Оксана Алексеева - Отрава Их Величества [СИ]

Она схватила его за локоть и потащила к двери:

— Уходим, Кристофер, уходим!

— Никуда вы не пойдете, пока не объяснитесь! — верещала всеми уважаемая Радость.

— Зачем? — Кристофер посмотрел на Отраву, словно и сам не замечал, что вокруг начинается.

Рядом с Отравой в стену впечатался еще один синий шар.

— Если мы прямо сейчас сбежим, то я напишу это хряково письмо!

— Вторая услуга? Ты мне будешь должна.

И он, мгновенно развернувшись, ухватил ее поперек тела и буквально вылетел наружу. Следом раздавались грохот, крики и рычание — это перевертыши, которые тоже были очень быстры, кинулись за ними. Отрава закричала от ужаса, но замолчала сразу же, как Кристофер коротко распорядился:

— Тихо. Ты привлекаешь внимание.

Поэтому она просто сжалась в его неудобном захвате и слушала ветер в ушах. К счастью, недолго. Кристофер остановился за последними домами у самой городской стены. Постовые, кажется, их перемещение не заметили. Он огляделся или прислушался.

— Отстали. А к утру протрезвеют и остынут, — сказал он тихо. — Ну, может быть, скандалить со мной в заезжий дом прибегут. Но обвинений-то, которые можно озвучить, нет.

Почувствовав под ногами твердую землю, Отрава позволила себе задрожать.

— Извини! Я не предполагала, что так получится!

— Не извиняйся, возвращенка. Это было весело. Я даже не думал, что может быть настолько весело. Меня от смеха сейчас на куски разорвет.

Она удивленно всматривалась в его лицо, пытаясь разглядеть под тусклым светом ночной звезды хоть какие-то изменения:

— Тогда хотя бы улыбнись!

— Третья услуга? — не понял он.

— Да!

Он посмотрел в небо, потом снова на нее.

— Нет, перебор. Идем писать письмо от Лионессы, ты обещала, возвращенка.

Он тут же направился обратно, а она за ним, боясь отстать.

— Меня зовут Отрава! Запомни уже!

— Я помню. Кстати, мне сразу понравилось твое имя. Неаппетитное, конечно, но зато без этих всех… Нежностей и Радостей. Нет, ты видела сморщенную грудь старой шлюхи? Я сейчас умираю от смеха, если ты не поняла.

Отрава же засмеялась вслух — за них обоих. Но быстро осеклась.

— А Лю там был?

— В зале его не было. Но он сбегал с лестницы, когда мы уже покидали это веселое заведение.

Настроение Отравы кануло в небытие. Они шли молча какое-то время, потом Кристофер зачем-то добавил:

— Возвращенка, думай так, что эта твоя жизнь первая и последняя. Убеди себя в этом, даже если я ошибаюсь. Только тогда ты не захочешь потратить ее на пустяки. Например, не станешь любить того, кто не полюбит тебя.

Это было уже слишком — он вздумал раздавать ей советы! Незначительное и незапланированное потепление между ними не отменяло того факта, что Отрава имела право на него злиться:

— Заткнись, кровопийца! Твоего мнения я не спрашивала!

— Меня зовут Крис. Запомни уже.

Он ответил ее же словами, и Отрава почему-то на этот раз была уверена, что сейчас внутри он снова смеется.

Крадясь к заезжему двору, они старались не привлекать внимания. Даже спрятались в тени, когда мимо прошатался пьяный прохожий. Кристофер заметил верно: к утру все остынут, ведь ничего особенно страшного не произошло, но если нарушители спокойствия попадутся прямо сейчас, то дело вряд ли закончится миром. Однако из борделя снова раздавался смех и песни, а злостных хулиганов никто и не думал караулить специально.

— Крис, — Отрава решилась на вопрос — в темноте да шепотом легче спрашивается. — А почему тебя так задело наше неприятие? Если ты не соврал, конечно.

— Зачем мне тут-то врать? — он ответил тоже тихо. — Задело, потому что я этого не ожидал.

— Очень странно с твоей стороны, — хохотнула она. — Ты хотел от нас большой любви, но не получил ее?

— Нет. Но я на самом деле ждал другого, — он помолчал. Отраве казалось, что лучше его не сбивать с мысли — вряд ли кровопийцы часто бывают искренними. — Когда мы выбрались из того сарая… Ты ведь тоже понимаешь, что я бы не выжил, если бы перевертыш не прикрывал мою спину. А он бы не выжил, если бы я не прикрывал его. И мы оба погибли бы, не будь там кудесницы, которая создала нужную панику. То есть каждый, если бы был в одиночестве, умер, но мы даже ран не получили — вот так: или все, или ничего. Тогда, пусть совсем ненадолго, я почувствовал единство — как со своей семьей. Всего на пару минут, может быть, но мало кому из нас за тысячи лет и такое выпадает.

Отрава не могла поверить собственным ушам:

— Я-то это понимаю! Но если бы я до этого не угрожала твоей семье, то ты бы просто сбежал, зная, что нас тогда уже точно прикончат!

— Сбежал бы, — легко признал он. — И из-за тебя не успел.

— Так я не поняла — ты меня упрекаешь или благодаришь за это самое «чувство единства»?

— Ничего из этого. Оно просто было.

Отрава попросту не знала, как выразить свои выводы настолько безэмоциональному и нелогичному существу, поэтому задала вопрос, который должен был все последние точки по местам расставить:

— А пойди ты с нами и случись похожая ситуация, то сбежал бы или встал рядом? Только будь честен — хотя бы с самим собой!

— Не знаю. Это честный ответ, Отрава. Потому что если я кому и должен, то только своей семье. То есть я обязан вернуться домой живым, потому что у них нет других детей — на этом не только моя, но и их жизнь закончится.

— Тогда, — она развела руками, — тебе стоит просто вернуться в замок и дожить там остаток своего бессмертия. Отдай долги своему роду, не испытывай судьбу!

— Нет, не до такой степени. Теперь — с вами или без вас — но я хочу отправиться в путешествие. Буду из каждого города матери отсылать почтовика, но лет двадцать-тридцать она меня не увидит. В конце концов, это тоже долг роду — вернуться с молодой женой. Тут, кроме Лионессы, мне партия не найдется, а с ней не могу. Она до ужаса скучная. Ого. А это отличная идея, так матери и напишу, мол, путешествую, чтобы невесту себе найти.

— Ишь, так у тебя просто поиски невесты намечаются? Как здорово, что мы в это не оказались втянуты!

— Нет, не поиски, не передергивай. И зачем ты снова меня злишь?

— Так ты нас не бросил только из-за угроз, а крестьянина на дороге убил!

— А может, не убил? Вдруг он был еще жив, но на меня разбойники напали.

— То есть ты собирался его на руках к кудеснику тащить, чтобы он его спасти успел?

— Да. Собирался. Откуда тебе знать, что не собирался?

И снова это чувство, будто он смеется в полный голос, но смеха почему-то не слышно.

— Чтоб у тебя язык отсох от вранья! Убийца!

— Врун. Убийца. Тебе надо в городской страже служить, так у тебя хорошо обвинительные речи выходят.

Они так и переругивались, уже забыв про шепот, но когда поднялись на третий ярус, тут же разом замолчали. В коридоре их ждали Лю и Нанья. Кудесница на полшаге прекратила свои метания туда-обратно, а Лю стоял, опершись о стену, и хмурился.