Анна Мичи - Академия Трёх Сил [СИ]

— Это цепь, привяжи к своей ауре, чтобы шпионишка не сбежал. Он трусоват, раз уж появиться смелости не хватило. Завтра же днём пойдёшь на кафедру животноводства и потребуешь, чтобы они вытащили мага из этой белой шкурки. Я бы сама сходила, но обещала твоему отцу, что вернусь через три дня. Ты поняла? Завтра же!

— Поняла, — пробурчала я, вплетая нить в ауру.

Только теперь я начала понимать все масштабы катастрофы.

Может, мама и ошибается, но если права, то это кошмар. Я что, всё это время спала с неизвестным магом?

Хагос, я ведь и переодевалась без малейшего смущения! И брала ласку к себе под одеяло, и щеголяла при ней в маечке и шортиках, которые ничего не скрывают. И вообще не следила ни за поведением, ни за собственным языком, молола всё, что только приходило на ум.

И… тысяча тварей на мою голову, я же рассказывала ей про Хена!

Нет, конечно, в этих сведениях нет ничего такого важного, это же не семейные секреты. Но при мысли, что всё это время мои сокровенные излияния слушал какой-то незнакомец, мне стало и стыдно, и страшно.

— А они точно смогут разобраться, кто это? — я отвернулась от умоляющих чёрных глазок. — И я бы не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.

— Не волнуйся, — мать хищно усмехнулась. — Пострадает только тот клан, который осмелился заслать к нам лазутчика. Проследи, чтобы всё было тщательно зафиксировано. Мы ещё возьмём с них такое возмещение, что они пожалеют, что вообще посмели сунуть к нам нос.

Мановением руки она отправила ласку за окно, подвесив снаружи в магической сетке, и закрыла окно непроницаемой для прослушивания пеленой. После этого мы снова уселись на кровать, и мама ещё несколько раз объяснила мне, что делать завтра, как выдвинуть формальное обвинение, и велела отписаться сразу, как только выяснится имя посмевшего шпионить клана.

Вместе мы немного поломали голову над тем, почему ласка прибилась именно ко мне. Мать предположила, что я показалась ей, вернее, её хозяину, самой доверчивой, и я скрепя сердце была вынуждена согласиться. Ни Лас, ни Вейс ни за что не стали бы доверять подозрительному животному свои переживания.

Впрочем, утешала одна мысль: что никаких по-настоящему важных клановых секретов я ласке не рассказывала и рассказывать бы не стала. Только свои переживания и мысли по поводу Хена.

Уезжала мама с первым же караваном, так что подняться пришлось ни свет ни заря. Я взяла с собой ласку, чтобы сразу после проводов идти на кафедру животноводства. Мама сказала, что лучше управиться с этим делом перед тем, как начнутся лекции.

Лас уже отирался рядом с воротами, а вот Хен запаздывал.

— Где же Хеннай? — спросила мама почему-то у Ласа.

Тот пожал плечами:

— Я его со вчерашнего обеда не видел.

Мама обернулась ко мне:

— Сатьяна?

— Я тоже не знаю. Может, он забыл, что ты уезжаешь?

— Да как же забыл, когда я ему вчера три раза напомнила. Странно, мне показалось, он довольно вежливый молодой человек, неужели не появится?

Я оглянулась назад, на широкую осиновую аллею. По случаю раннего часа на ней не было ни единого человека. Действительно странно. Не похоже на Хена: он вчера так старательно обхаживал маму, нелогично, чтобы пропустил её отъезд. Это же испортит все его вчерашние завоевания.

И тут на аллее показалась несущаяся вовсю длинная худощавая фигура. Белоснежные волосы трепал ветер, но я и без этого узнала Хена: сердце ёкнуло и застучало быстрее.

— Прошу прощения! — закричал Хен издалека. — Проспал!

Он подбежал к нам, остановился и скосил глаза на ласку у меня на руках. Ничего не сказал, но взгляд выражал недоумение.

— Ничего страшного, — с неожиданной любезностью сказала мама. — Молодые должны спать хорошо. О, а вот и мой фургон.

Снаружи к воротам как раз подъезжала громоздкая махина, чуть покачиваясь на чёрных высоких колёсах. Мама не стала терять времени, попрощалась как-то особенно ласково, поцеловала меня в лоб, сказала, хитро блестя глазами, что желает нам счастливой семейной жизни и ждёт на праздники Начала зимы.

Хен заверил, что мы обязательно приедем, я молча кивала. Про себя думала, что уж чего-чего, а Хена домой я не потащу. Не хочу, чтобы ему пришлось платить за наш ненастоящий брак.

Мама забралась в фургон, её чемоданы забросили на крышу и крепко привязали. Внизу в окне показалось мамино лицо. Она замахала нам затянутой в перчатку рукой.

У меня почему-то защемило в груди. Странно, вроде бы надо радоваться, я снова остаюсь одна, буду продолжать учиться на любимом факультете, меня не развели с Хеном, всё уладилось просто замечательно — но всё равно нахлынула грусть.

Как будто это был последний раз, когда я почувствовала себя маминой девочкой, маленьким детёнышем. Как будто теперь меня точно отпустили во взрослую жизнь, с благословением, с любовью — но дороги назад уже нет. И я почти влезла на столб ворот, чуть ли не на колени каменному охранителю, и махала, пока фургон не скрылся из виду, не обращая внимания на косые неодобрительные взгляды истуканов.

А потом Лас быстро попрощался с нами и, позёвывая, сказал, что идёт досыпать. Мы с Хеном остались одни.

Меня снова одолело смущение. Чтобы избавиться от него, я перехватила ласку по-другому, якобы чтобы размять руки, а на самом деле чтобы обратить на неё внимание Хена. Хотелось какой-нибудь безобидный предмет для беседы. Уловка сработала.

— Что это у тебя? Обзавелась питомцем?

Я покачала головой. Рассказывать всё начистоту не хотелось, почему-то сегодня мамина шпионская теория казалась мне сомнительной. Я ответила расплывчато:

— Несу на кафедру животноводства. Надо проверить кое-что.

— В чём ты подозреваешь бедное животное? — усмехнулся Хен. — Дай подержать.

Я передала ласку в протянутые руки. Что она убежит, я не беспокоилась: цепь была на месте, крепко ввязанная в ауру. Белый зверёк в руках Хена притих и казался совсем маленьким.

Хен осторожно погладил ушастую головку. Ласка прижмурилась, уткнулась носиком в его ладонь, высунула тонкий розовый язычок и лизнула.

— Ведёт себя как обычное животное… — прокомментировала я вслух.

— А на самом деле оно необычное? Расскажи.

Я промолчала, и Хен догадался сам:

— Думаешь, это чей-то фамилиар? Тогда хозяин ведь должен быть где-то рядом, — он протянул мне ласку обратно. — Может, вы с мамой ошиблись? Это ведь она велела тебе проверить?

Я пожала плечами и осторожно взяла лёгкое тельце. Ласка, словно смирившись со своей участью, прильнула и ко мне, устроила голову в сгибе локтя и почти по-человечески вздохнула.

Мы с Хеном уже шли по направлению к учебным зданиям. Я-то направлялась, как и хотела, на кафедру животноводства, а Хен, видимо, просто составлял мне компанию.