Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [litres]

Сначала ее трясло от злости, даже лекаря подпустила не сразу. Но уже усаживаясь на лавку, я отметил, что отошла и поглядывает с любопытством.

– Игорь.

– Знаю. А я…

– Марина.

Губы разошлись в победной улыбке, а на ее лице мелькнуло раздражение.

– Как ты научился так скакать?

– Жизнь заставила, – проигнорировал я издевку. – Понравилось?

– Неплохо. Просто тебе повезло. Но в следующий раз я не позволю тебе победить.

Острый носик оказался смотрящим вверх, и на его фоне я поймал взгляд Снежаны. Конечно, рукоплескать при отце она не стала, но огоньки в глазах говорят, что старания оценены по достоинству.

Грудь выпятил пуще прежнего и, уже не обращая внимания на бывшую соперницу, стал наблюдать за импровизированной ареной.

Следующими стали здоровяк-толстяк и крепыш. Я только усмехнулся «случайности» выбора – капитан Городецкий явно не напрягался.

Впрочем, это все лирика, а вот готовящийся бой интересен по-настоящему. Не только потому, что кто-то из них станет противником, но и просто в силу зрелищности. Как и рассказывали еще в Свейском Королевстве – русский стиль очень эффектный.

А главное, зачем смотреть на процесс только глазами простого человека? Я смежил веки и с торжеством оглядел обоих парней – толстый все же неплохо одарен. Если его научить, подумалось вдруг, то будет очень мощный атакующий.

Вода и вода. И тут каждому, наверное, очевидно, что победит более одаренный. Вот взвились струи магической энергии, завибрировал эфир, и перед силуэтами бойцов возникли сияющие голубым струи.

Я открыл глаза. Струи оказались своего рода шестами, которыми парни стали отчаянно друг друга дубасить. Приняв плотную форму, мана изгибается и сталкивается с такой же. Летят брызги и слышны шлепки, словно кто-то босыми ногами топает по лужам, но я прекрасно знаю, что если получить таким «шестом», то можно и жизни лишиться.

Поняв, что тут они примерно равны, парни дружно сменили тактику. Но толстяк успел первым послать в соперника тонкую, очень быструю струю воды, способную с легкостью пробить толстую доску. И тут же еще и еще, будто намеревается пронзить пиками противника.

Я уж было попрощался с крепышом, но тот исхитрился обернуться в водяной вихрь, выждал, пока струи иссякнут, и атаковал сам. Водяной жгут стегнул по неповоротливому парню, только и успевшему, что подставить ладонь и пустить из нее в ответ ту же воду.

Вся площадь покрыта водой, брызги долетают и до трибун, но дворяне так увлечены боем, что нисколько не беспокоятся об этом. Толстяк же завалился на бок – в жгут противник вложился порядочно. Я прикрыл глаза и глянул остатки маны – еще прилично, но и досуха ребята расходовать не могут.

Толстяк метнул копье. Оно оказалось не таким сильным – не хватило времени сделать правильно, – а крепыш, хоть и согнулся пополам, все же оклемался и попробовал атаковать. Над головой пышнотелого парня возник водяной вихрь малого диаметра, ставший быстро опускаться. Такая атака должна сильно его потрепать.

Побелев лицом, толстяк сиганул вбок и брякнулся коленом и локтем о камни. Взвыл от боли, а шустрый крепыш не стал ждать и вдарил сверху жгутом. Бой кончился его победой, под вопли противника.

– Знатный бой! – заключил я и покосился на Марину.

– Я бы обоих уделала. А так, помочились друг на друга, но один оказался с более мощной струей, – ехидно засмеялась она.

Неожиданно для себя я вдруг тоже рассмеялся. Прикольная все же девчонка.

– Тебе было бы неудобно мочиться, нам в этом плане сподручнее.

– Так сначала надо опрокинуть, – хитро глянула она, – а потом уже мочить.

– Ну ты даешь! Опасная.

– Ты еще не знаешь, какая, – вовсе не угрожающе произнесла она, а скорее констатируя, как наблюдатель.

– Прям теперь борюсь с собой, – намекая проговорил я, действительно ощущая, что хочу познать ее в постели.

Марина недоуменно подняла взгляд, и я залюбовался игрой света в голубых, с желтой каймой глазах. Личико аккуратненькое, с бледными губами небольшого рта.

– В смысле?

– Хочу узнать, насколько опасная. Может, покажешь?

Я посмотрел прямо, с вызовом.

– Опять драться, что ли? – растерялась она, все еще отгоняя догадки.

– У меня есть способ получше. Может, встретимся сегодня в порту, после турнира?

– А где? – вылетело у нее, и лишь потом девушка прикрыла рот, но я уже ухватился за веревочку.

– Давай около нижнего входа на рынок. Ну или вместе пошли.

– Я… я подумаю, – покраснела Марина. – Дурак! Надо было побить тебя. Особенно там.

– Где? – рассмеялся я.

– Знаешь где, – буркнула она.

Я быстро глянул в сторону Снежаны – переговаривается с другой молодой дворянкой, и склонился к уху Марины, шепча:

– Покажи мне сегодня. Ручками.

Ее лицо стало пунцоветь, пока не стало помидорного цвета. Довольный, я вернул внимание на арену. Удовольствие от предвкушения не мешает другому.

Долговязый дворянин производит вид неутешительный. Пусть с точки зрения одаренности все и обстоит иначе, только его источник, словно потерявший управление конь, несущийся на полном скаку в кромешной тьме затуманенного разума. Стало понятно, что на некоторую, существенную, часть он блаженный. Иногда издает звуки, морщится или улыбается. В этом смысле они словно бы похожи, только противник уродлив внешне.

Однако все оказалось иначе. Уродливость, словно темное пятно на белье, либо же шило в мешке – показывает подлую сущность парня. Блаженный склонен к огненному мастерству, но пока он пытался слабым разумом придать мане форму, уродливый атаковал воздухом. Повалив долговязого дворянина, он стал не сильно стегать его, вызывая вскрики боли и рыдания. Блаженный уже свернулся, поджав колени, зовет маму, а уродливый, кровожадно осклабившись, продолжает бить. Со всех сторон поднялся гул возмущения, но сволочь до последнего стегал долговязого. Я чуть не сорвался. Горло душит такая ненависть, что едва удается дышать.

Бой остановили. Рыдающего от боли дворянина унесли в лекарню. Лица людей выражают растерянность и омерзение. И тогда я подошел к магмейстеру Самуилу Архиповичу.

– Господин! Позвольте мне выйти с ним на бой, – проскрежетал я. – Дайте показать силу. А Марина пусть с этим, который крепкий, бьется.

– Изволю, – хмуро кивнул капитан. – Готовься.

Я кивнул. Ощущая, что уже готов не просто победить, не завоевать рекомендацию магмейстера, – на это сейчас было даже как-то плевать, – а вот наказать бессердечную мразь хочется. Причем так, что скрипят зубы и белеют костяшки. Будь проклято правило дистанции, уж я бы выбил зубы уроду!

Устроители решили все быстро, а дворяне взволнованно загудели. Я встал напротив ненавистного противника и буравил его мерзкие темные глазенки взглядом. Тварь паршивая! Сейчас ты узнаешь, что зря свершил такое на глазах у наследника рода Крузенштернов.