Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

К счастью, вскоре они наткнулись на хижину, одиноко стоявшую возле дороги посреди пустоши. Путники подошли к ней и осмотрелись вокруг. Возле стены дома стояла старая телега с лежавшей на земле лошадью, которая уже давно превратилась в замёрзший чёрный труп. Сама хижина, сделанная из огромных тяжёлых брёвен, выглядела добротно и крепко. Правда, откуда в бесконечной ледяной пустыне дерево, понять было нельзя. Ян подошёл к покрытому инеем окну и заглянул внутрь, но в тусклом вечернем свете он ничего не разглядел, кроме длинного стола, стоявшего посреди небольшой комнаты.

— Пусто, — заключил путник.

Ян и Таситурн осмотрели округу и, ничего не найдя, подошли к порогу хижины. Но их остановила надпись на двери. Прямо на старом тяжёлом дереве ножом были оставлены глубокие отметины. Надпись чёткими печатными буквами гласила: "Под камнем".

— Под камнем? — переглянулся они.

Юноша отошёл от порога, окинув взглядом округу. Рядом был лишь нетронутый следами блестящий в сумраке снег. Солнце уже коснулось гор, заходя за горизонт. Но тут взор путника упал на телегу. Возле неё, действительно, лежал большой плоский камень с ровной горкой снега сверху. Ян подбежал к нему и откинул в сторону. На мёрзлой земле лежал старый облезлый тулуп, свёрнутый в клубок. Юноша отодрал его от земли, отряхнул и развернул. Внутри оказалась жёлтая мятая бумажка.

"Если вы читаете это до захода солнца, как можно быстрее зайдите в дом. Там вы найдёте моё послание. Если же вы читаете после заката, заклинаю, не входите внутрь. Дождитесь утра."

Юноша поднял голову и взглянул вдаль. Сонце только наполовину спряталось за скалы, медленно погружая мир в сумерки.

— Солнце ещё не зашло, — сказал он и сунул бумажку Таситурну, пройдя в хижину.

Великан быстро её прочёл и тоже посмотрел на солнце, а затем зашёл за Яном и захлопнул дверь, закрыв её на засов.

Внутри оказалось темно, лишь слабый сумеречный свет проникал в мутное окно. Благодаря ему Ян сразу же увидел на столе десяток связаных свечей, огниво и кучку каких-то бумаг. Юноша отряхнул сапоги и прошёл вперёд, окинув взглядом помещение. Возле стены стояла печка, в тени виднелась дверь в соседнюю комнату, а возле окна — скамья и стол. Путник взглянул на стопку пожелтевших бумаг, плотно исписанных мелким аккуратным почерком. На первом же листе огромными буквами была надпись, будто специально, чтобы её можно было разглядеть в полу-тьме: "Разожгите огонь запиской". Юноша забрал у Таситурна смятую бумажку и взял со стола огниво. Нащупав во мраке печь, он засунул её туда и быстро высек искру. Затем Ян взял связку свечей, достал одну и поджёг, подойдя с ней к столу. Его глаза быстро забегали по бумаге. Послание словно было написано специально для них. Взор странника сразу же привлекли большие буквы перед всем остальным текстом:

"ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ПРОЧИТАЙТЕ ЭТО: если вы это читаете, значит, вы зашли в дом либо утром, либо вечером. Если вы вошли вечером, то поспешите это прочитать! Внимайте: когда диск луны коснётся своим верхним краем горизонта, дом оживёт. В печи зажжётся огонь, кладовка наполнится припасами, пыль и паутина пропадут вместе с инеем и морозом. Вместе с этим в доме появится жилец — мужчина лет сорока довольно отталкивающей внешности. Ни в коем случае не пытайтесь заговорить с ним, просто убейте его. Убейте без раздумий и без колебаний! Когда диск луны выйдет из-за горизонта и коснётся его своим нижним краем, поднявшись в небо, дом умрёт. Огонь погаснет, кладовка опустеет, мороз проникнет в него, а жилец превратится в страшное чудовище. Если вы не убьёте его, пока он будет человеком, то он убьёт вас потом! И главное, пока дом будет жить, успейте набрать столько еды и припасов, сколько сможете. Когда дом умрёт, всё набранное останется в ваших руках. Дом будет мёртв до самого утра, и когда диск луны на рассвете снова коснётся горизонта, он примет своё обычное состояние, и жилец, если вы до этого его не убили, исчезнет. ДЕЙСТВУЙТЕ!"

— Действуйте…

Ян положил записку на стол и выглянул в окно. На улице царила абсолютная тьма. Солнце уже село за горы, и луна вот-вот должна была коснуться горизонта своим диском. Юноша замер, завороженно смотря на белую пустошь в жадном ожидании. И вот, зловещие тусклые лучи белого света залили её, и из-за далёких скал выглянула молочная полоска ночного светила.

— Лишь только диск луны коснётся края мира…

В то же мгновение вся хижина словно загорелась огнём. Пламя вспыхнуло в печи, плесень и паутина на стенах будто сгорели от его жара, улетучившись вместе со смертным холодом и затхлостью. Жилище наполнил уютный мягкий чад, стол сам собой покрылся скатертью, а на нём повыскакивали тарелки и чугунки с дымящейся едой. Лёгкие наполнились масляным тёплым воздухом. Ян провёл глзами по комнате, держа в руке свечу и кусая губу.

— И раздадутся горны херувимов, знаменовав заветный час…

Вдруг дверь в конце комнаты со скрипом отворилась, и из неё тяжёлыми шагами вышел сутулый бородатый мужчина с засаленной дикарской гривой. Он почесал мохнатую грудь в свободной крестьянской рубахе и протяжно зевнул. Когда жилец вышел из комнаты и увидел путников, его глаза вылезли из орбит и он остолбенел, открыв рот. Но тут же всё его лицо свело в лютом гневе. Он сжал кулаки и оскалился, кинувшись на путников.

— Quis es? Get ex! — взревел мужчина, брызгая слюной.

Ян схватил с пояса меч и взмахнул им. Широкая грудь незнакомца пересеклась алым следом, и кровь залила его рубаху. Жилец пошатнулся и опёрся на стол, смахнув с него тарелки со звоном и грохотом. Он будто озверел, бросившись на Яна и выставив огромные ручищи. Юноша выбросил меч вперёд, пронзив его грудь. Незнакомец бессильно схватился за лезвие руками и захрипел, свалившись на пол. Путник тут же повесил клинок на пояс и кинулся к столу, принявшись хватать с него тарелки. Таситурн взял его за плечо и замычал, с ужасом указывая на испускающего последний дух мужчину. Но Ян отмахнулся от него.

— Нет времени объяснять!

Он пихнул ему чугунок с картошкой. Таситурн растерянно пробурчал что-то и тоже начал хватать со стола тарелки. Через минуту путники уже стояли посреди комнаты, держа в руках столько, сколько могли. Великан непонимающе смотрел на Яна, который нервно топтался на месте и смотрел в запотевшее окно.

— Ну же, ну!

Лунный диск поднялся над чёрными скалами, оторвавшись от них и взлетев в небо. В это мгновение раздался свист ветра и хруст мороза, пламя в печи затухло, окно на глазах затянулось инеем, а воздух наполнился колючим запахом мерзлоты. Плесень и сырость поглотили хижину, и она снова погрузилась в абсолютную тьму. Только свет луны проникал в окно, освещая путников, стоявших возле стола с полными руками дымящихся чугунков.