Лана Волкова - Неласковый отбор для Золушки

— Мой мальчик. Как всегда, неподражаемо остер. Не смейся над старой женщиной.

— Не смею и не смеюсь.

— Итак, своих людей ты приструнишь. Что до магов двора лорда Леона… Приструним их тоже. Найдем способ. Пока начни готовить местечко для меня во дворце наместника. Нужно забрать сирену… пока ее не захотел себе кто-нибудь еще.

— Начну, — коротко заверил Элган.

Очертания Верды начали растворяться в белом облаке. Маг приготовился облегченно вздохнуть. Но старуха не собиралась прощаться так просто. Из размытых уст вырвались звуки. Такие же искаженные, как черты лица, они прозвучали гулким неестественным басом:

— Ты ведь сам не пожелаешь ее себе… мальчик? Тебе хватит благоразумия. Это лишь женщина… Такая же, как тысячи других… Она не стоит владычества над миром… Над десятками и сотнями миров…

Растянутый басящий голос растаял вместе с лицом ведьмы. Элган схватил покрывало и набросил на шар, жалея, что не может оставить его так насовсем.

Когда-то он искренне чтил Верду как могущественную чародейку и свою наставницу. То время и те чувства остались в далекой юности.

Сейчас его дико раздражало, что он по-прежнему вынужден считаться с проклятой ведьмой. Сносить ее приказы и подшучивания, как будто он все еще был безусым юнцом. Пребывать с ней в союзе и действовать заодно. Ведь Верда так и оставалась самой могущественной чародейкой Веравина. Не было мага, способного бросить ей вызов и выйти из схватки победителем.

Сам Элган трезво оценивал собственные силы. Когда-нибудь он и только он станет тем, кто нанесет ведьме сокрушительный удар, а затем перережет глотку и пресечет земной путь зажившейся старухи. Но сейчас он не дозрел. Недостаточно сил. Недостаточно знаний. Верда опытнее, мудрее, могущественнее. Так что он продолжит терпеть ее издевки. Будет вести себя как прилежный ученик. Пока ему есть, чему учиться у нее.

Конечно, она видела его насквозь. Его, Иона, десятки других учеников — амбициозных магов, что прошли через ее руки. Не один Элган мечтал убить ведьму, избавиться от ее пожизненной опеки. Пожизненной власти над собой. Этого желал каждый.

Сейчас она тоже проникла в его помыслы. «Ты ведь не пожелаешь ее себе, мальчик…» Он правда надеялся утаить Рианну от Верды. Завладеть единолично — хотя бы на время. Не как женщиной — лишь как носительницей дара.

Рианна все еще была кандидаткой в отборе невест для индюка Леона. Ее целомудрие должно оставаться нерушимым… до финала. А потом… если она не пройдет его…

Хотел ли Элган отведать неизбывного наслаждения близости с сиреной? В стародавние времена, когда дивные создания вольготно обитали в Веравине, они имели колоссальную власть над мужчинами.

Тот, кто добивался любви сирены, ощущал себя счастливейшим человеком в мире. Но при этом впадал в зависимость от нее. Все его мысли, чувства, желания обращались к ней одной. Влюбленный мужчина шел на все, лишь бы возлюбленная не огорчалась даже по мелким пустякам. Очень и очень накладно. А уж для амбициозного мага, в чьи планы вовсе не входит безудержная страсть, категорически недопустимо.

Так что Элган, пожалуй, воздержится от несказанного удовольствия. Не переведутся на его веку смазливые мордашки и аппетитные тела.

Да и не в его вкусе Рианна Вальдер, будь она хоть трижды сирена. Конечно, она чрезвычайно привлекательная девица. Стройная фигура, тонкие правильные черты лица, роскошные темно-русые волосы… Как говорится, все при ней.

Но Элган предпочитал ярких, сочных блондинок. Как Лиама Галхер. Вот кем он с удовольствием попользуется, если она не пройдет отбор. Или Киара Дайнир. Этой он даже мог бы сделать брачное предложение. Породниться с Дайнирами — достижение для Элгана, происходившего из небогатой дворянской семьи.

По сравнению с этими двумя красотками Рианна выглядела бледновато. До тех пор, пока не начинала петь. В такой момент мир будто сиял иными красками. Благодаря ее голосу — это он расцвечивал все вокруг в новые, незнакомые тона.

Слушая ее, Элган ощущал себя юным адептом, который только что услышал зов высшей силы. Перед ним словно открылось божество, и все, что он мог, — преклониться и служить…

Нелепые чувства. Неуместные в его положении. Может, в прошлом, века назад сирены были божествами. И смертные, особенно мужчины, поклонялись и прислуживали им.

Те времена давно ушли. Вместе с сиренами. Та, кого ему повезло встретить, не станет божеством. Лишь инструментом в руках Верды. Даже не в его собственных. И это вызывало в нем особенное сожаление.

Что-то было в этой худенькой девочке. Изюминка, которая таилась не во внешности. Элган редко встречал женщин со стержнем. И ему доставляло особое удовольствие надломить его. Потешиться, глядя, как тлеет у него на глазах женская гордость. Как надменные девицы растекаются у его ног и готовы исполнить любую прихоть за мимолетную улыбку.

Сирена или нет, Рианна не стала исключением. Элган забавлялся, наблюдая, как девица млеет от его мужского шарма, усиленного толикой магии. Она сопротивлялась. Пыталась удержать самоконтроль. Но он знал — чуть больше времени… чуть больше усилий с его стороны… И она падет, как пали другие до нее.

Он хотел увидеть ее падение. Ее — не Киары Дайнир и не Лиамы Галхер, хоть те и были в его вкусе, в отличие от Рианны. Хотел подхватить в том падении, взять в плен и обладать.

Жаль, желание останется недоступным. Девчонка достанется либо Леону, либо Верде. В обоих случаях ее участи не позавидуешь. А Элгану остается смирить свои желания. Подчинить их амбициозным целям. Не в первый раз. Он учился этому всю сознательную жизнь. И сирена — его новый урок. Не больше и не меньше.

Наместник Леон жаждал кого-нибудь убить. Нет, не так. Не кого-нибудь. Пару конкретных личностей. Шиллу Вальдер — для разогрева. А потом с особым смаком долго и мучительно — Элгана.

Но кого Леон хотел прикончить на самом деле, он тщательно прятал в глубине сознания. Глушил эту мысль, как только мог. Сильнее всего Леон ненавидел его величество Иона Восьмого. Всю его династию, правившую Веравином почти девять веков.

До того королевским был его собственный род. Вражеский клан сверг его предков, перебил всех вплоть до малых детей и посадил на трон узурпатора. Но кровь свергнутой династии текла в жилах наместников Гемайской долины. И правящий род не забыл об этом.

Век за веком короли Веравина всячески унижали род наместников. Не могли забыть, что наместниками тех сделала прежняя династия, и изменить это невозможно.

Нынешний отбор — очередное унижение. Кто бы вообразил еще двести лет назад, что леди-наместницу будет выбирать не будущий супруг, а королевский прихвостень, выскочка без роду без племени?