Дмитрий Колесников - Доминик Каррера. Академия

– Это ваши стихии?

– Да, у нас издавна "огоньки". А когда графами стали, то Земля и Камень стали возникать. Это ещё до Войны было. А что? Завидуешь?

– Вот ещё.

– Слушай, Доминик, – Габи села в кровати и откинула волосы на спину. – Почему ты не хочешь войти в род Дельгадо? Только не говори, что не думал об этом.

– Не буду. Я думал, точнее мне Марко на это внимание обратил, а потом я думать начал. Понимаешь, госпожа графиня, я – последний из Каррера. Если я сменю фамилию, то наш род исчезнет. Пуф! И нет трёх столетий надежд. Как-то это мне кажется неправильно, тем более что я уже один раз умер.

Габриэла склонила голову набок, и задумчиво произнесла:

– Да, понимаю. Ты – последний в роду, я – Наследница. Все, что у нас есть – это время в Академии. Не знаю, что будет завтра у нас дома. Думаю, что за меня возьмутся всерьез. Могут даже из Академии отозвать.

– Серьезно? Как это?

– Легко. Интересы рода! Я же несовершеннолетняя, помнишь?

– И ничего нельзя будет сделать?

– Нет. Даже если я ребенка от тебя ждать буду.

– Ты что, Габи! Рожать в шестнадцать?!

– Раньше и в тринадцать рожали, – Дельгадо пожала плечами. – Главное – мага Жизни найти, а так – легко. А что? Боишься стать папочкой?

– Конечно!

– Эх ты. Все вы, мужчины – трусы.

– В таком деле – точно. Так что там о планах твоих родителей? Чего мне ждать завтра? Вызова? Скандала?

– При чем тут ты? Я графиня, а ты – мое мимолётное увлечение на период учебы.

– Правда?

– Дурак! – Габи стукнула меня подушкой.

– Ладно, ладно, не дерись.

– Нет, господин Каррера, вы не мимолётное увлечение.

Габи задумалась, потом вытащила из ножен кинжал. Поднесла острие к своей груди и резко провела им вниз – от ключицы до самого соска.

– Ты что творишь?!

Я подскочил в кровати, и зажал ладонями глубокий разрез, пытаясь исцелить рану.

– Габи! Ты зачем это сделала?! Не сопротивляйся, я пытаюсь остановить кровь.

Не обращая внимания на красные струйки, Габи впечаталась грудью в мои ладони и протянула мне свой окровавленный кинжал.

– Я хочу, чтобы ты носил его. Я не знаю, что будет завтра, что будет после, но я хочу, чтобы ты помнил обо мне всегда, глядя на него.

– С ума сошла? Что на тебя нашло?

– Вы плохо знаете историю, сударь. В древности обмен оружием означал, что воины принимали друг друга в семью. Отныне, какую бы фамилию не носил ты или я, мы будем знать, что ты – Дельгадо, а я – Каррера.

Я взял клинок, теплый от ее руки и взглянул на сидевшую среди подушек графиню, одетую лишь в свои длинные волосы.

– Что за варварство...

– Этот обычай ещё со времён Троянской войны, когда первые маги начали объединяться в роды. Ты не знал?

– Вот же ты... любительница древних историй... Что я должен делать?

– То же самое, если хочешь.

Я достал свой кинжал, и сделал такой же надрез. Габи накрыла мою рану ладонями, а ее. Ладони полыхнули Силой, и кровь перестала течь. Убрав руку, я увидел на безупречной коже Дельгадо длинный рубец.

– Всю красоту испортила, – проворчал я, убирая руку. – Это ведь не убирается, верно?

– Магическая клятва принятия крови, – улыбнулась Габриэла. – На всю жизнь.

– Пошли в душ. И как ты теперь открытые наряды носить будешь?

– Шрамы украшают воинов.

– Пороть тебя некому... Госпожа Каррера.

***

Глава 22

— Господин Каррера.

– Госпожа графиня Дельгадо.

Я стою в просторном зале, перед родителями Габи. Валерия и Лукас Дельгадо, великие и ужасные. Лукас — невысокий колобок с залысинами и улыбчивым лицом. Валерия – на голову его выше, с властным лицом и не мене властными манерами. Одеты в цвета Дельгадо — песочно-жёлтое и красное. Я – в гражданский костюм, который купил только вчера, нейтрального серого цвета. Единственный выбивающийся штрих – кинжал на поясе. Оказывается, я могу носить его постоянно, а при случае, даже пользоваться по назначению. Ага, где тут рыцарь, подайте мне его. И что Габи находит в этой железке? На боку носить – рука цепляется, спереди — так и норовит в пах упереться. А Габи только смеётся. Кинжалы у нас, — она носит мой, а я – ее. Разницу можно заметить лишь когда вытащишь клинок из ножен, но мне кажется, что все уже знают, где какой. Команда наша знает, уверен — уж больно пристально девчонки и Мартин разглядывали нас. Особенно досталось Габриэле, она специально стала выбирать наряды с декольте. Как раз верхняя часть шрама видна. А шрам свежий, и зарастает плохо. Магически не лечится, блин.

-- Я хотела познакомиться с молодым человеком, о котором слышала столько разных слухов.

Я поклонился, как мог вежливо. От супругов Дельгадо несло лёгким любопытством и равнодушием. Ну да, решили взглянуть на очередную игрушку дочери. А игрушка, вместо того, чтобы впасть в благоговение перед ними, едва раздражение сдерживает.

– Вы уже устроились? Как вам ваша комната, сударь?

– Благодарю, господин граф, все прекрасно.

– Что ж, тогда прошу вас разделить с нами трапезу. Вот только Наследница спустится. А вот и она!

Мы одновременно повернулись к лестнице, чтобы поприветствовать спускающуюся из своей комнаты Габи. Вот паршивка, опять в открытом платье! Платье было не просто открытым. Не знаю как эта конструкция держится, но начиналось оно на уровне груди, открывая плечи, и выставляя подживающий рубец всем на обозрение. Я услышал, как сзади оба Дельгадо шумно втянули воздух. Вот сейчас всё и начнется, весело подумал я, и подмигнул Габриэле. Та величественно кивнула, и присела в реверансе перед родителями.

– Идёмте кушать, – произнесла через некоторое время Валерия спокойным голосом.

Они с Анной не в родстве? Уж больно реакция схожа, та тоже ни слова не сказала, когда засос у меня на шее заметила. Или не поняла, что этот рубец означает? Я скосил глаза на отца Габи. Вот он точно понял – идёт красный, губы сжаты. Видно не хочет рот открывать, во избежание. Как я его понимаю... Маленькие детки – маленькие бедки... А Габи – не маленькая.

Кстати, о маленьких. У Габи есть сестрёнка – рыжее и конопатое создание не старше пятнадцати лет, которое смотрит на нас горящими от любопытства глазами. Присоединилась она к нам уже в столовой. Комок нетерпения и любопытства, но тоже молчит, дисциплина в семье и впрямь армейская.

Обед прошел в молчании. Во время еды все слегка успокоились, но это не спасло меня от пристального разглядывания. Ну да, что же я за фрукт такой? Голос подала старшая Дельгадо, когда дело дошло до десерта.

– Раз уж мы собрались в семейном кругу, то может быть, обсудим некоторые моменты? Габриэла?

– Конечно, матушка, – и скромный взгляд в тарелку.

Я в семью Дельгадо не вхожу, это мне так показали, что я для них – пустое место.