Таша Танари - Университет Чароплетства [litres]

Потом его глаза потеплели, а на лице появилась приторно-сладкая улыбочка, как бывало всегда, когда профессор обращал на меня внимание, – я как раз сидела рядом с Зель. В очередной раз поймав себя на мысли о его странном поведении, я подумала о том, как замечательно, что ряды адептов факультета зельеварения не пополнились моей персоной. По телу пробежала неприятная дрожь, я опустила глаза, будто бы не заметив, кому так улыбается преподаватель.

– Я все еще жду ответа, – раздраженно напомнил профессор. – Поторопитесь, вы отнимаете время на практическое задание у всей группы.

Гертран многозначительно фыркнул.

– Зафиксировать темные чары с помощью «Пыльцы света» – означает заставить их проступить на втором тонком плане, где они теряют многие свойства и перестают развиваться, генерируя сгустки отрицательной энергии, – на одном дыхании выпалил Пак.

Профессор с подозрением посмотрел на парня, пренебрежительно махнул рукой и сказал:

– Нужно четче формулировать мысли, адепт Герштоль, садитесь.

Пак облегченно выдохнул, и я его понимала. Не ответить на вопрос у профессора Зигисоля было то еще удовольствие. Преподаватель оставлял нерадивого ученика после пары, долго и нудно ему выговаривал, затем задавал огромное количество дополнительных упражнений, которые всегда потом проверял лично. Мы еще на первых двух занятиях уяснили, насколько чревато оказаться неподготовленным к его предмету.

– Я просил выучить наизусть состав пыльцы и последовательность действий при ее изготовлении, – словно подтверждая мои слова, произнес профессор. – Сейчас и проверим, как ответственно вы подошли к заданию. Из предложенного на столах набора выберите нужные ингредиенты и разложите по порядку закладки в котелок.

Ребята сосредоточенно зашелестели, зашуршали и принялись так и эдак выстраивать в ряд компоненты из проявляющего состава, иногда вытягивая шеи и пытаясь свериться с результатом соседа. Я тоже полезла в коробочку с розданным материалом, однако достать успела только корень мандрагоры.

В аудиторию влетел магический вестник, в университете их часто использовали для передачи срочных сообщений, и громко объявил:

– Адептка Дакаста, вам надлежит немедленно явиться во вверенную для личного проживания комнату.

Все, включая профессора Зигисоля, с любопытством уставились на меня, по аудитории поползли шепотки. Мандрагора выпала из моих разжавшихся пальцев и с легким стуком свалилась в котелок. Прошлый раз, когда судьба свела меня с вестником, я запомнила на всю жизнь. Что же ожидает меня теперь?

Шэдар мучилась от осознания собственной глупости. Она поторопилась и подставила себя и хвостатого под удар. Подобный промах в прошлый раз закончился заточением в книгу. Единственное, чем оправдывала себя Шэдар, – просто сидеть и ждать, пока девчонка станет способна выполнить нужный ритуал, было нельзя. Шорох чувствовала, как истончался иллюзорный мир, а где-то неподалеку находился Ишидан, ждущий своего часа. Зря она вообще связала книгу с Дакастой, жизнь девушки напоминала Шэдар лавину, сорвавшуюся с вершины скалы: остановить подобное никто не в силах. И теперь ее собственная участь – оказаться погребенной под неуправляемой стихией. Такой замечательный план трещал по швам, и ведьма не могла ничего исправить.

Последней каплей для Шэдар стало то, что, очнувшись, она обнаружила на девчонке столько аурных меток, сколько разноцветных флажков на ярмарочном столбе. От злости и досады ведьма чуть не прибила Дакасту во сне. Раньше на ней была только метка Асти, и Шэдар еще рассчитывала, что он все же доведет до конца начатое и увеличит глупышке магический резерв. Но теперь шанс на свободу украсили знаком смерти дети Зогарда. Когда? Как она проморгала такую важную деталь, Шорох не понимала. Возможно, всему виной проклятая клетка, ограничивающая ее способности? Так или иначе, находясь в книге, ведьма не могла снять с ауры Мартинити столь необычное украшение. Девчонку рано или поздно положат на алтарь ради лжебога, а для узников книги это равносильно смерти. Темная сущность с удовольствием выпьет и три жизненные чаши, а все из-за того, что фолиант связан с Дакастой.

Шэдар знала о любви Ишидана к искусству магии и пылкой страсти к древним книгам, поэтому и решилась на отчаянный шаг. Она надеялась проникнуть в его личную библиотеку – там уж наверняка нашлись бы сведения о том, как выбраться из заколдованного мира книги, но и тут ее постигла неудача.

Казалось, весь мир ополчился против ведьмы. К этой мысли она пришла не сразу, а лишь тогда, когда бес рассказал о том, кто именно принес их в комнату адепток. Даже сейчас Шэдар ощущала магию Лао – степной лис пытался оставить маячок на книге, но у него не получилось. Плетение соскользнуло с узилища, Ишидан остался ни с чем. Зато кукловод не постеснялся добавить свой флажок на Мартинити. Шорох физически ощущала, как ее загоняют в угол, а становиться дичью не желает никто.

Шэдар с опаской посмотрела на беса – тот за время ее недуга превратился в настоящего тирана. Такой заботы Шорох не видела даже от наставницы, хотя старая Варга относилась к ней достаточно тепло. Хвостатому удалось договориться с Вехель, и девушка наварила для Шорох лечебных зелий, а ингредиенты купила на золотой запас, который бес старательно собирал, находясь в заключении. Ведьма на некоторое время прониклась к раздражавшему ее существу из Пекла, она знала: золото – это последнее, что он отдал бы по доброй воле.

Бес умудрился перетащить в их мир море подушек и несколько покрывал. Поскольку таким образом он о ней заботился, ведьма молчала. Чужое внимание и время она всегда умела ценить, вот и сейчас снисходительно терпела заскоки рогатого. Шэдар всерьез начала предполагать, что бес сошел с ума и перепутал ее с горой золота, которую любовно перебирал каждый свободный миг. Но потом она поняла истинную причину подобного внимания – бес попросту боялся остаться рядом с ее трупом внутри книги.

– Шэдар, попробуй.

Ведьма вздрогнула, когда у ее рта оказалась ложка с горячей кашей. Да, пищи им здесь не требовалось, но чтобы организм восстанавливался быстрее, лишняя подпитка не помешала бы.

– Вкусно, – через силу сказала Шорох. Каши она терпеть не могла, впрочем, как и заботу, вызывающую чувство слабости и уязвимости. Происшествие в парке ясно показало, насколько она беззащитна в проклятой книге, вся мощь ее магии не может пробиться в настоящий мир. Впервые за долгое время ведьма по-настоящему боялась.

– Еще хочешь? – скармливая Шэдар последнюю ложку, спросил бес. При этом он смотрел таким преданным взглядом, что ведьме стало неловко.