Владислав Колмаков - Трудно быть гномом [СИ]

Вы бы видели глаза гномов, когда я, отдуваясь от трепыхающейся тяжести рыбьих тушек, пришел на нашу стоянку. Нет, рыбу они видели и раньше. В Хихнарде было три пещерных пруда где разводили беглазых карпов. Просто, никому из моих соклановцев даже не могло прийти в голову, что в море тоже можно поймать что-то съедобное. Короче говоря, разрыв шаблона я им обеспечил. Конечно, первые мои уловы вызвали ажиотаж. Но потом гномы привыкли и перестали обращать внимание на мои чудачества. А некоторые мои подчиненные даже попросили научить их премудростям рыбной ловли. Среди них был и наш полусотник. Оснемар стал одним из самых ярых фанатов рыбалки. Он без конца мог рассуждать о достоинствах и недостатков той или иной наживки, правильности заточки крючков и прочности лески.

Кстати, я хорошо помнил, что не всю рыбу можно есть. Особенно морскую. Не хватало еще отравиться каким-нибудь жутко ядовитым местным бычком-фугу. К счастью, у нас под рукой были рунные маги, которые без особого труда могли определять ядовитость нашего улова. Магия рулит! С тех пор в нашем рационе появилось множество рыбных блюд. А то крупы и корнеплоды не самая приятная и вкусная пища. Ну, а что вы хотите получить в полевом лагере? Колбасу и жаренные свиные ребра? Ну, да! Да! Мясо я люблю! Мясо! Хотя от рыбы тоже не откажусь. Вот такой я убежденный антивегетарианец! Траву жрать не ненавижу.

Наконец, рыба на том конце лески притомилась. Рывки уже не такие резкие и сильные. Потихоньку начинаю подтягивать уставшую добычу к борту. Похоже, сегодня на обед у нас будет свежая рыба. Хоть какое-то разнообразие. А то в рационе на борту нашего корабля только каша и солонина. За двенадцать дней плавания по океанским просторам такая еда всех уже основательно достала. Я с усмешкой вспомнил, как практически все насквозь сухопутные гномы страдали от морской болезни. Первые пару дней они висели вдоль обеих бортов "Русалки", пугая рыб громкими и странными звуками. Да уж! Картина была эпичная. Вся моя сотня дружно блевала под громкую забористую ругань матросов. Некоторые соленые загибы морских волков я на всякий случай запомнил. Жизнь длинная. Такие, знания лишними не бывают. Хе, хе! Несмотря на все мои опасения, я чувствовал себя прекрасно на качающейся палубе каракки. Видимо, тут виновато мое земное прошлое. Я всегда любил море и морские путешествия. И хотя, был человеком сухопутным, но на морских судах всегда чувствовал себя вполне комфортно. Видимо, склонность к морской болезни определяется нашим подсознанием. Гномы же стали жертвами своего менталитета подземных жителей, которые раньше то и моря в глаза не видели. Первые дни для моих бойцов были очень тяжелыми. Потом они попривыкли и освоились.

Чтобы как-то отвлечь подчиненных от физиологических переживаний, я их начал застраивать. Заставлял тренировать действия при абордаже, подключив для этого процесса ценного специалиста в лице боцмана "Русалки", которого матросы называли Ригусом. Этот бритый налысо, высокий, широкоплечие, тридцатипятилетний дядька с пышными висячими усами был очень похож на типичного донского казака. Ага! У него и одежда была соответствующей. Широкие красные штаны-шаровары и синяя матерчатая безрукавка на загорелом торсе. И шапка, напоминающая турецкую феску. И как он не мерз в таком легком прикиде на морских сквозняках? Правда, чем дальше мы уходили в море. Тем теплее становилось вокруг. Боцман гонял моих подопечных не хуже Оснемара. Эти два кадра быстро нашли общий язык. Битые жизнью матерые волчары признали друг в друге родственные души. В принципе, если отрастить Ригусу бороду и нарядить его в гномий доспех. То его не отличишь от наших подгорных ветеранов. Кроме тренировок я развлекал гномов рыбалкой. Все это позволило моим бойцам прийти в себя. Когда разумный чем-то занят, то ему не до болезней. Тут все дело в психологическом настрое. Трудотерапия очень эффективная штука.

Вот она! Крупная серебристая рыбина около метра в длину уже у борта нашей "Русалки". Аккуратно подтягиваю ее. Наступает очень ответственный момент. Надо поднять добычу на палубу. А сделать это не так уж и просто. Борт у каракки довольно высокий. На леске такую большую рыбину не поднимешь. Сорвется. Но процесс у нас хорошо отработан. Оснемар с азартным хеканьем с размаху вонзил жало длинного багра в вяло дергающуюся рыбу. Попал! Молодец! Все, теперь не уйдет! Гном с радостными возгласами начинает вытаскивать забагренную добычу из воды. Вот она уже на палубе нашей "Русалки". Так, так! Что это мы поймали? Стафа так люди называют эту зубастую хищницу, похожую на земную барракуду. Неплохой экземпляр. Килограмм восемь-девять. Мясо у нее вкусное, жирное. Пойдет. С пивом потянет! Эх, совсем забыл. Пива то тут посреди моря взять негде. В трюмах каракки есть только кисленькое красное вино. Его то мы и пьем, разбавляя водой. Вместо чая. Это чтобы никакую гастрономическую заразу не подхватить. Чистую воду местные аборигены пить не рискуют. Плывем уже довольно долго. И вода в бочонках в трюме "Русалки" сейчас не первой свежести. Даже несмотря на специальную магию, позволяющую сохранять продукты больше положенного срока. Рыба у моих ног внезапно дергается, пытается подпрыгнуть, разбрызгивает кровь из раны. Но бдительный Оснемар бьет ее по остроносой башке хорошо поставленным ударом короткой дубинки. Стафа вытягивается на досках палубного настила, приподнимает дрожащий хвост. И потом затихает, раскрыв жуткую зубастую пасть. Готовченко! Кругом кричат довольные гномы и люди. Ну, а что вы хотите? В морском многодневном круизе на деревянном средневековом паруснике самой большой проблемой является скука. А тут какое-никакое, а зрелище.

Внезапно, впередсмотрящий, сидевший в деревянной корзине на вершине центральной мачты заорал о тучах на горизонте. Я оглянулся на капитана "Русалки" Матиса Лерка, который находился сейчас на высокой кормовой надстройке рядом с рулевым. Его лицо было хмурым. Быстро поднимаюсь к капитану и спрашиваю, что его так встревожило. Вместо ответа, тридцатилетний морской волк указал на быстро темнеющий от туч горизонт.

– Что это? – пробормотал я, уже догадываясь каким будет ответ.

– Шторм на нас идет. Сильный. Очень сильный! – воскликнул капитан Лерк и заорал на своих матросов, отдавая команды большую половину которых я не понял. Уж слишком было много неизвестных морских терминов в речи капитана. Всякие там стаксели, брамсели, бизани и гроты. Для меня все это настоящая китайская грамота. Ни фига не понятно! Матросы на нашей каракке носились, как ужаленные пчелой в зад. Но это была не паника, а быстрая и профессиональная работа. Было видно, что эти люди знают, что делают. Кто-то из них полез на мачты. К парусам. Мы как-никак на паруснике находимся.