Сергей Беляков - Мю Цефея. Цена эксперимента

Она покосилась на Форса — не заметил ли он ее оговорки. Но Форс услышал только то, что хотел услышать. Его брови приподнялись, почти сойдясь на переносице в форме галочки. Черной, широкой и весьма ироничной галочки.

— Наслаждение? — переспросил он.

— Да, — энергично кивнула Мелисанда. — Как от хорошо сыгранной роли, когда играешь и знаешь — вот оно, так оно и должно было быть, ты делаешь лучшее, на что способна. А потом ты возвращаешься. Знаешь, как это трудно! Так бы и сидела там, и… а, ты не поймешь. Авенс рассказывал мне, что примерно так и будет.

— Но наслаждения — наслаждениями, но ведь рассудочной частью своего сознания ты знаешь , что ты убила двух разумных существ, — заметил Форс.

Мелисанда пожала плечами:

— Знаю, конечно. Но стыд, боль, ужас и сожаление — это эмоции, которые рождаются из прочувствованного убийства. А я его не ощущаю как убийство. А что, тебе хотелось бы, чтобы я сейчас захлебнулась стыдом? Ты хочешь, чтобы я страдала?

— Я подумал, что ты, возможно, страдаешь, и хотел тебе помочь, — сухо ответил Форс.

Мелисанда расхохоталась:

— Спасенная принцесса рыдает на груди своего спасителя…

— Нет. Я помню, что это ты меня спасла, и уже поблагодарил тебя за это. Я просто хотел сказать вот что. Ты не жалеешь убитых, хотя всех, кто не устроен так уникально, как ты, уже захлестнул бы невыносимый стыд и боль. Но ты хочешь, чтобы я стыдился того, что я сделал с Фригг.

— Но в твоем случае это был очень прочувствованный опыт, если я не ошибаюсь, — язвительно возразила Мелисанда.

— Вот ты так защищаешь ее. А она бы тебя возненавидела, если бы вы познакомились с ней, и постаралась бы тебя уничтожить, — сказал Форс.

Он допил свой кофе и принялся за бутерброды, искренне желая про себя, чтобы Мелисанда тоже занялась наконец своим салатом. Или кашей. Однако его надеждам не суждено было сбыться. Мелисанда твердо решила дойти до конца.

— Что еще за глупости? — изумилась она. — Почему? Мы не работаем с ней в одной корпорации. Не конкурируем за одно и то же звание и должность… Я — актриса, она — разведчица, мы подружились бы, — мечтательно продолжала она. — Мне нравятся необычные люди. Я бы ее слушала — у разведчиков много интересных историй. Любовалась бы ее манерами, характером. Никогда не знаешь, кого придется играть — но всегда надо знать, как ты решишь этот образ!

— Фриголетта ненавидела бы тебя. За твою чистоту. За твое благополучие. За твой спокойный — вполне заслуженный — успех. За то, что тебе не пришлось идти по головам ради него, за то, что тебе не пришлось пройти через то же, что и ей, у тебя всегда было на кого опереться. За то, что у тебя всегда были те, кто тебя любил, и защищал, и помогал тебе, — ответил Форс.

Мелисанда снова рассмеялась, хотя чем дальше, тем меньше смешного находил в их разговоре Форс.

— За то, что у меня были мужчины, которых никогда не было у нее!

— Скорее, отношения с мужчинами, — поправил ее Форс.

— Мужчины, — с невыразимым презрением произнесла Мелисанда. — Все, о чем говорят женщины! Все, что может быть для нас важно, — и драка за них, за вас, конечно же. Ты омерзителен, Форс! Ты не веришь, что могут быть между женщинами другие отношения, не закрученные вокруг самцов. Ты знаешь, что поступил с ней отвратительно. И ненавидишь ее за то, что она не проглотила обиду вместе с кое-чем другим, что она осмелилась ответить! Отомстить за свое поруганное достоинство и честь! И ты хочешь, чтобы я ненавидела ее так же, как ты!

— Давай, скажи еще, что и секс со мной был самым омерзительным в твоей жизни, потому что я совершал отвратительные поступки. И хотя тогда ты не знала о них, ты чувствовала во мне эту гниль, и тебя передергивало от отвращения, давай, скажи это! — потеряв терпение, заорал Форс.

Он оборвал себя и замолчал. В каюте на краткий миг воцарилась тишина, которую нарушило тихое пиликанье с консоли — пришли данные о составе атмосферы.

— Прости меня, я… — начал Форс.

— Нет. Так я не скажу, — неожиданно спокойно и грустно ответила Мелисанда. — Потому что тогда пришлось бы признать, что секс со всеми мужчинами, был омерзителен. Потому что у каждого — у каждого из вас, Форс, и ты это знаешь лучше меня — есть такая тайна. Каждый из вас насиловал, бил и унижал женщин. Нет среди вас чистых, нет благородных рыцарей — они только в сказках.

— Нет, не каждый. Твой брат…

Мелисанда рассмеялась, на этот раз нервно:

— Авенс тоже спал с Фриголеттой. Ты не знал? Он был влюблен до такой степени, что хотел бросить Аншу. А ведь они через столько вместе прошли. Анша столько сделала для него… И он советовался со мной, как бы ему половчее развестись! Со мной! Ведь я же его сестра, я должна была понять и поддержать его! К счастью, Фриголетта сама бросила Авенса, полюбила этого, как его…

— Рэна Ваммера, — дополнил Форс машинально.

— Да, Ваммера.

Форс собрался с мыслями.

— Но все-таки такие люди есть, и одного из них знаю даже я, — сказал он. — Был и в нашем управлении человек, которого Фриголетта считала другом. Он не стал спать с ней и умудрился сделать так, что после отказа она не стала его врагом. Правда, Роон Грэ не совсем человек, он беглый боевой киборг с Аутана…

— Вот видишь! — плача и смеясь одновременно, воскликнула Мелисанда. — Приходится брать, что есть. Я же знаю, что тебе не нравится, как я тут тебе езжу по мозгам, треплю тебе нервы , — последние два словосочетания она произнесла с невыразимой язвительностью. — Я знаю, что ты больше никогда не будешь откровенен со мной. Ты уже горько жалеешь, что сказал вчера правду. И как только это наше путешествие закончится, ты сбежишь, разнося славу о стерве Мелисанде. Что может быть хуже для женщины, чем остаться в одиночестве, без мужчины? — издевательски продолжала она. — Но я ведь хочу только одного — чтобы ты признал, что не женщина — сосуд зла. Не она тебя вынудила своей соблазнительностью и чарами, а ты воспользовался…

— Она заставила меня сделать это не своей соблазнительностью и чарами, — немедленно сказал Форс.

Он чувствовал, что летит в пропасть, но цепляться за обледенелые края больше не собирался. Он хотел упасть.

— Она нравилась мне. Но я никогда не смешиваю отношения и работу. Она вынудила меня кое-чем посерьезнее.

— Так чем же? — все еще смеясь, спросила Мелисанда.

— Если бы я не сделал этого, мой отдел лишили бы финансирования.

— Но… — пробормотала ошеломленная Мелисанда. — Почему ты не сказал об этом сразу… Как…

— Экипаж нашей экспедиции наполовину состоит из твоих сестер по полу, — сказал Форс. — Раз ты принимаешь эту ситуацию так близко к сердцу, поговори об этом с ними. Они лучше поймут тебя. Вас же объединяет универсальный женский опыт. А это — ненависть к мужчинам, как ни крути. Вот то единственное, что объединяет вас.