Сергей Беляков - Мю Цефея. Цена эксперимента

— Ты хочешь сказать остальным, что это побоище устроил я? — спросил Форс. — С помощью этого урузура?

Так гетейне называли свое оружие.

— Да, — сказала Мелисанда.

Форс скорбно посмотрел на нее и осведомился:

— Тогда, может быть, ты меня развяжешь?

Мелисанда негромко выругалась. Она опустилась на колени рядом со стулом, к которому был привязан Форс. Он смотрел на ее светлую макушку, пока она, ломая ногти, развязывала узлы.

Голоса в коридоре были уже слышны.

Илина возглавляла маленькую процессию. Остальные были вынуждены следовать за ней, поскольку во всех хитросплетениях коридоров корабля разбиралась только капитан. И когда она резко остановилась, словно налетев на перегородившее коридор силовое поле, паучихи взобрались на стены, чтобы погасить скорость и не сбить с ног капитана. А вот троица ученых обладала, во-первых, гораздо более солидной массой, а во-вторых, гораздо меньшей маневренностью. Тарисс довольно чувствительно толкнул Илину, а затем на него сзади налетели Ахшаш и Аррит. Илина была вынуждена сделать несколько шагов вперед, и если бы коридор был действительно перегорожен силовым полем, она несомненно погибла бы. Но коридор, хвала богам, ничем не перегорожен не был. Факел, взметнувшаяся под самый потолок, первая увидела, что остановило капитана. А теперь это видели и тяжело дышавшие в спину Илине ученые.

Следующие двадцать метров коридора были измазаны кровью, ошметками костей, мозгов и волос. К стене на уровне глаз Волны прилип клочок ткани. Но какого он был цвета и к какому предмету гардероба относился, теперь уже никто не смог бы определить.

Ситуация осложнялась тем, что полуоткрытая дверь в чью-то каюту находилась ровно по центру этого безобразия, и Илина наконец заметила это.

— Мелисанда! — ахнула она и кинулась вперед, хотя несколько мгновений до этого колебалась, не желая наступать на кровь.

Паучихи тоже двинулись к двери, но спускаться на пол не стали. Лапы они запачкали бы точно так же, как если бы шли по полу, но зато смогли бы заглянуть в каюту, оставаясь наверху, в то время как места на пятачке перед узкой дверью им точно не хватило бы.

Тарисс, однако, в этот раз не торопился. Он внимательно изучил открывшуюся перед ним жуткую картину. Затем обменялся понимающим взглядом с Ахшашем.

— Говномиксер, — буркнул себе под нос Аррит.

Энеб, наконец догнавший остальных, услышал эти его странные слова, но они тут же вылетели у него из головы. Он понял, что красное, бурое и желтое на стенах коридора — это вовсе не оригинальное дизайнерское решение. Он остановился, и его вырвало прямо на спину Арриту.

— Эй! — возмутился ученый. — Ты что себе позволяешь?

— Извините, — пробормотал Энеб, глубоко дыша и пытаясь предотвратить новый спазм. — Когда я был маленьким, у нас в столице…

Ахшаш грубо оттолкнул его, чтобы помочь товарищу содрать с себя испачканную попону, а Тарисс сказал очень холодно:

— Энеб, вас наняли, чтобы вы выполнили в нашей экспедиции возложенные на вас функции, применяя для этого все ваши профессиональные навыки. Поверьте, никому не интересно, что произошло в вашей столице, когда вы были маленьким…

В ответ Энеб наблевал ему на хобот. Тарисс, потеряв терпение, резко ударил его испачканным хоботом по лицу. Энеба отбросило к стене, брызнула кровь. Энеб вскрикнул — Тарисс сломал ему нос.

Ахшаш помог Арриту снять попону и бросил ее на запачканный пол. Элефантиды двинулись дальше, ко входу в каюту. Впрочем, шанса заглянуть внутрь им не представилось: нижняя часть проема была полностью занята могучим телом Илины, а сверху все оставшееся свободным пространство загромождали головы свесившихся с потолка паучих.

Илина говорила:

— Мелисанда, какой ужас! С вами все в порядке?

— Пройдите уже внутрь, Илина, — сказал Тарисс недовольно.

Илина вошла в каюту. Элефантиды смогли увидеть тех, кто находился внутри. Помимо Мелисанды в запачканном кровью платье в комнате обнаружился светловолосый мужчина в не менее загаженной одежде. Мужчина сидел на стуле, а рядом стоял инструмент, похожий на огромную дрель. Если судить по намотавшимся на изгибы сверла волосам и прилипшим обломкам костей, в схватке использовалось именно оно.

— Да, — сказала Мелисанда, улыбаясь. — На нас напали. Но Форс спас меня.

Она посмотрела на мужчину с немым обожанием, которое было красноречивее любых слов. Илина соображала быстро; иначе бы она не стала капитаном собственного корабля. Она перевела взгляд с мужчины на стуле на Мелисанду и обратно и воскликнула:

— Так он — ваш поклонник? Он преследует вас? Фанаты бывают так навязчивы! О, зачем я взяла его на борт!

— Ничего страшного, — успокоила ее Мелисанда. — Мы были в ссоре. Но теперь я простила своего героя.

— А эти негодяи? — спросила Илина. — Кто они такие? Зачем они напали на вас, Мелисанда?

В этом отсеке каюты были спланированы под гуманоидов меньшего размера, но Тариссу все же удалось протиснуть свое тело в узкий проем. Остальные его компаньоны последовали его примеру. В комнате стало очень тесно. Чтобы уместиться в ней, всем элефантидам пришлось прижать уши к голове как можно плотнее. Эта поза выражала покорность, и необходимость принять ее сильно раздражала Тарисса. Остановившись напротив мужчины, он смерил его длинным взглядом.

Фосерри Дэззуо, вспомнил он имя пассажира, которое называла Илина за обедом, объясняя пустующее кресло.

В этот момент Форс сказал:

— Нет. Они искали меня. Я думаю, они просочились в корабль при погрузке. Гетейне — мастера гипноза, умеют отвести глаза любому, вот их никто и не заметил…

Голос у него оказался низкий, с той хрипотцой, от которой млеют женщины.

— Зачем? — спросил Тарисс резко.

— Я проигрался в казино, — пожал плечами Форс. — Отдавать было нечем.

— Если ты спустил все в казино, — сказал Тарисс. — Откуда у тебя деньги на билет?

Он перевел взгляд на Илину:

— Вы же говорили, что он заплатил вам кругленькую сумму?

Илина энергично кивнула:

— Очень круглую!

— Этого не хватило бы, чтобы отдать долг, — расслабленно сказал Форс.

Кожа у основания хобота Тарисса сморщилась — так элефантиды выражают свое презрение.

— Это — ваше? — махнув кончиком хобота в сторону прислоненной к стулу дрели, спросил он.

Но ответила Мелисанда:

— Нет, этот урузур — мой.

Было слышно, как взволнованно зашипели паучихи, наблюдавшие за происходящим через дверь.

— Как ты умудрился завести его? — насмешливо поинтересовалась Волна. — Да ведь его в любом музее оторвут вместе с хелицерами!

Форс поднял голову на звук и с интересом уставился на паучих — точнее, на их головы, свисавшие с притолоки.