Галина Романова - Возвращение немого [CИ]

Он — её рыцарь-спаситель — играл героя Реймира, боровшегося с Троллем за любовь прекрасной принцессы, чье имя Исмираль не запомнила. Да это ей было и не нужно. Она смотрела только на юношу с красновато-бронзовыми кудрями и вспоминала ту ночь, когда он спас её из замка лорда Найлора. И после спектакля написала ту записку. И теперь чувствовала себя практически счастливой.

Вокруг кипела ночная жизнь, но Лейр не спешил присоединяться к общему веселью. Он уверенно шагал по ночному поместью, с интересом вертя головой. Мастерица Развлечений решила устроить ночной бал. Играла музыка — старались придворные скрипачи и флейтисты — за деревьями мелькали отблески огней, слышались веселые голоса, мелькали темные силуэты танцующих пар. Несколько раз он натыкался на веселящихся гостей. Его пытались вовлечь в общий хоровод. Но юноша шагал мимо, не испытывая желания присоединяться к чужому веселью и ловко уклоняясь от зазывных объятий, притворяясь, что не только нем, но и глух. Ему хотелось побыть одному. Тем более, что повод был — та любовная записка. Не желая свидания, Лейр воспользовался формальным предлогом, чтобы ненадолго исчезнуть.

Встреча в гримерке, если и не всколыхнула уснувшие до поры воспоминания, то дала пищу для размышлений. Правда это или нет? Узнал ли его пришедший за кулисы лорд или это случайность? Что теперь делать? Эти господа знали правду о его прошлом — или, вернее, о прошлом Лаэмира, их потерянного сына. Но кто он сам? Мим Лейр или лорд Лаэмир? Помнится, Тиар в сходной ситуации быстро сделал свой выбор. А как быть ему? Говорят, его нашли в петле… Почему он там оказался? Как и у кого узнать, что произошло несколько лет назад? Если он не сам сделал этот шаг, значит, ему помогли. Янсор что-то упоминал о следах борьбы, которые оставались в том месте. Значит, у него были враги, желавшие его смерти. Кто они? Где они теперь? Что будет, если они тоже его узнают — или, вернее, спутают Лейра и Лаэмира? Захотят закончить с актёром то, что начали с рыцарем?

Эти вопросы требовали ответа, и юноша бродил по темным аллеям, стараясь держаться подальше от оживленных, ярко освещенных замков, от музыки, песен и плясок. Он сейчас никого не хотел видеть.

Он шёл по поместью-столице, не обращая внимания на огни и музыку ночного бала. Шёл, не разбирая дороги, напрямик, пересекая дорожки и легко перепрыгивая через живые изгороди, сворачивая в сторону лишь когда на пути вставала стена какого-либо замка. Громада часовни Покровителей слабо светилась в окружении темных деревьев, невольно притягивая взгляд. Когда-то давно он — или, что вернее, Лаэмир — любил Видящую. Эта любовь и привела его к краю могилы. Рыцарь Лаэмир умер. А мим Лейр не испытывал никакого чувства к той женщине, из-за которой всё произошло. Но если правы его товарищи по сцене, и если здесь до сих пор живут те, кто тогда желали его смерти, они наверняка живы и сейчас. В любой момент могла произойти нечаянная встреча. И к этому он должен быть готов.

Часовня, где жила его жена, стояла в стороне от всех замков, среди запущенного парка. В последние несколько лет тут не проводились садовые работы — дорожки зарастали травой, декоративные кустарники либо теряли красоту, либо чахли и сохли под тенью деревьев. В траве и на клумбах попадались ветки. Считалось, что это обязанность Видящей — следить за порядком в примыкавшем к часовне парке. Боясь эльфийской магии, альфары-садовники отказывались тут работать, а старший мастер-садовод в одиночку ничего не мог поделать. Кроме того, он сам настолько привык, что Хозяйка справляется в одиночку, что даже сейчас садовники были уверены, что запущенность парка — просто-напросто часть какого-то большого и грандиозного плана.

Вообще-то, Охтайру было решительно всё равно — тот, кто несколько лет прожил в лесу, как дикий зверь, быстро учится не замечать неудобств наподобие камней на тропинке. Но одичавшие заросли мешали и ему, так что полукровка свернул в сторону, обходя парк по дуге.

Путь его пролегал мимо каскада прудов, между которыми возвышался красивый замок. Окруженный водой с четырех сторон — четыре пруда отделялись друг от друга насыпными аллеями — он, казалось, был устроен на острове. Вдоль берегов в кустах выделялись белые силуэты беседок и небольших павильонов.

Здесь пришлось немного замедлить ход — замок отнюдь не спал. Вообще, в поместье-столице празднование помолвки наследника не прерывалось ни на миг. В любое время дня и ночи можно было услышать где-то звуки музыки, песни, видеть танцующих или просто гуляющих. На волнах качались небольшие изящные лодочки, играла музыка.

Внезапно среди ярких огней и танцующих пар мелькнул знакомый силуэт.

Словно дикий зверь, выслеживающий добычу, Охтайр метнулся к кустам, прижимаясь, пытаясь слиться с листвой и по привычке набрасывая на себя полог невидимости. Вот так удача! Думать о том, что его недруг делает здесь, в одиночестве, в роще, было некогда. Сама судьба привела его сюда, и отсюда он уже не уйдёт.

Полукровка коснулся пояса. На перевязи висел короткий, чуть длиннее локтя, меч кавалериста. От боевого ножа, который мог позволить себе любой простолюдин, он отличался лишь тем, что был заточен с двух сторон. Клинок покинул ножны совершенно бесшумно. Всего один удар в спину…Нет, два. Вторым ударом он отсечёт эту голову, которая слишком крепко держится на плечах.

И почти тут же послышался чей-то изумлённый и радостный возглас:

— О, какая встреча! Лейр? Это вы?

Охтайр навострил уши. Женский голос был ему не знаком, но вот имя… Случайное совпадение или…

Он тенью метнулся в сторону ярко освещённого замка, где на подъездной аллее сейчас устроили танцы. Там одинокий юноша был атакован несколькими девицами и их кавалерами, окружившими его плотным смеющимся кольцом. Музыка ещё звучала, и ярко одетые девушки пританцовывали и кружили рядом, как стайка бабочек.

— Ах, Лейр, — томно ворковала какая-то красавица, чуть ли не прижимаясь к артисту высокой грудью, трепещущей под шелками. — Вы великолепны! Я влюбилась в вас с первого взгляда!

— Лейр, — поспешила перебить её другая, — вы — лучший актер из тех, кого я видела! Это божественно!

— Вы — мой герой! — пылко воскликнула третья, распахнув объятия. — Разрешите вас поцеловать!

И, подпрыгнув повисла на шее мима, жарко целуя в щеки.

— Ы-ы-м! — тот сделал попытку оторвать от себя прелестницу.

— Не будьте так жестоки! — воскликнула она. — Я люблю вас!

Прижимая руки к сердцу, артист попятился от наступавших девушек.

— Останьтесь! — умоляли те. — Хотя бы на минуту! Пожалуйста… Позвольте пригласить вас на танец! Покажите нам что-нибудь… Какую-нибудь сценку! Ах, не уходите!