Мария Сакрытина - Никаких принцесс!

Жаль, на Туана эта штука не действует.

— Виола, сделаешь так еще раз!.. — недовольно шипит он, когда мы выходим на залитую солнцем открытую галерею.

Угу. Ой, как страшно!

Я разворачиваюсь и — наверное, неожиданно, потому что Туан поддается, — толкаю его к стене.

— Ты что с Дамианом сделал?

Туан хмурится, и тут снизу раздается… Наверное, сначала крик, просто он слишком быстро перерастает в грохот. Долгий, оглушительный грохот, какой бывает, когда асфальт сверлят перфоратором.

Мы с Туаном наперегонки бросаемся к высоким перилам балкончика. Правда, Туан меня отталкивает, быстро хватает за руку и тянет на пол, поэтому я очень мало что успеваю разглядеть. Только какую-то темную сферу, громадную, на весь сквер у фонтана с лягушкой. И внутри этой сферы сверкает, бьется, пульсирует нечто. И грохот создает тоже оно.

Я вырываюсь, Туан что-то кричит мне в ухо, но из-за шума я не слышу.

А потом сфера внизу взрывается, как настоящая бомба, нас с Туаном отдирает друг от друга и отбрасывает к стене. И хорошо бы только нас, но мраморные перила волна складывает буквально в гармошку, и они тоже летят к стене. Так что последнее, что я помню, — несущегося на меня каменного льва в обнимку с мраморным столбиком и обрывком позолоченной цепи. И золотой, яркий золотой свет. И все.

«Все» довольно быстро (субъективно, для меня) прерывается жуткой мигренью и чьими-то недовольными криками. Кое-как (удивительно, насколько это может быть сложно) я открываю глаза, минуту тупо смотрю на осколки льва у ног: голова отдельно, туловище отдельно, лапы тоже. Все это, словно снегом, припорошено золотой пыльцой.

А потом, будто сквозь вату, прорываются крики.

— …никогда! — кричит директриса. Где-то неподалеку, но не здесь, не в галерее. Наверное, внизу, в сквере. — Демонология запрещена в стенах этой школы! И вам это прекрасно известно!

Очень аккуратно я приподнимаюсь на руках и сажусь. Вроде бы ничего не сломано… Боже, сколько пыльцы!.. А этот где?

«Этот», то есть Туан, сидит прямо на краю обрыва (до взрыва это был аккуратный балкончик) и очень внимательно следит за чем-то внизу.

Пошатываясь, я подхожу к нему и тоже сажусь. Лучше знать, что так интересует этого мерзавца… Ну конечно! Кто бы сомневался…

Посреди вспучившегося, покореженного и пересохшего фонтана, прямо на уцелевшей золотой лягушке сидит спокойный, как удав, Дамиан. А вокруг аккуратными штабелями, прямо как поленья в дровнице, лежат мои одноклассники. Парни, я имею в виду. Все, включая Вейла. Вокруг них бегает фей, бегают учителя, лениво ходит манул. И только директриса стоит напротив фонтана — этакая скульптура ярости и возмездия. И кричит.

Похоже, Вейл со товарищи не стали дожидаться конца занятий. Они решили показать Дамиану его место прямо здесь и сейчас. Так сказать, коллектив плюнул, вот только утерся Дамиан, потому что остальные лежат какие-то… окаменевшие.

— Странно, почему он их не убил? — бормочет Туан, пока директриса переводит дух.

— Убил?! — выдыхаю я.

Туан молчит. Зато директриса принимается грозить Дамиану всеми карами небесными — тот спокойно слушает, но когда она доходит до: «Запрещаю практиковать демонологию на территории школы, или ты будешь немедленно исключен!», Дамиан негромко (но каким-то магическим образом ему удается перекричать директрису) замечает:

— Госпожа директор, а вот этого, пожалуйста, делать не стоит.

Директриса замолкает, и над сквериком (точнее, тем, что от него осталось) повисает тишина. Даже фей успокаивается, и преподаватели замирают. Один кот, не обращая ни на кого внимания, трогает лапкой плечо застывшего Вейла.

— Дамиан, ты, конечно, помнишь, что школа оставляет за собой право отказывать ученикам в обучении? — неожиданно совершенно другим тоном и на порядок тише говорит директриса.

Дамиан соскальзывает с лягушки и, как дирижер, взмахивает руками. Получается эффектно, особенно если учесть, что, повинуясь его жесту, от земли к рукам тянутся тени. Тянутся и сизым облаком принимаются виться над головой Дамиана.

— Этого тоже делать не стоит, госпожа, — безмятежно улыбается он.

— Ты не посмеешь, — начинает директриса, но голос ее звучит не очень уверенно.

— Вы думаете? — отзывается Дамиан и хлопает в ладоши. Облако растворяется в воздухе, словно его и не было. — Прошу прощения за этот небольшой переполох. Не я его начал.

И спокойно, только что не насвистывая, идет мимо замершего фея, мимо хватающей воздух ртом директрисы к тропинке в рощу.

— Что ты с ним сделал? — почему-то шепотом повторяю я, поворачиваясь к Туану. — Что ты сделал?! — Ага, оказывается, шепотом можно кричать.

— Ты сделала, — поправляет Туан, стирая кровь из царапины на лбу. Смотрит удивленно на испачканную руку, усмехается. — Ты, Виола, сделала. Ты.

Занятия отменяют. Вместе с щебечущими девочками (которые не обращают на меня ровно никакого внимания) я иду на обед, но не замечаю ни того, что вокруг меня словно создали вакуум (первый раз, что ли?), ни того, что остальные стайкой сидят у соседнего окна и довольно громко обсуждают случившееся в сквере у фонтана. Не замечаю ни того, что Туан куда-то исчез, ни даже того, что у меня стоит на подносе. Лишь под конец обеденного перерыва я «просыпаюсь»: в столовой наступает звонкая тишина.

Дамиан неторопливо идет от входа, но подноса в руках не несет. «Наверное, приказал духам», — лениво думаю я и сама себе удивляюсь. Дамиан никогда так не помыкал духами. Ага, а еще он никогда не вызывал их в школе (общага не в счет), даже чтобы защититься. Очень много «никогда» было нарушено сегодня.

Проходя мимо девочек, Дамиан улыбается и подмигивает — я не вижу кому. Но тут же оставляю кружку с медовым напитком в покое и встаю — посмотреть.

Дамиан замечает меня, лениво скользит взглядом мимо… И с улыбкой подходит к девочкам. К самой симпатичной из них, темноволосой, чем-то похожей на Изабеллу… Не помню, как зовут. Впрочем, я и не трудилась запомнить их имена.

— Хочешь посмотреть Астрал, Анника?

Я медленно сажусь. Раньше Дамиан предлагал такое только мне…

— С тобой? — изгибает бровь красавица Анника. — Чтобы ты и меня заморозил? Благодарю, нет.

Ха-ха.

Дамиана это, впрочем, не смущает.

— Заморозить? — Он смеется. Совершенно бесчувственно, если возможно представить такой смех. Пожалуй, так смеются киношные злодеи… — Ты же не будешь нападать на меня с криком «Бастард, ну ты нарвался!». Соглашайся, Анника, я вдруг осознал, что у меня сегодня свободный вечер. У тебя, кажется, тоже.

— Фея так и не научила тебя общаться с девушками, — усмехается Анника, а девочки у нее за спиной принимаются возбужденно шушукаться. — Разве вы не помолвлены?