Галина Романова - Возвращение немого [CИ]

— Нас не нужно развлекать, — сказала Шанирель лорду Пандару. — С нами путешествуют артисты! Пригласите лучше сюда вашу супругу — может быть, музыка развеет её печали?

Однако, леди Мирамирель не пожелала покинуть замка и составить приезжим компанию.

Развлекать путешественников пригласили Лейра, Раэну и Соэль. Юноша принёс с собой виолу, игре на которой его обучил еще мастер Неар, Раэна прихватила свою любимую арфу, а Соэль просто должна была петь и танцевать.

Дождавшись разрешающего сигнала, музыканты заиграли, а певица завела легкую беззаботную песенку, но не успела она допеть и до середины, как Шанирель взмахнула рукой:

— Нет! Нет, не надо! Спойте что-нибудь печальное…

Лейр опустил смычок, Раэна шагнула вперед:

— Леди желает печальную мелодию?

— Да. Что-нибудь грустное.

— Не понимаю, сестричка, — воскликнул Шандиар, — с чего это тебе в голову взбрела такая фантазия?

— По-моему, всё понятно, — его жена не тратила времени на эмоции и закусывала со здоровым аппетитом бывалой наездницы, — девочка готовится проститься с родным Островом и беззаботной жизнью. Естественно, что ей грустно. А наши попытки расшевелить только портят настроение.

Шанирель с благодарностью кивнула золовке, и Раэна снова начала перебирать струны. Угадав по первым тактам, что это за песня, Соэль завела тихим голосом:

Когда она допела последние строчки, и последний тонкий звук виолы повис в роще, ненадолго воцарилась тишина, а потом Шанирель произнесла дрогнувшим голосом:

— Это было чудесно… Присядьте к нам!

Артисты переглянулись. Обычно знатные зрители редко удостаивали их такой чести — уж если актёров и кормили в общем зале одновременно с пирующими, то стол ставили подальше, за колонны, чтобы его не было видно. Девушки засмущались было, но леди Ллиндарель решительно махнула рукой:

— Идите все сюда! И ты тоже!

Её слова были обращены к Лейру. Юноша указал на себя:

— Э?

— Да-да! — леди Наместница улыбалась. Если её муж и хотел что-то сказать против, то предпочёл оставить своё мнение при себе.

Артистов усадили за тот же стол, где расположились сам лорд Шандиар, его сестра и жена. Слуги-альфары торопливо принесли складные стульчики, разлили вино, предложили угощение.

— Ты чудесно поёшь, — Шанирель вытерла слезинку, обращаясь к Соэль. — У тебя тоже была несчастливая любовь?

— Нет, госпожа, — девушка опустила взгляд. — Наоборот… Это песня из старой пьесы. Рыцарь уехал в поход и оставил свою возлюбленную одну. А она ждала-ждала его, стоя на крепостной стене, и всё смотрела вслед его коню. Рыцарь в походе перенёс много страданий, его путь оказался тернист и долог, но всякий раз, как ему приходилось туго, его выручала сила любви. Издалека долетала эта песня и усмиряла бурное море, останавливала стрелы и копья, отгоняла диких зверей… Много лет спустя рыцарь вернулся и узнал, что его возлюбленная умерла от горя и одиночества, не вынеся разлуки и ожидания. И эта песня — единственное, что от неё осталось.

— Ах, как это печально, — всхлипнула Шанирель. — Так не должно быть! Любовь должна побеждать все преграды, иначе зачем тогда любить! Это очень печальный конец.

— Нет-нет, — запротестовала молодая актриса, — это не конец истории! Рыцарь узнал, где похоронена его возлюбленная и ушёл в иной мир вслед за её душой. Он мечтал вызволить её из рук смерти и упросил Покровителя Тало* даровать ему один час. Если за этот час он не сумеет выманить душу возлюбленной из мрака, то так тому и быть.

(*Тало — Смерть. Один из девяти Покровителей. Все эльфы-некроманты поклоняются именно Тало.)

— И что? — с жадностью спросила Шанирель.

— Увы, — покачала головой Соэль, — отпущенный ему час рыцарь потратит на поиски души своей возлюбленной. Ему осталось всего несколько минут, когда они встретились. Тало явился, чтобы напомнить ему о времени — он мог вернуть рыцаря в мир живых одного или вместе с его возлюбленной. Но та не могла уже покинуть мир мертвых, и тогда рыцарь добровольно отказался от жизни ради того, чтобы провести вечность подле своей любимой.

— Они умерли?

— Да.

— Как хорошо, — последовал неожиданный вывод. — Значит, они всё-таки остались вместе, пусть даже и на том свете!

— А я этого никогда не понимал, — подал голос лорд Шандиар. — Мёртвые — мертвы, а живым надо жить.

Его жена не прислушивалась к разговору. Леди Ллиндарель внимательно наблюдала за Лейром, вернее, за тем, как музыкант ест.

— Как твоё имя? — внезапно спросила она.

Юноша оторвался от пирожного с фруктами и выразительно шевельнул бровями, после чего сделал несколько быстрых знаков пальцами.

— Мне это не понятно. Ты не хочешь мне отвечать?

Вместо слов Лейр покачал головой и прижал руку к сердцу, изображая почтительный поклон придворного лорда.

— Не можешь?

Юноша несколько раз кивнул головой.

— Это интересно. А почему?

Лейр закатил глаза, испуская долгий вздох, и прижал палец к губам.

— Тайна? — улыбнулась Наместница. Получив новый кивок, она обрадовалась. — Это интересно! И ты её никому не рассказываешь? Ах, да, ты же поклялся молчать. Но хотя бы намекни…

Артист покачал головой, сделав неопределённый жест.

— Ты такой загадочный! — леди Ллиндарель не сводила с него глаз. — Всё время молчишь.

— Лейр немой, госпожа, — осмелилась подать голос Соэль.

— Это правда?

Он кивнул и вернулся к пирожному. Хотя артисты в дороге часто получали подачки со стола лордов, такой вкуснятины им есть приходилось нечасто. Лейр даже пожалел, что дети Таши не получат эти пирожные. И взять с собой парочку для Нюши и Калоника ему не позволят.

— Не верю. Неужели никто и никогда не слышал твоего голоса?

— Милая, — включился в беседу Шандиар, — эти артисты живут у нас уже два месяца. За всё время этот мим не произнёс и трёх слов…

Он не договорил, но его интонации и взгляд довершили сказанную фразу: «Жаль, что женщины так почти не умеют!»

Юноша ответил Наместнику жестом — прижал руку к сердцу, низко склоняя голову.

Погода была прекрасной, и Видящая разрешила Винирель прогуляться за пределами замка. Тириар тут же повёл сестру к реке. Они прихватили с собой двух придворных дам и трех пажей, чтобы устроить маленький завтрак на траве.

Лиллирель легко удалось отделаться от прогулки — достаточно было того, что её не позвали, а навязываться благородная леди не должна. Так она и сообщила своему мужу, добавив, что намерена провести это время в часовне, молясь и размышляя о вечном.