Алексей Фролов - Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ)

Арминиус с Мидасом вскочили одновременно. Они даже не посмотрели друг на друга, но каждый знал, что нужно делать. Это бывает в схватке, когда воины сражаются за правое дело и между ними возникает незримая связь. Такая связь, которую не смог бы отследить даже Карн. Которая давно уже связала его самого с фригийским царем.

Каинит проткнул гарпию, рывком сорвавшую себя с клыков гончей, и взмахом второго гладиуса отделил ее голову от тела. В тот же миг Мидас вскочил на гончую верхом, перехватив клинок обратным хватом — так, как в бою делают разве что герои блокбастеров. Но в данном случае это было оправдано — фригийский царь ударил пониже шеи, под костяной нарост на черепе. Это было второе уязвимое место на теле гончей. Меч пробил шею насквозь, сломав позвонки, но не вышел снизу, уткнувшись в плоть монстра, которая изнутри оказалась столь же прочной, как и снаружи.

Древний бог обернулся, намереваясь броситься на помощь Карну, но увидел, что в этом нет необходимости. Парню удалось. Он полностью подчинил порождение Лимба своей воле! Пока Мидас и вампир убивали гарпию с гончей, он поднялся на ноги и, собрав воедино всю свою ярость, вновь оплел сознание врага незримыми энергетическими щупальцами. Он ощутил ее боль, которая насквозь прошила черную ауру красно-оранжевыми молниями. То была боль от потери сестер из ее трикветра. Оказалось, что между гарпиями действительно существовала сильная связь, сильнее, чем можно было ожидать от рожденных в Лимбе.

Внезапно Карн подумал, что, быть может, это вовсе не их родной мир. Ведь, как он помнил из лекций Тота, не все существа, населяющие Лимб, родились в этой жуткой реальности. Некоторые пришли добровольно, другие — случайно, третьи — по ошибке (чаще всего — из нездорового любопытства).

Теория была любопытной, но неуместной. После гибели сестер гарпия стала уязвима, ее самоконтроль ослаб и Карн сокрушил сознание монстра. Он заставил ее опуститься на землю, прижаться к ней всем телом и забиться в конвульсивных судорогах.

Кровь уже не просто сочилась у него из носа, а текла двумя обильными ручьями, он ощущал ее вкус на своих губах, но чувство абсолютного контроля, тотального подавления чужой личности опьянило его, развеяв дурноту и изгнав слабость из тела. Он встал над поверженным врагом, широко расставив ноги. Криво улыбнулся, а затем взмахнул рукой и опустил лезвие секиры на голову гарпии. Раздался треск ломаемой кости, вслед за ним — хлюпанье разрываемого мозга. И наступила тишина, тварь даже не клекотнула напоследок, Карн заблокировал ее речевые центры.

— Да ты жестокий тип, — бросил Мидас, проходя мимо. Ему передались чувства Карна, поэтому, в отличие от окружающих, он хорошо понимал, что только что произошло. Но Карн — большой мальчик, он в состоянии решить свои проблемы. А вот Пересвет…

Древний бог подошел к пареньку, который все еще стоял над поверженной гарпией с окровавленным скрамасаксом в руках. Он прерывисто дышал и смотрел в одну точку прямо перед собой. Но едва фригийский царь появился в поле его зрения, мальчишка тут же взял себя в руки. Он глубоко вздохнул и нагнулся к трупу, чтобы вытереть лезвие боевого ножа о перья на крыле.

Когда он выпрямился и поднял взгляд на Мидаса, бог мысленно покачал головой. Он положил руку на плечо мальчика и кивнул ему. Тот кивнул в ответ, ни один мускул не дрогнул на его лице, карие глаза, чуть прищуренные, с расширенным от адреналинового всплеска зрачком, смотрели открыто и честно, без страха и сомнений.

— Пора двигаться, — коротко бросил фригийский царь, звучно вогнав меч в ножны и подхватив одного из малышей. Женщина, мгновением раньше прижимавшая мальчонку к своей груди, не успела ничего сказать, лишь широко раскрыла онемевший рот. В ее глазах стояли слезы. Зато ребенок, лучезарно улыбнувшись, обхватил ручонками шею Мидаса и что есть силы прижался к его плечу.

Древний бог не заметил этого. Он думал о том, что увидел в глазах Пересвета. Это были глаза воина, безупречного убийцы. Глаза двенадцатилетнего мужчины, который не остановится ни перед чем, если его роду будет грозить опасность. И потом фригийский царь возблагодарил небеса за то, что никогда в бою не сталкивался с русами и не вел свои армии против них. Нужно быть конченым безумцем, чтобы решиться на такое.

***

Группа двигалась плотным строем. Арминиус вел, Карн корректировал путь, Мидас с Пересветом замыкали. С каждым пройденным километром они замедлялись все сильнее. Женщины едва переставляли ноги, а старик, которого звали Вячко, дважды просил бросить его, однако Мидас оба раза в довольно грубой форме отказал седовласому, так что тот кряхтя и потея поспевал за авангардом.

К счастью, преследователи тоже сбавили скорость. Карн едва ощущал их на дальней границе своего энергетического зрения, в паре километров позади. Он тоже уставал, битва с гарпией выпила из него слишком много сил, но парень не выказывал слабости, он уверенно сжимал плечо Арминиуса и старался как можно раньше предупреждать его о появлявшихся впереди сигнатурах порождений Лимба. Это забирало остатки сил и радиус действия ментального локатора постоянно снижался. Он сообщил об этом каиниту, тот молча принял к сведению.

— А ты вообще устаешь? — спросил у него Карн, который не ощущал ауру вампира и не слышал его дыхания. Хотя даже если бы при нем оставалось физическое зрение, оно едва ли помогло бы парню — лицо Арминиуса по-прежнему скрывалось за посеребренной маской римского шлема. Вампир был буквально непроницаем.

— Да, — коротко ответил каинит. Карн подумал, что на этом вопрос исчерпан, но после недолгого молчания Арминиус снизошел до пояснения. — Ресурсы моего тела тоже ограничены, хотя они на порядок превосходят возможности смертного организма.

— А ведь они как раз на исходе, эти возможности, — Карну не нужно было оборачиваться, чтобы указать вампиру на тех, о ком он говорит. Их ауры, даже аура Пересвета, неумолимо наполнялись желтоватой дымкой измождения, и эту проблему нужно было решать.

— Я понимаю, — на этот раз каинит позволил себе полноценный кивок, которого собеседник, разумеется, не увидел. — Выход есть, но он тебе не понравится. Он никому не понравится.

— Говори, — бросил Карн и на миг отвлекся от разговора, ощутив где-то впереди энергетические всплески черных аур. На этот раз — химеры. Парень проследил за их курсом — чудовища двигались параллельным курсом и вскоре скрылись из виду.

— Тауматургия, — прошептал каинит, увлекая Карна за собой в ложбину меж двух рощ, заполненных мертвыми деревьями с вывернутыми наизнанку стволами. — Магия крови. Дисциплина моего клана.

— О подробностях после, — Карн усилием воли подавил неуместно желание расспросить вампира об этой… тауматургии. — Что тебе нужно?