцесса совладать с мечом Лютинга, если придется им воспользоваться?

Убегая от жутких картин в разыгравшемся воображении, Изольда шагнула к незнакомке.

— Далеко ли до твоего дома?

— С десяток саженей. — Длинные рукава услужливо замельтешили. — Всего несколько минут напрямик через Алую лощину. — Ты успеешь вернуться со снадобьем, но нужно спешить!

— А эти… глодалыцицы… — Изольда нервно вздрогнула, — точно не доберутся сюда раньше?

Голос, ставший секунду назад заискивающим, вновь сердито зашипел:

— Кровь и кости, девочка! Чудовища крадутся с запада, обходя лес следом за колдовскими лунами. Свет ведет их, видишь? — Сморщенная растопыренная пятерня вознеслась к небу, словно пытаясь сграбастать в охапку звезды, Серб и Альхеку. — Пока он падает под косым углом, бояться нечего…

Изольда уставилась на лунные лучи, выхватывающие из темноты костяные связки.

— Но осталось недолго, — угрюмо каркнула незнакомка, — меньше болтовни!

И, развернувшись, заковыляла обратной тропой.

На то, чтобы принять решение, у принцессы было меньше минуты — потом низкорослую тень в капюшоне не выследить. От напряжения свело пальцы. Как поступить? Причин доверять странной пришелице не было, но от ее сумбурных угроз сделалось так страшно, что выбора не осталось: нужно добыть лекарство для Таальвена и Хёльмвинда. И хотя бросать их тревожно, из двух бед ночевка в окружении костей куда опаснее.

Потому Изольда торопливо присыпала обмякшие тела своих спутников листьями и подалась в чащобу за безликой фигурой.

— Подожди! Как тебя зовут?

— Ида, — прошелестело вовсе не там, где колдунья рассчитывала.

Пришлось с треском пробираться через колючие кусты.

— Я живу в Гладан-Къёль больше ста лет, — пояснила женщина, голосом направляя принцессу.

— Одна?

— С сестрами… Всего нас трое.

Речь ее то приближалась, то отдалялась, будто Ида семенила по непролазным дебрям кругами, двигаясь быстро, как болотный огонек. Вообразить такое было тяжело, учитывая почтенный возраст сгорбленной старухи.

— А что вы делаете в лесу? — Принцесса замешкалась, поводя незрячими в темноте глазами из стороны в сторону.

Тут же слева раздалось сиплое:

— Собираем ягоды, сушим травы…

— Спасаем потерявшихся путников… — эхом прозвучало справа.

«Это все магия проклятого леса». — Изольда повертелась на месте и наугад двинулась через бурелом.

— А ты как сюда забрела? — между делом спросила Ида. Теперь ее голос, как и полагается, поскрипывал впереди всего в нескольких саженях.

— Случайно, — без зазрения совести соврала Изольда. — Сбилась с друзьями с пути…

— Ну конечно, — хмыкнула себе под нос лесная обитательница. — Каждый из вас потом клянется: по ошибке, не намеренно… Но какая мне, в конце концов, разница?

— О чем ты говоришь? — напрягла слух настороженная колдунья.

Ида только безмолвно захихикала.

— Гляди, за косогором овраг. Забирай в сторону.

Доверие к странной провожатой стремительно таяло, но теперь, когда она завела принцессу в сердце непроходимого леса, той не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться, — иначе из чащобы не выбраться. А ведь Лютинг с Северным ветром ждут ее помощи.

С опаской нащупывая дорогу, девушка двинулась на звук далеких шагов чуть ли не ползком. Поначалу она еще пыталась запомнить направление, но быстро потеряла счет путаным зигзагам и поворотам. Сбивали с толку и постоянные хаотичные перемещения Иды.

Между тем лунное сияние сделалось ослепительным. Ступая в лужицы света, колдунья жмурилась, как от яркого солнца, и с замиранием сердца проверяла, не стали ли голубые и лиловые лучи совсем прямыми.

— Не отставай!

Невидимая фигура в рясе двигалась без промедлений. По-видимому, спать ей, как и Изольде, ничуть не хотелось. Более того, старуха ловко пролезала под низкими ветвями, перепрыгивала кочки и колдобины, взбиралась на пригорки. А поступь ее, поначалу такая тяжелая, стала и вовсе неразличимой.

— Долго еще? — окликнула терновая колдунья, заслоняя лицо от цепких колючих побегов.

Если бы не плащ, подаренный Зефиром, кожа ее пестрела бы царапинами гуще порезов Таальвена.

— Пяток саженей, — прозвучал довольный ответ.

Но ее ухмылки Изольда не заметила, рванув сквозь сучья с утроенной энергией, — слишком велика была ее радость. Пусть путница не знала, куда ее тащит коварная старуха, возможность оставить позади удушливые дебри казалась счастьем.