Сергей Комяков - Посредник

— Да, — согласился Сергеев, — для России с населением в двадцать четыре миллиона человек полмиллиона солдат в армии огромная цифра.

— Колоссальная, — проревел Матвеев, — колоссальная! А бесконечная борьба террористами уменьшает наше население. Потери такие, что нам скоро бабок на элеваторы придется отправить. Потом школьников к конвейеру. Отдав солдата в армию, мы теряем еще одного, чтобы обеспечить того первого, который ушел воевать. Сорок тысяч призыв — восемьдесят тысяч потери народного хозяйства! На хрен нам очередная война! На хрен нам великие победы над Кавказом и Казанью. На хрен нам международный престиж России! Дайте нормально развивать экономику!

Сенкевич сверкнул идентификационными табличками на плече:

— Положение таково, что если мы не разобьем Казань до следующей весны, то вряд ли удержим Сибирь. А Сибирь важнейший кирпичик нашей геополитики и геостратегии.

— Причем здесь Сибирь?! — на губах Матвеева выступила белая пена, — вы, завтра подумаете об этой Сибири! А сейчас в центре России жрать нечего! Нормы продовольствия урезаны в полтора раза! Урезаны даже передовикам производства! Что делать, когда в раздаче только эрзац-тушенка «Будущее России» и хлорерные вафли!

— Отправить войска для подавления мятежников, — внятно буркнул Сенкевич.

Матвеев повернулся к Сенкевичу и покрутил пальцем у виска. Сенкевич еще больше покраснел.

Президент России тихо кашлянул. Министры обернулись к нему, и только Сергеев с Матвеевым продолжали энергично жестикулировать, посылая друг другу сообщения со своих ноутбуков.

— Попрошу тишины, — Жаров легко оттолкнулся в кресле, — план усмирения окраин принят еще сто семь лет назад и с тех пор не изменился. Мы далеко продвинулись, и сейчас осталось подавить только отдельные выступления. Так к чему возражения?

— Отдельные? — снова сорвался Матвеев, — если отдельные, то пусть армия обойдется, на этот раз, без принудительной мобилизации. Пусть воюет своими силами!

— Конечно, — согласился с коллегой Сергеев, — если это разовые акции, то пусть воюют сами. Они ведь на всех углах твердят, что они профессионалы. А как война так давай им то то, то это. Пусть они побеждают своим профессионализмом. Им пора подтвердить свою репутацию.

— Но, как, же солдаты? Где брать солдат? Добровольцев мало, — понурый Сенкевич поковырял пальцем в доске стола, — мы не успеваем восполнять потери.

— А мы как всегда крайние, да? — Матвеев устало откинулся в кресле. В прохладном кабинете от его горячего дыхания шел пар, — мобилизация сорвет планы постоянного и постепенного роста ВВП. А ответственность возложат на нас.

— Со своей стороны мгу отметить, то, что, не смотря ни на какие потери в людях наша промышленность умереть, не может, — заявил Сергеев, — у нас ее нету. Кроме пластиковых тазов и одноразовой посуды мы ничего е можем производить.

— Все эти проблемы только закаляют наш народ. Между прочим, наше правительство очень популярно в российском народе, — подметил Президент России, — и это не смотря на полное отсутствие экономической и социальной политики. И смертность в полтора раза превышающую рождаемость. А так же полностью разрушенную инфраструктуру страны. Даже наш поражения воспринимаются российским народом, как победы.

— Такая высокая популярность в подобной ситуации это лишнее свидетельство нашей исключительности. И особой роли Президента в жизни России, — энергично добавил Сенкевич.

— Вот с этим никто не спорит. Президент у нас всему голова. Только сильная президентская власть спасет страну от полной деградации, — сказал Матвеев.

Министры восторженно закивали головами.

— А сейчас у нас и более важные вопросы есть, — заявил Петренко, — я говорю о наших отчислениях, например.

— Опять об откатах говорить, опять важные экономические проблемы не рассмотрим, — кисло промычал Матвеев.

— Да, об откатах, ведь это основа, экономическая основа нашей власти. Без откатов мы не сможет удерживать в повиновении губернаторов и наших чиновников. Все в России вертится, пока есть взятки и откаты, — спокойно выговорил Сенкевич. Министру обороны было приятно, что разговор уходил от вопросов обороны.

— Конечно, без откатов и иностранных займов наша вертикаль власти долго не протянет, — поддержал его Жаров, — откаты вопрос очень важный. А о людях потом поговорим. В свое время все решим. Достаточно и того, что постоянно растут реальные доходы населения. Этот рост длиться уже много десятилетий. Это наш подарок российскому народу. Поэтому экономические и социальные проблемы обсудим потом. Разбегутся наши людишки, что-ли?

Матвеев вальяжно кивнул:

— С подводной лодки не сбежишь.

— Теперь об отчислениях. Вот последние полгода Промтэк не платит, — посмотрел в золотую папку Президент, — полгода уже не платит. Не пора ли к ним послать доктора?

— Господин Президент, — тихо сказал Сергеев, — товарищ Президент, это последняя в России частная компания. Хотя и со стопроцентным государственным капиталом. Крушение такой компании создаст неблагоприятное впечатление в мире. Могут снизиться инвестиции в российскую экономику.

— Действительно, — согласился Петренко, — Промтэк не лучший объект для рейдерства. Они хорошо платили. Наверно скоро заплатят.

— Тогда ладно, подождем.

— господин Президент, — считывал цифры с экрана ноутбука Матвеев, — отчисления с четвертого и шестого секторов промышленности, за первый квартал, переведены на ваши счета. Так же расплатились все пищевые компании. Машиностроение тоже все средства перевело. Очередные трасферты в июле.

— А как иностранный бизнес? — поинтересовался Президент.

Петренко потер плохо выбритую шоку:

— Я давно курирую это направление. И теперь возникли некоторые проблемы. Иностранные компании отказались выплачивать наши дивиденды за первое полугодие этого года.

— Почему? — зло сверкнул глазами Жаров.

— Они ответили, что сделают особое заявление, — Петренко нервно моргнул, — европейцы ссылаются на наущения совершенные нами по спонсорским договорам. Именно эти нарушения не дают им возможность платить нам. Нюансы я могу сообщить только лично. И несколько позже.

Понятно. Тогда господа министры, — Президент бегло осмотрел собравшихся, — на сегодня мы, пожалуй, закончим. И так долго заседаем. Еще пневмоний и геммороев нам не хватало. Желаю удачного рабочего дня. Трудитесь во имя великой России!

Министры стали с шумом подниматься, отодвигать кресла и тихо переговариваться друг с другом.

— А людей мы вам все-таки не дадим, — заявил Матвеев Сенкевичу.

— Почему же нет, — Сенкевич остановился перед дверью конференц-зала, которая медленно заехала в стену, — если постановление правительства выйдет? Даже по решению правительства не дадите?