Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [litres]

– Я тебя сейчас тут прибью, если не завалишь хлеборезку!

Он ничего не ответил. Мойка опустела, и я вернулся к делу. Мысли же взялись грызть проблему, как уберечь брата от мести. За себя я не шибко переживаю – способы убить мага-рукопашника есть, но скорее всего Иван сильно пострадает. Надо будет обсудить на пару.

Погруженный в раздумья, вышел с территории бань. Комплекс большой, поэтому даже улица зовется Банной – уходит вверх, обходя рынок и прилегающие строения, а затем вниз, к военным верфям. С гиканьем, пьяной песней и визгливыми голосами девиц легкого поведения со стороны моря движется команда матросов. Видимо, недавно с плавания – сразу хотят отмыться.

Я пошел вверх, свернув в переулок. Почти сразу же из темного угла метнулся силуэт с блестящим предметом в руке. Мои инстинкты, выпестованные отцом до совершенства, взвыли в тревоге. Я словно кот подпрыгнул, делая петлю. В воздухе схватил врага за голову и, уже приземлившись, дернул, ломая шею через плечо. Резкий поворот. Перехватываю за грудки и к стене – ухватить гаснущие искры в глазах и посмотреть, кто нападает. Один из парней, что были в мойке.

Тут меня словно кто под управление взял. Правая рука напряглась, дернулась сначала назад и почти тут же рванулась вперед, нацелившись в грудь умирающему. Я ощутил ход магической энергии, сформировавшейся вокруг пальцев. К изумлению, кисть легко погрузилась в грудь, ломая грудину и ребра. Я обхватил еще бьющееся сердце. И едва не вскрикнул…

Воспоминания обрушились резко и обжигающе. Это было еще дома, на свейской земле. Отец показывал и рассказывал нам с Биркиром тайную технику рода – поглощение способности к управлению магией. И усиление за счет этого своей. Пусть у несчастного парня и было за душой чуть-чуть, но я ощутил, как сдвинулись границы моих возможностей.

В легкой прострации отступил, а тело юноши повалилось на землю. Я огляделся. К счастью, обошлось без свидетелей. Стряхнув руку от крови, завернул в рубаху. Нужно спешно покинуть место, только тяжело сосредоточиться, ибо в голове после перехода силы словно хор раздался – духи предков. И я в очередной раз дал себе зарок – провести сеанс спиритизма, чтобы поговорить и задать уже накопившиеся вопросы.

Кровь смыл у контрабандиста. В этом мире не принято задавать вопросов, так что вскоре мы с Иваном вышли, словно дворянин и его лакей. Правда, не хороший дворянин, раз слуга столь дрянно одет.

– Что случилось-то? – глянул брат. Мы наконец идем в сторону гостиницы.

Я пересказал, опустив только подробности с поглощением способности. Белоглазый нахмурился, наверняка подумал, что я проблемный человек, но в итоге говорит:

– Ладно, чего теперь маяться. Смерть своего их отрезвит. А к Бахроме я схожу, посмотрим, что скажет. По-любому с его стороны косяк.

– Бахрома – это главарь?

– Да. Можно сказать, соперник мой, – зло глянул брат. – Но у нас был устный договор не лезть друг к другу. Мелкий дернулся – словил в челюсть. Все честно. Зачем нужно было выводить конфликт на иной уровень, я не понимаю.

– Один пойдешь?

– Да. Так лучше будет.

– Если что-то тебе сделают, то где их искать потом?

– Кровожадный ты парень, Игорь, – рассмеялся он и рассказал, как можно будет найти Бахрому.

Гостиный двор «Семь Морей» показался из-за поворота. Центральная часть высокая, презентабельная. Со свежей краской на фасаде, украшенном окнами, с острой крышей и кованым петухом на коньке. Из нескольких кирпичных труб идет дым, на просторном дворе стоят телеги и экипажи. Мерно жуют пищу лошади, кто сено, а кто и зерно.

Назад и вбок уходят каменные крылья, вероятно, с комнатами. Чуть поодаль – местная баня. Дела у заведения идут столь хорошо, что охраняют его аж два Новика – прилично, учитывая, что даже худосочный дворянский род попросит за работу высокую плату. И все же, ради правды, стоит сказать, что сюда попадают самые неудачные сыновья, каких всегда больше в семьях.

Блюстители порядка меня почуяли, но проводили ленивыми взглядами. В «Семи Морях» хватает родовитых посетителей, от которых фонит много сильнее. Я на их фоне смотрюсь слабаком, что даже хорошо.

– Ладно, брат, – улыбнулся Иван, – желаю хорошо провести время. Покажи там этой дворянской дочке. Ну и передавай мой низкий поклон.

Я со смехом обнял его и взбежал по широкому крыльцу, навстречу дивным ароматам главного зала – традиционно обеденного.

Засеменила милая девчушка – разносчица и прислуга. Одета хорошо, чистенькая и аккуратная. Только еще юна совсем.

– Здравствуйте! Чего изволите, господин?

– Меня ждет леди Снежана, – с полуулыбкой проговорил я, наслаждаясь ее робким восторженным взглядом.

Она пуще прежнего смутилась, сделала поклон и пригласила следовать за собой.

Мы прошли прямо, потом по роскошной лестнице на второй этаж, пропустили несколько дверей, – добротной работы, с резьбой и лаковым покрытием, – нас сопровождают лица благородных людей с картин, а также черные горошины глаз горлиц в окне, что мило воркуют и с интересом глядят, пока идем.

– Вам сюда, господин, – склонилась служка. – Что-нибудь принести?

Я с досадой понял, что денег нет ни копейки. Помотал головой и отпустил девчушку. Она с готовностью побежала, напомнив только, что в комнате есть веревочка колокольчика на случай, если что-то все же понадобится.

– Разрешите войти? – постучался я.

– Скорей уже! – раздался знакомый голос, и я, не сдерживая улыбки, вошел. – Ты бы мог и быстрее прийти, Игорь!

Ее взгляд с удивлением зацепился за наряд. Некоторое время царила тишина, и в итоге я получил оценивающий кивок. Девушка сменила гнев на милость.

Комната из того ряда, что продолжает меня удивлять. На родине я не видел такой роскоши, а вот по приезде на Русь встречаю все чаще. Не графский дом, конечно, но тоже на уровне. И ткани дорогие, и мебель, и в целом богато, со вкусом.

Снежана села на стул с круглой, обитой тканью спинкой. Наряд на девушке сменился на красное платье, настолько броское, словно страстная натура девушки обрела плоть, выбрав форму платья.

– Ну это… все хорошо прошло? – чуть подрастеряв напор, спросила она.

– Вполне, – начал отвечать я и занял другой стул. Между нами располагается столик, – благодаря вашей заботе. Иван просил передать благодарность.

– Прекрати выкать, пожалуйста. После того, что было… – румянец стремительно залил ее щеки. – Иван – это тот, с необычными глазами?

– Да, – кивнул я и сделал легкую паузу. – А что с отцом, не сильно… эм-м, тебя наказал?

– Это было… – смутилась она, – непросто – убедить его, что ты оказался у нас дома по уважительной причине. Я сама виновата, как-то не подумала о приличиях, все так смешалось…