Снежана Альшанская - Ключи от бесконечности [СИ]

— Говори! — крикнула уже громче, но его состояние оставалось неизменным.

Да кто же он такой? Может, накачан наркотиками или лишающими страха звукокодами?

И я выстрелила. Пистолет грохотнул, изрыгнул пламя, а возле ноги Виктора поднялся маленький фонтанчик пыли. Но он оставался стоять, словно не заметил выстрела. А ведь пара-тройка сантиметров — и корчился бы от невыносимой боли.

Кто же ты? Я слышала, что бойцов военных спецподразделений учат игнорировать давление, но вот болевой порог никто не отменял. Сломать можно каждого, только у каждого свой предел.

Я почувствовала, что выхожу из себя. Мне хотелось броситься на него, вцепиться в лицо, согнать всю таившуюся внутри меня злобу. Моя рука задрожала, а зубы до боли сжались. Котел злобы с каждой секундой закипал все сильнее и вот-вот готов был выплеснуться.

Сволочь! Урод!

Нет, стоп.

Нельзя нервничать. Этого, похоже, он от меня и добивается. Вынуждает на опрометчивый шаг. Нужно оставаться спокойной и непоколебимой. Это он должен нервничать, а не я! Он!

Но эмоции брали свое, и овладеть ими я не могла. Рука задрожала, на миг показалось, что пистолет вот-вот выскользнет из ладони.

Я потянулась в карман куртки, нащупала свой мячик, посильнее сжала его в руке. Должно помочь. Ну же! Мне необходимо успокоиться! Нужно сохранять хладнокровие!

— Говори! — крикнула я, вскинув руку с оружием, но Виктор молчал.

Действительно пальнуть по его ногам, что ли? Кажется, это было единственным, что я могла сейчас предпринять.

Я прицелилась, перевела дыхание. Моя рука дрожала, словно находилась под напряжением.

На тебе, гад!

Я нажала на спуск, и в этот момент Виктор прыгнул. Пуля ударилась о землю там, где он только что стоял, а в следующий миг его кулак столкнулся с моей щекой.

Боли я не ощутила, но на глаза сразу же наплыла черная пелена. Мир качнулся, померк, перед взглядом забегали мушки.

Когда взор прояснился, и я поняла, что лежу на земле, а ко мне приближается тяжелый армейский ботинок.

Зараза!

Я откатилась в сторону, а ботинок прошел мимо. Кажется, код повышенной реакции все еще действовал.

Оглянулась.

Вон пистолет, чернеет на земле, но позиция у Виктора более выгодная. Он со всех ног бросился к оружию, а я, понимая, что если он возьмет пистолет — это конец, вскочила.

Два шага и прыжок.

Он успел схватить оружие, но я уже висела у него на спине. Этого он явно не ждал и не смог сохранить равновесие — мы оба оказались на земле, к счастью, я сверху.

Плечо заныло, очевидно, я ушибла его при падении, но сейчас было не до этого. Нащупав рукой камень, я изо всех сил ударила им в висок Виктора. Он тихо застонал, но в следующий миг я почувствовала удар локтем в живот.

Дыхание перехватило, горло словно сузилось.

Не могу дышать…

Воспользовавшись моментом, он перевернулся, сбрасывая меня со своей спины, выпростал руку.

Черт, пистолет!

Морально я уже приготовилась к смерти, но мое тело было явно с этим не согласно. Рука бросилась вперед, и камень, про который я успела позабыть, полетел в голову Виктора.

Он пошатнулся, громыхнул выстрел.

Мимо.

Я была готова броситься на него, хоть прекрасно понимала, что времени на то, чтобы выстрелить еще раз, у него больше.

Выстрел.

На миг все замерло. Ветер перестал шуметь, движения Виктора замедлились, мое дыхание остановилось.

А потом я увидела, как он заваливается на бок.

Казалось, он все еще смотрел на меня своим лишенным любых чувств мертвым взглядом, но теперь он был мертв в самом что ни на есть прямом смысле.

Кто стрелял?

Вокруг — ни души. Мертвый пустырь. Недостроенный дом рядом, из-за него выглядывал еще один, вышка уже успевшего поржаветь подъемного крана — и никого.

Собрав силы в кулак, я бросилась к Виктору, перевернула его. Тяжелый!

Ого!

Его грудную клетку просто разнесло в клочья. Снайперская винтовка! Только это оружие могло сделать такую рану!

Почувствовав прилив адреналина, я бросилась к машине, прижалась к дверце, стала осматривать верхние этажи недостроенного здания.

Тщетно.

Хороший снайпер, а снайпер был явно хорошим, не будет выглядывать из окна. Он затаится внутри здания, сделает один-единственный выстрел и по-быстрому уйдет с места происшествия.

Но кто он такой? Почему мне помогли?

Только сейчас я почувствовала нарастающую боль по всему телу. Казалось, болело все, начиная от пальцев ног и заканчивая кончиками волос. А особенно боль ощущалась в животе. Я ощутила солоноватый привкус во рту и поняла, что это кровь.

Зараза!

Все вокруг начало меркнуть, кружиться, к горлу подступала тошнота.

Превозмогая боль, трясущимися руками я открыла дверцу «Порше», скользнула на водительское сиденье. Вадим, находящийся под действием звукокода, все так же мирно спал на заднем сидении. Снайпера я не боялась — если бы он хотел убить нас обоих, я была бы уже мертва. Он явно мне помогал. Неужели Иваныч предвидел это и послал человека мне на помощь?

Но сейчас было не до размышлений. Картинка перед глазами теряла контуры, расплывалась, казалось, я вот-вот потеряю сознание. Нужен лечебный звукокод и аптечка. Я протянула руку между сидений, дотянулась до планшета, одним касанием отключила код сна. На большее не хватало сил.

— Вадим, — позвала я, почувствовав, как мой голос хрипит, а в горле что-то булькает. — Вадим! Проснись!

— Да? — ответил он почти сразу. — Мы приехали.

— Пока нет, — прохрипела ему. Видишь планшет рядом с тобой? Найди в нем файл под названием «Заживление» и запусти его.

— Да, сейчас, — мгновенно встрепенулся он. — Что случилось?

Но говорить не было сил.

— Все, включил.

Я почувствовала легкий свист в ушах, но одного звукокода было явно недостаточно. Пока он отдаст команду мозгу, а тот начнет заживлять тело, пройдет с полчаса, а за это время я могла отключиться. Мне не хотелось, чтобы Вадим видел окровавленный труп, но другого выхода не было.

— Вадим, вот, возьми, открой багажник и поищи там аптечку, — сказала я, вынула ключи из замка зажигания и легонько бросила на заднее сиденье.

— Сейчас, — ответил он, и я услышала, как дверца машины открывается.

Сознание уплывало все дальше, веки потяжелели, казалось, что они — самое тяжелое, что есть в моем теле. В голове что-то стучало, словно там завелся миниатюрный кузнец, все время грохочущий своим молотком. В горле пекло, будто там разгорелся огонь.

Я услышала голос, но не могла расслышать слов. Что-то коснулось моей щеки.

Приложив все силы, я смогла приподнять веки и увидела расплывающееся лицо Вадима. Он что-то говорил. Из-за стоявшего в ушах протяжного гула не расслышать. Говорить тоже не получалось — язык упорно не желал шевелиться.