Николай Дронт - Придворный. Гоф-медик [litres]

— А мне бы хоть немного вашей чудесной мази, — попросила статс-дама. — Она только для грудей или для кожи лица тоже годится?

Я несколько растерялся от такого напора. Согласился послезавтра осмотреть секунд-майора. Безуспешно попытался отказаться от шести золотых поручика. Зелье без осмотра применять не посоветовал, но объяснил, что оно на основе горной лаванды с самой чуточкой магии, помимо сглаживания, подсушивает, питает, а также смягчает кожу и убирает неприятные высыпания в известные женские периоды. Банку у меня чуть не вырвали из кармана. Пришлось отдать самому. Предложенных денег не взял, сказал, что даю "на пробу".

Спасти смогла только зашедшая Диваза. Она утянула меня в пустую комнату и потребовала точной формулировки обещания Фридиной маме.

— Дословно не помню. Вроде: "обещаю впредь не иметь никаких дел ни с вашей дочерью, ни с вашей семьёй".

— Тогда всё не так плохо. Никаких "разрази меня гром" или "чтоб я сдох". Уберётся без лишних последствий.

— А что случилось?

Оказалось, что нарушение моего обещания дало откат по сюзерену, приказавшему пренебречь им. Точно в тех местах, где я убрал оспины у Фриды, у Лауры появились огромные чирьи. Не оспины, но тоже крайне неприятно. Разглашать это не следует. Тем более проклятие слабенькое, жрец его уже снял, а Бертиос залечил гнойники. Лаура сегодня не выйдет, лежит и плачет. А Дивазу послали ко мне с приказом больше даже не смотреть на Губерласков.

Я сильно напрягся, но женщина меня стала успокаивать, дескать, может оно и хорошо, что так вышло. Девочка поняла на себе, что приходится отвечать за отданные приказы, и каково оно бремя власти.

По любому, Лауру жалко. Послал сюзерену зелье из жемчужины, его мало, но на раз, убрать последствия проклятия, моему несчастному ангелу должно хватить.

Вскоре вернулся Бертиос протокол подписали. Завтра в два будет проверка на Огонь, тогда и примут окончательное решение.

Еле успел переодеться к уроку танцев. Сюзерена не было, но привели двух девиц. Обе дочери графов. Разных, правда. С обеими буду танцевать на Розовом балу. Что могу сказать? Обе танцуют гораздо хуже Лауры, хотя тоже давно занимаются. Заиса, которая пухленькая, не обращая внимания на замечания учителя, всё время пыталась со мной болтать, а танец дело серьёзное и ответственное. Авина, которая смущалась во время танца, вообще мне на ногу дважды наступила.

В восемь вечера мне было велено переодеться в партикулярный костюм и сопровождать Влада, секретаря принца. Представляете?! Он отвёз меня в заведение мадам Розы, бордель для высшей знати! Представил случившимся посетителям и перепоручил заботам самой мадам и её девочек.

— Крайне неприятно, но весьма и весьма полезно для понимания. Думала, всё ей игрушки! Главное, предупредил, что она в ответе за своего вассала. Нет! Решила в куклы поиграть! Селестрия, а ты о чём думала, когда просила за свою девчонку?

— Папа, я и предположить не могла, что клятва так серьёзна, а мальчик умеет лечить.

— Сейчас веришь?

— Конечно! Пап, он такой чудесный крем придумал! Кожа становится такая гладенькая-гладенькая! А Лаурке вообще чудо прислал. Только там очень мало было и она мне попробовать не дала. У неё даже ногти и зубы, как жемчужные стали! Кожа вообще, как шёлк!

— Я тебе про дело, а ты всё про свою косметику.

— Папа! Ты ничего не понимаешь! С Лауркой полный порядок. А мне нужны для бала оба зелья мальчугана. И побольше.

— Здравия желаю, Ваша Милость!

— Здравствуй, Влад. Ты моему Огоньку какой-нибудь домик подбери. Подарить хочу. Представляешь?! Укусила меня и оцарапала своими милыми ноготками. Страстная, просто ужас! И это она ещё невинна была. Что будет, когда поопытней станет, представить себе боюсь.

— Хороша, Ваша Милость?!

— Очень! Я утром спросил: "Чего тебе подарить?" Знаешь, что запросила? "Ещё одну ночь любви!" Такая, понимаешь, проказница.

— Видать вы, Ваша Милость, как мужчина ей понравились.

— Ну не без этого. Я ей, натурально, домик посулил и брошку на память о нашей ночи к платью приколол. Вот хороший вкус у Тихого, умеет девчонок выбирать. Найди ему от меня что-нибудь… Какой-нибудь хороший портсигар или… Ну… Сам реши что. Ты вчера его к Розочке отвёз?

— Так точно, Ваша Милость! Утром такое рассказали!

— Хм?

Секретарь склонился к сановному уху и начал тихий рассказ.

— Да ты что! Прямо так и сказала, что это сделает?! — воскликнул поражённый мужчина.

— Именно так, Ваша Милость. Но парень ночью не ударил в грязь лицом. Утром Зи-зи рассказывала Розе и Ми-Ми о прошедшей ночи. Хвалила. Сказала, что ей дукат оставил, сложен, как статуй, ещё заявила: "Уж на что я люблю рогалики, так мне к кофею на завтрак подают мельче, чем у него!" И потом…

Продолжение доклада заставило принца масляно зажмуриться и промолвить:

— Гадкий мальчишка! И шалун! Ах, какой шалун! Но с другой стороны, Влад, а когда пошалить-то, как не в молодости? Вот я в его годы бывало… Хе-хе!

— Дозвольте сказать, Ваша Милость. Если по-честному рассудить, вы и сейчас тот ещё проказник.

Не то, что меня шокировала ночь в весёлом заведении. Нет, хотя было весьма познавательно. Я первый раз в обоих мирах побывал в таком месте. Что могу сказать? Понравилось. Такой, понимаете, закрытый клуб для своих. С улицы, без рекомендаций, сюда не войдёшь, имея любые деньги. Дорого. Как меня просветил по дороге Куклит, при входе надо дать хозяйке два дуката, а уходя принято оставлять дукат девушке. Больше ни за что платить не принято.

Действительно на входе нас встретила сама хозяйка, мадам Роза. Толстая, добродушная женщина в красивом жёлтом бархатном платье с отделкой из атласа того же цвета. Расцеловалась с Владом, весело мне подмигнула: "Первый раз у нас малыш? Тебе понравится!" Взяла с нас деньги, хотя мой спутник не имел намеренья подниматься с девушкой в верхние комнаты.

Мы прошли в небольшой зал, где за столиками чинно сидело с полдюжины мужчин. Все в партикулярном платье, все называют друг друга на "ты" и исключительно по именам. Меня представили, мужчины приняли весьма хорошо и сразу стали называть Стахом.

Девушки здесь тоже были. Одеты в одинаковые, дорогие, но скромного покроя платья. Стиль — воспитанница закрытого женского пансиона. Кстати, возраст тоже от шестнадцати до двадцати. Меня взяла под опеку Зи-Зи. По моей просьбе принесла чашечку прекрасно сваренного кофея с рюмочкой горькой настойки. Посидела рядом со мной, пока разговаривал с Михаелем, плотным мужчиной лет за тридцать, судя по знакам на обшлагах, военным. О чём говорили? Так… сплетничали. Про то, что уланы перешли под командование Государю. Про моего знакомца Побединского, которого отец нудит в отставку за непригодность к карьере.