Константин Лесницкий - Придворный портной из Арилидилла (СИ)

— Я Сонни!

Непоколебимое лицо лиса свело. Он кинулся в сторону дерева, скрипя зубами и впившись дикими глазами в человека на ветке.

— А я Дюсаж, будем знакомы, — гладко выбритое лицо растянулось в улыбке.

— Я разорву тебя!

— Не разорвёшь, друг мой, не разорвёшь. Кажется, солнце восходит, пора просыпаться. Но помни, если тебе будет плохо, позови меня. Я всегда могу подарить тебе искупление…

Глаза Сонни налились кровью, и он уже почувствовал жжение по всему телу, собравшись превратиться, Но в тот же миг его поглотила тёмная пучина. Он барахтался в ней и тонул, пытаясь выплыть к свету. Плут очнулся от резкого удара. Он упал с кровати и вскинул голову, задыхаясь в холодном поту. В окне среди облаков ещё высоко висело солнце. Дверь была закрыта, как и раньше. Пока он находился во сне, прошла всего считанная минута, но для него она показалась целой вечностью.

Утром Сонни позвал к себе спутников. Он сидел на кровати, положив подбородок на колени и буря взглядом пол. Странники сидели вокруг него, смотря на товарища с тревогой. Бровь лиса нервно подёргивалась, а взор застыл, как стекло. Паническое чувство страха пропало, и он уже пришёл в себя, однако состояние человека обычно описывают не только присутствием сознания. Всё тело плута ныло тупой болью, будто его растягивали и мяли изнутри. Сонни тихо сопел, превозмогая боль и не поднимая напряжённого взора на остальных.

— Мне снился кошмар, — быстро проговорил он.

— Какой? — воскликнула Анна, привстав на стуле и округлив глаза.

— Человек в маске, он во всём виноват.

— Ты видел его?

— Да.

— И что он говорил?

Сонни замялся. В его голове промелькнули события прошлой ночи, перед глазами встала до боли знакомая картина. Могилы. Лицо лиса дёрнулось.

— Ничего внятного.

— Ладно, но ты только говори, если что-то снова увидишь! Хорошо? — села обратно девушка и положила руки на колени.

— Обязательно. Сейчас мне намного лучше, правда, — через силу скривил улыбку он. — Что будем делать?

— Не знаю…

— Я тут посижу, например, — проговорил Ян, откинувшись на спинку стула у окна. — А ты, может, прогуляешься? Но только если тебе правда лучше.

— Да! Сонни, пройдёмся? Я с тобой! — взволнованно вскочила Анна.

— Нет. Я пойду один.

— Почему? — быстро спросила девушка.

Лис поднялся со скрипящей кровати, с трудом вскинув полную свинца голову. С усилием переставляя ноги, он подошёл к двери и оглянулся.

— Иди сама, если хочешь.

Деревянная дверь хлопнула, и Анна осталась стоять посреди комнаты, всё ещё смотря ему вслед. Ян тяжело вздохнул и хмуро выглянул в открытое окно, увидев уходившего куда-то по дороге Сонни, раздражённо расталкивающего прохожих.

На улице лиса сразу ослепил яркий дневной свет, уже ставший чуждым за эту короткую ночь. По ясному высокому небу медленно плыл большой и круглый солнечный шар, размаривая своими лучами. Сонни вздохнул, что-то проворчав, и быстрым шагом двинулся вперёд.

Где-то на площади он остановился, будто опомнившись. В какой-то момент лис неожиданно обнаружил себя там, совершенно забывшись. Встряхнув головой и снова что-то невнятно пробормотав, он повернул в другую сторону и зашагал по главной улице. Тяжёлый скованный взгляд Сонни устремил в землю, находя путь исключительно по памяти. Когда-то он уже бродил по Санта-Дионе вот так, без мысли и цели. И те дни снова возвращались к нему через завесу времени. Снова мысли сбивались и прерывались, собираясь в единый ком. Они накапливались в голове, чтобы снова рассыпаться и снова собраться. И каждая новая мысль всё сильнее нарушала равновесие, с таким трудом восстановленное им когда-то давно.

Лис вскинул голову и решительно свернул в подворотню. Перемахнув через забор, он запетлял по узким грязным улочкам, беспрестанно что-то проговаривая, чтобы не сбиться снова, не потерять путь. Через минуту он выбежал на какой-то пустырь за домами, краем глаза заметив знакомый канализационный люк. Плут тут же кинулся к чугунному диску, уронив голову на него и прислушавшись. Взор лиса бешено метался по округе, высматривая, не преследует ли его кто-то. Наконец, он вскочил и ударил каблуком в люк, а затем замер на месте, выкатив глаза на него и ожидая чего-то. Из под земли раздался тройной стук. Сонни сразу же отодвинул крышку и стал спускаться по железной лестнице.

Внутри царил полумрак. Лишь слышно было потрескивание костра где-то неподалёку. Лис очутился в широкой канализационной трубе, перегороженной бетонной стеной с железной дверью, похожей на бункер. Эта конструкция перекрывала канализацию напрочь, и сток уже давно высох. Сонни подбежал к двери и толкнул с силой, попытавшись войти, но не сумел.

— Открывай! — ударил он кулаком в металл.

— Сонни!? — раздался удивлённый голос с другой стороны. — Это ты? Что это ты такой буйный?

— Впусти!

— Нет уж, в таком состоянии я тебя к себе не подпущу. Ты лучше расскажи, где ты пропадал всё это время? Я же беспокоился за тебя, ты об этом не подумал?

— Кто из новых недавно появлялся в городе? — будто разговаривая с самим собой пробормотал плут.

— Да никто. А тебе зачем? И что это у тебя с голосом, что-то не так? — тревожно спрашивал человек из-за двери, но плут ему не отвечал, не отрывая глаз от земли и с тяжестью опираясь на дверь.

— Знаком тебе такой, в маске, костюме буржуйском, с тростью? Зовут Дюсаж. Ты должен знать, ты осведомитель.

Голос по ту сторону затих. Вскоре раздалось взволнованное пыхтение, скрип. Тяжёлые шаги приблизились к двери, и маленькое окошко на ней открылось. В лицо пахнуло жаром и потом. Красное жирное рыло с огромным свиным пятаком посмотрело на Сонни с недоверием.

— Не знаю такого. А что?

— Ничего.

— Погоди, он тебе дорогу перешёл? Или ты ему? Объясни толком! Слышишь?

Но лис уже не слушал собеседника. Взволнованное, словно гроза, лицо с впавшими глазами медленно отвернулось. Казалось, волосы на его голове шевелились, движимые какими-то мыслями.

— Да ты слышишь меня или нет?

— Слышу. Слышу… Как же так… М-м-м… — прошептал лис, уже уходя во тьму.

— Ты только не ходи в Гильдию, слышишь!? Не знаю, что у тебя там, но вижу, как пить дать, ты снова куда-то влип! Оливер тебя ищет, он с тебя три шкуры спустит за тогдашнее!

— Поздно, поздно…

Сонни стал взбираться по лестнице, кусая губы. А свин бранился и кричал ему что-то вслед, все повторяя: "Слышишь, слышишь, Сонни?".

Люк хлопнул, и плут замер посреди пустыря, устремив пустой взгляд в небеса.

Долго он слонялся бесцельно по дороге, терзаемый тоской и раздумьями. Он ходил по площади, по главной улице, и прохожие давно уже перестали обращать на него внимание. Изредка он мог поймать взгляд или грубый возглас натолкнувшегося на него человека. Но он не слышал этого и не отвечал им нагло с ухмылкой, как делал обычно. Только к вечеру лис приплёлся к дверям трактира, когда солнце спряталось за крыши домов. Когда Сонни поднял взор, ему показалось, что странное чувство тревоги снова возвращалось к нему. Будто ночь опять несла с собой этот ненавистный страх и тяжесть. Пересилив себя, он перешагнул порог. Внизу привычно не горел свет, стойка пустовала, столы были аккуратно убраны, а полы подметены. Поднявшись по лестнице, лис уже прикоснулся к двери, как вдруг она с силой распахнулась. Лицо Сонни встретилось с Анной, смотревшей на него снизу вверх большими испуганными глазами.