Алексей Фролов - Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ)

— Благодарю, что помогли мне, — улыбнулся он, переводя взгляд со слепого мага на однорукого воина. Кто бы мог подумать, что эта парочка сумеет сделать то, о чем веками мечтали тысячи авантюристов, наемников, чародеев-самоучек и колдунов-ренегатов!

— Благодарим, что ты нам помог, — Карн степенно кивнул и, развернувшись, зашагал прочь.

Мидас тоже пожал парню предплечье, впрочем — без особого энтузиазма. После холодного прощания он поспешил за Карном, но обернулся на полпути.

— Если что — мы тебя не знаем и будем все отрицать, — бросил он и вновь двинулся вслед за другом. Зак пару секунд молча тупил, а потом звонко рассмеялся, насыщая на удивление чистый и прозрачный воздух подземной библиотеки эманациями азартного, заразительно восторга. Под аккомпанемент многоголосого эха, дублирующего эту простую и чистую эмоцию, даже сам Мидас улыбнулся.

Зак дал верный маршрут — очень скоро они уже двигались по широкому винтовому коридору, который мог вести только на поверхность. Рунической тайнописи здесь не было. Факелов у них тоже не осталось, да и не нашлось под рукой запасливого молодого воина с кожаной переметной сумкой, так что странники полагались на истинное зрение Карна. К счастью, этот проход Братья Вюрда оставили без охраны, так что фокусы с пересечением реальностей больше не подавляли его восприятие.

И тем не менее поднимались они долго, у Мидаса даже успел разыграться нешуточный аппетит, о чем желудок фригийского царя напоминал с удивительной регулярностью. Карн улавливал некоторые изменения в энергетических течениях, но не мог их точно идентифицировать, не хватало опыта.

— Похоже, тут все-таки что-то есть, — он пытался прочувствовать эфир, осторожно погружаясь истинным зрением в стройные энергетические вихри, точно заправский дайвер — в глубины незнакомого сайта.

— Ты о чем? — Мидас ничего не ощущал, его лишь настораживал тот факт, что они поднимаются четко вверх, но уже гораздо дольше, чем спускались.

— Не могу понять, тут что-то не так со временем, — пояснил Карн. — Оно будто растянуто и закручено в спираль. Но хотя бы не в кольцо или ленту Мёбиуса.

— Опасность? Ловушка? — уточнил фригийский царь. Он инстинктивно дернул рукой в направлении пояса, где висел клинок, но тут же прервал движение. Ему не стоит отпускать плечо Карна, ведь он не видит ни зги. Такая вот ирония — его ведет слепец!

— Едва ли, — шепотом ответил Карн. Он еще не пробовал оперировать временем, для него этого была темная территория, совершенно неизведанная. Он вообще не знал — подконтрольна ли ему эта область.

— Я уже ни в чем не уверен, — добавил он одними губами, но фригийский царь все равно расслышал его слова и ободряюще хлопнул друга по плечу, тут же вновь ухватившись за него, чтобы не потерять ориентацию в непроглядной тьме, в которой, казалось, даже верх и низ становятся весьма относительными понятиями.

И все-таки ловушки не было. Через некоторое время они уперлись в длинную каменную лестницу, освещенную мягким желтоватым светом. А поднявшись по ней, оказались в круглом помещении с четырехгранным прозрачным потолком, терявшимся где-то вверху, на многометровой высоте. Мидас тут же припомнил, что видел такие строения по ту сторону неприступной стены, скрывавшей Аркаим от неведомых врагов. Высокие круглые башни с навершиями в виде пирамидионов, что блестели на солнце, точно высеченные из хрусталя.

— Я ощущаю фокус солнечного ветра, — на лице Карна заиграла улыбка облегчения. — Мы на поверхности, в каком-то строении.

— Это верно, — мрачно подтвердил Мидас. — Но есть проблема.

— Какая? — искренне удивился Карн. Ему казалось, что раз уж они смогли живыми выбраться из аркаимских подземелий (о, сибарида, похоже, еще долго будет являться ему в кошмарах!), то все остальное — незначительные мелочи.

— Тут нет выхода, — обреченно припечатал фригийский царь. Но едва эти слова сорвались с его губ, как глухая округлая стена прямо перед ним дрогнула и, осыпаясь пылью, разошлась в стороны сотнями мелких фрагментов желтоватого камня. В проход тут же вошел высокий воин в глухой бело-золотой броне, какая была на стражах у городских ворот.

Спустя мгновение в башню набилась уже дюжина блещущих златом молчаливых исполинов. Они выстроились идеальным полукольцом, отсекая незваных гостей от единственного выход (впрочем, и его секунду назад не существовало, так что — кто знает). Прошло еще мгновение и воины слитным движением выставили перед собой серебристые наконечники длинных боевых копий.

Рефлексы сработали быстрее разума и едва полукольцо аркаимских стражей завершило образование атакующей формации Мидас уже оттеснял друга спиной к дальней стене, выставив навстречу копьям меч Стража рассвета. Карн при этом не ощущал от воинов явной угрозы, настороженность — да, возможно — толику любопытства, но не более. Перед ним стояли безупречные машины смерти, что особенно страшно — мыслящие, и что удивительно — более человечные, чем могло бы показаться.

Все эти образы промелькнули перед его внутренним взглядом за время, достаточное лесному ветру, чтобы перескочить с одного березового листка на другой. Мидас в этот момент лихорадочно оценивал, где у этих золотых доспехов могут быть слабые места и как подороже продать свою жизнь, выкупив для Карна пару лишних секунд.

А потом двенадцать титанов, закованных в колдовскую сталь, в полном молчании синхронно подняли копья в не боевое положение и расступились. Когда они вслед за этим встали на одно колено, Карн увидел, как по их иссиня-золотым аурам прокатились волны холодного уважения, а в глубинах кристально-чистых душ всколыхнулся пароксизм верности, подкрепленной чем-то, что осталось вне пределов его понимания.

И еще он увидел веру — но не слепую, а основанную на всеобъемлющем знании и безупречном понимании мира и своего места в нем. Карн невольно улыбнулся, осознав, что это — именно это — и есть настоящая вера, чуждая любой церкви, любой религии, любому лицемеру в рясе или с тиарой на голове.

Через безупречный строй воинов к ним вышел высокий наголо бритый мужчина — он был на две головы выше Карна, которому Мидас чуть уступал ростом. Фригийский царь тут же подумал, что его мысль насчет аркаимских воинов, как особой родовой касты, неверна. Похоже, что все арии отличаются медвежьим телосложением. Хотя этот дядька напоминал скорее парда, чем медведя.

Он был поджар, но широкоплеч, его бритый череп плотно усеивали рунические символы и пересекающиеся ставы. Татуировки покрывали лицо, перетекали на шею и возможно — шли дальше. На мужчине была просторная одежда жемчужного цвета с золотым кантом, которая Мидасу напомнила тогу — традиционный наряд его далекой родины, сгинувшей в пучине истории тысячи лет назад.