Галина Романова - Возвращение немого [CИ]

Она еле-еле нашла в себе силы присутствовать на церемонии приветствия прибывших гостей, подняв в небо ради них радугу. Та висела в воздухе всё время, пока гости проезжали по широкой аллее к замку, спешивались и поднимались по ступеням, а потом с хрустальным звоном рассыпалась на сотни искорок. Одни превратились в бабочек, другие — в маленьких пёстрых птиц, третьи — в цветы, дождём осыпавшие головы и плечи гостей.

Проделав всё это — вернее, активизировав несколько готовых заклинаний, заключенных в амулеты, — Дехтирель почувствовала себя такой утомлённой, что, несмотря на вопросительные взгляды, поспешила удалиться. Вместо пира она забилась в свою комнату в часовне, свернувшись калачиком на постели и обнимая напряжённые живот.

Её место за главным столом оставалось пустым, и Шанирель не преминула это заметить.

— А как же госпожа? — поинтересовалась она у лорда Наместника. — Она не будет присутствовать?

— Увы, — ответил тот, — у волшебниц очень много дел.

— А вот наша Видящая находит для всего время. Если бы вы видели, какое представление она устроила в честь моего отъезда… Может быть, стоило взять её с собой, но Хозяйка не может покидать своего Острова… Это означало оставить его без защиты!

Стоявший за креслом наследника Охтайр тихо улыбнулся, услышав эти слова. Но, так как на слуг обычно не обращали внимания, его улыбку тоже никто не заметил.

Пока не начались танцы, гостей развлекали артисты. Несколько жонглёров, акробатов и фокусников было при дворе Наместника, а также у его приближённых, и сейчас с ними смешалась труппа бродячих актёров, показывая совместные номера. Конечно, отрепетировать как следует они не успели, ограничившись лишь тем, что договорились, кто за кем будет выступать и что показывать, дабы не повторять одно и то же.

Только что завершилось выступление акробатов и жонглёров. Сейчас на невысоком помосте в танце кружили двое — юноша и девушка. Плясунья напевала нехитрую песенку о любви, юноша молчал, но виола, на которой он подыгрывал, заменяла ему голос. Его живое лицо сейчас улыбалось — бровями, глазами, скулами, ртом. Он был счастлив просто глядеть на свою подругу и не скрывал этого.

— Они точь-в-точь, как мы, — вздохнула Шанирель. — Это такое счастье…

— Что, любовь? — откликнулся Рави.

— Да. А разве вы считаете иначе?

— Миледи, на свете есть много вещей, которые намного важнее любви. Жизнь, например!

— Значит, — еще минуту назад счастливая, невеста напряглась, — вы меня совсем не любите?

Рави сообразил, что надо исправлять положение.

— Вы преувеличиваете, — улыбнулся он, как мог, мягко. — Просто как любить того, кто умер? И как ему любить вас? Можно любить память о том, кто покинул вас навсегда. Но любить его самого? Любить мёртвое тело, может быть, изуродованное ранами или болезнями?

— Вы говорите ужасные вещи, — покачала головой Шанирель. — Совсем не то, что он! — девушка указала на танцующую пару. — Она, во всяком случае, счастливее меня. Ей, по крайней мере, говорят о любви!

Наследник подался вперед и впился взглядом в пару.

— Говорят! — усмехнулся он. — Да этот танцор пока не сказал ни одного слова!

— И не скажет — вслух, — победно улыбнулась его невеста. — Он — мим.

— В самом деле? — занимавшая почётное место, как ближайшая родственница Наместника, леди Аннирель навострила уши.

— Да, миледи. Эта труппа прожила у нас больше месяца, не считая совершенного вместе с нами путешествия на Сапфировый Остров, — пустилась в объяснения Шанирель. — До этого они несколько недель прожили у Наместника Глессиара, откуда их сманил мой брат. И смею вас уверить — за все это время никто и никогда не слышал его голос!

— Он немой?

— Наверное. Этого никто не знает. Он очень редко издает какие-либо звуки.

— И никто о нём ничего не знает?

— Только его имя — Лейр. Артисты говорили, что нашли его на обочине дороги. Кто он и откуда — неизвестно. Умел бы — сказал сам. А так — остаётся только гадать!

— Ах, — всплеснула руками леди Аннирель, — как это романтично!

Музыка тем временем сменила темп. Она всё ускорялась и ускорялась, превращаясь в вихрь музыки и движений. Песня смолкла, но двое по-прежнему продолжали пляску, словно соревнуясь в выносливости и скорости.

А Рави внезапно уставился на сцену, как завороженный. Он не мог вспомнить, но был больше, чем уверен, что заметил кое-что знакомое. Всмотреться в лицо артиста было решительно невозможно — он слишком быстро двигался, но… Двигался… Двигался…Какие-то странные были у него движения. Странные и… знакомые. Где он мог наблюдать что-то подобное?

Ища совета и поддержки, наследник оглянулся в поисках своего денщика. Но Охтайра больше не было в зале — телохранитель, тень наследника, на сей раз не стоял над душой безмолвной тенью. То ли нарочно игнорировал пир, то ли вынашивал какие-то свои планы, то ли просто решил уйти, заметив, что и без него тут достаточно охранников.

Три десятка Преданных действительно несли службу поблизости, стоя на часах у дверей, патрулируя прилегающие к пиршественному залу галереи, как бы ненавязчиво подпиравшие стены по углам. Кроме легионеров Сапфирового Острова, здесь были и два десятка Преданных, сопровождавших лорда Шандиара и его семейство, а также те, кого взяли с собой соседи. Всего собралось около сотни телохранителей-смертников — но при случае этого будет более, чем достаточно, для отражения любого нападения.

За креслами наследника и его будущей невесты место одного Охтайра сейчас занимали два легионера — один в белом с синими вставками мундире, а другой — в изумрудно-зелёном. Две живые статуи, готовые в любой миг кинуться в атаку, закрывая собой подопечных. Преданные. Рыцари, посвятившие свою жизнь воинскому искусству…посвятившие…

Рави аж подпрыгнул на месте так, что из бокала, который он держал в этот миг, на эльфа-виночерпия пролилось вино. Слуга испуганно отступил:

— Милорд, простите меня, но…

Тот лишь покачал головой, ошеломленный своим открытием. Но может ли такое быть, чтобы тот танцор двигался точно также, как профессиональный воин, много лет посвящавший тренировкам? Раз или два он, прерывая танец и возобновляя игру на виоле, непроизвольно вставал в стойку, которая сделала бы честь любому фехтовальщику. А эта легкость и изящество, с которыми он танцевал с музыкальным инструментом в руках? Сразу видно, что он привык к тому, что в руках что-то есть. А что это могло быть, как не меч и щит? Подавшись вперед, Рави впился взглядом в танцора, ловя каждое его движение и находя в каждом жесте, повороте головы, даже взмахе ресниц новые знамения.

Шанирель заметила, что её нареченный жених не сводит глаз с помоста, и тихо тронула его рукой: