Евгений Ходаницкий - Первый шаг [litres]

Не текла больше крыша, перекошенная дверь встала на свое место, появились новые ступени на пороге и почти полностью исчезли щели и дыры в рассохшихся стенах. В преддверии холодной зимы, изменения были нужными. Прошлая зима прошла для Анхора тяжело. Все-таки без теплого жилища, в постоянных сквозняках, человеку, разменявшему пятый десяток и получившему на службе не одну рану в коротких пограничных стычках, долго не протянуть.

События трех последних лет искрой мелькнули перед глазами старого вояки, погрузив его на мгновение в ушедшие дни и стремительно вернув в настоящее, в тот момент, когда он перешагнул порог дома.

Крис вынес из маленького подпола кувшин с остуженным настоем и разлил по чашам. Отхлебнув бодрящего напитка, немного пощипывающего язык, ветеран отметил, что Эйра хорошо натаскала Амию на травах. Именно девушка приносила Анхору и Крису эти замечательные сборы для настоя. А затем его мысли сами собой перескочили на более серьезные насущные дела, в центре которых была все та же Амия.

За время заботы о парне девушка, как ни странно, привязалась к Крису, невзирая на его уродство. О нежных чувствах речь, скорее всего, не шла. Их отношения больше были похожи на дружбу. Тут уж ничего не попишешь. Шрамы парня были страшны. Однако Амия, видать, привыкла к облику Криса. И в том была проблема.

Как признавалась сама Амия, приемный сын Анхора привлекал девицу тем, что впитывал любые знания как губка, а после свободно использовал их в разговоре, дополняя собственными выводами, а бывало и опровергая их. Амия обожала с ним спорить и приходила в гости при каждом удобном случае. Именно это Анхора и беспокоило. Со стороны подобное смотрелось предосудительно. Пока что авторитет Эйры защищал девушку от откровенных порицаний, но рано или поздно текущее положение дел сменится в не лучшую сторону и гнев будет направлен в первую очередь на Криса.

Амия – девка красивая. Слишком многие горячие головы заинтересованы в том, чтобы она подарила им свое внимание. А магический дар, увиденный в девушке целительницей, только набивает цену. Хоть и ясно как белый день, что, едва способности Амии проснутся, в Высоких Холмах она не задержится, отправившись за лучшей долей. И местные обалдуи ей уж точно будут без надобности. Но им-то этого не объяснишь.

Решив, что нужно хоть как-то обезопасить сына, пару месяцев назад Анхор достал перевязь с метательными ножами – то немногое, что осталось у него из прошлой жизни – и начал его учить ими пользоваться. Умение, при малом навыке, не столько боевое, сколько угрожающее, но при столкновении с местными вполне могло спасти жизнь. На сегодняшний день успехи были скромными, однако, зная Криса, у него все еще было впереди. Но все равно проклятая тревога плотно засела под сердцем старого вояки. Потерять парня, ставшего ему вторым сыном, он боялся больше всего.

Сквозь толстое мутное стекло, закрывающее маленькое окно сторожки, пробились насыщенные яркими пылинками лучи Элеры. Глядя на игру света, Анхор отхлебнул еще настоя и с сожалением отметил, что скоро теплые дни окончательно сойдут на нет. А после зачастят холодные затяжные дожди. Позднее лето закончится и наступит пора готовить запасы в зиму, иначе придется затянуть пояса. Прошлая зима задержалась в этих краях на три седмицы против обычного, и то, что было упрятано под полом на самый крайний случай, подъели до половины. Да и невелики были запасы, больше дань привычке держать что-то про черный день, если ситуация позволяет. Если и эта зима такая же суровая и долгая приключится, то тяжко придется. Однако же пока что стояла на удивление ясная и жаркая погода.

Всю свою жизнь Анхор ходил по краю, сражался, убивал, терпел лишения и раны. В его профессии до полусотни лет доживал едва ли каждый двадцатый. Сколько еще лет спокойно потоптать землю позволят наспех залеченные раны, он не знал. Даже если всего пару годков, этого должно хватить, чтобы поставить парня на ноги и не сильно тревожиться за то, что он не сможет выжить сам. Ветеран, сколько себя помнил, должен был только себе и своей семье. И сейчас его долг был в том, чтобы выпустить парня в мир подготовленным. Хотя бы в благодарность за то, что его появление помогло не сойти с ума от одиночества. Да еще появился шанс умереть по-человечески, а не как подзаборному псу, на груде мусора в углу гнилой халупы.

– Ты закончил с огородом возиться? – спросил Анхор, отставляя опустевшую посуду в сторону.

– Да, отец. – Кивнул Крис, смотря куда-то в сторону немигающим взглядом.

Все же, в какой-то мере, парень был не от мира сего. Мог разговаривать, спорить, ругаться, обижаться, грустить, но все вроде бы как во сне. Все его эмоции были будто свет свечи, пробивающийся сквозь туман – тусклый и невыразительный.

– Так может, приберемся и айда на реку, полосаток ловить? Снасти даже брать не придется, с прошлого раза на берегу у затона припрятаны, – предложил Анхор и с удовольствием потянулся.

– Почему бы и нет, отец, – выдал свое согласие Крис.

Приводить дом в порядок перед уходом они взяли себе за правило, так как никогда не знаешь, встретишь ли, вернувшись, ожидающих у порога Амию или Эйру, а то и обеих сразу. А когда в доме грязь, перед ними стыдно, что как дети малые. Вроде бы за собой прибрать не в силах.

Суетясь по дому, Крис вытащил из каменной печи кочергу, которую позабыли вынуть, оставив в тускло мерцающих углях. Анхор в очередной раз проводил взглядом спокойного парня. Кочерга была, конечно, не раскаленная, но волдыри у Анхора, схватись он так за горячий металл, как это сделал сын, пошли бы по всей ладони. Эту странность первой приметила Эйра – Крис очень слабо реагировал на сильные перепады температуры. Он не испытывал совершенно никакого дискомфорта, что от прогулки босиком по глубокому снегу, что от вытащенной голой рукой из углей костра печеной картофелины. Вот и сейчас, взялся за кочергу и даже не ойкнул. Все тот же спокойный, почти безразличный, взгляд, спрятанный в страшной маске из шрамов. Небось, даже мысли, что обжечься мог, не возникло.

Некоторое время спустя отец и сын прогулочным шагом двинулись по тропинке, идущей под уклон в сторону небольшой речушки. Богатая на заводи река с говорящим названием Тихая в это время года щедро делилась рыбой с каждым, у кого хватало терпения или умения. Полосатки хороший вкус имели и в вяленом, и в сушеном виде. А речные придонки, плоские крупные рыбы, питающиеся всем, чем было богато дно, от ила до жабьей икры, будучи пожаренными, имели очень приятный необычный вкус. Когда-то Анхор рыбачил ради пропитания и следил за поплавком, сглатывая голодную слюну. Теперь же, сидя рядом с сыном и сжимая в мозолистых руках короткое удилище, он чувствовал, что этот момент, наполненный покоем, один из тех самых, ради которых стоило пройти свой жизненный путь, полный опасностей и лишений.