Анна Сокол - Маги, ведьмы, чернокнижники

Сердце билось медленно, словно нарочно растягивало удары. Я слишком хотела жить. А кто не хочет? Я не задумывалась, так как любое промедление было смертельно, а просто действовала и надеялась на удачу.

Раз — ударила улыбчивого стражника головой в подбородок. Два — страж осел на землю. Три — отпрянула назад, уходя от скользящего удара клинка его напарника. Четыре — прыгнула в сторону. Пять — побежала.

Все что я сейчас могла — это бежать и молиться Эолу. Сколько себя помню, мне приходилось уворачиваться от тычков, камней, плевков. Уворачиваться и убегать. Уж этому-то жизнь меня хорошо научила.

Я ринулась вперед, потому что за спиной дорогу перегородила толпа. Бежала, стараясь не думать, что, попав за городские ворота, окажусь в ловушке, пусть ее стены широкие и каменные.

Жаль, что на каждую изворотливую девку всегда находится ловкий охотник. Я успела поравняться с высокими створками ворот и уже видела боковую улочку, куда намеревалась юркнуть и затеряться между высоких домов, лавок и еще Эол знает чего… Вдруг что-то тяжелое врезалось в затылок и разлетелось внутри головы разноцветными искрами. Брусчатка мостовой словно бы встала на дыбы и рванулась к лицу.

«Забыла про капитана! — пришла запоздалая мысль. — И про лучников, и про…»

Я кувыркнулась в темноту, как в бочку для сбора дождевой воды, которая стояла на углу нашей избушки.

Добро пожаловать в Вышград, Айка!

Первое, что ощутила во тьме, — это неудобство. Что-то мешало спать. Свет? Звук? Не знаю. Я попыталась подвигаться и потерпела неудачу. Тело слушалось плохо. Мысли лениво кружились, пока среди круговорота картинок не всплыло воспоминание о приближающихся воротах. О поднимающем руку маге. О Рионе и Михее. Я попыталась открыть глаза, очень надеясь, что нахожусь не в тюрьме, но веки казались неподъемно тяжелыми.

— Как она? — услышала тихий голос.

— Еще не пришла в себя.

Хотелось ответить, что пришла и никуда не уходила. Но от малейшего усилия я вновь полетела в головокружительную темноту.

Второй раз меня разбудил солнечный свет, он падал через неплотно прикрытые бордовые шторы. Ковер того же цвета, стены, обитые розовым шелком. Я даже не сразу поняла, что вижу и глаза — открыты.

Меня что, в бордель вместо тюрьмы определили? Мысль была бредовая, потому что ни там, ни там мне бывать не доводилось. Но, слава Эолу, сознание и зрение ко мне вернулись.

Я попыталась подняться. В голове тут же зашумело, все завертелось — и окна, и шторы, и солнце за ними. Виски стянуло горячим обручем. Все-таки здорово меня приложили, интересно только, кто и чем. Откинувшись на подушки, я медленно сосчитала до десяти, вдохнула и выдохнула. Немного полегчало, комната замерла, перестала водить хоровод.

Нет, точно бордель. Круглая кровать с алым бельем, у изголовья торшер на гнутой медной ноге, дальше резной столик из темного дерева, такие же стулья с алой бархатной обивкой. На одном из них дремлет… хм, явно не девочка, а роскошно одетая женщина. Мадам при полном параде. Почувствовав, что на нее смотрят, женщина открыла глаза.

— Болит?

— Нет… да… — От звука собственного голоса голова наполнилась звоном, словно теперь у меня на плечах находился колокол с часовни Эола.

Женщина склонилась над низким столиком, на котором выстроилась вереница стеклянных баночек.

— Где я?

— У меня дома. — Она протянула мне чашку.

— А?.. — Я принюхалась: какой-то травяной сбор, в основном ромашка.

— Твои друзья тоже здесь. — Женщина наклонилась и стала ловко разматывать повязку на моей голове. — Пей. — В ее руках появились чистые полоски материи, и она быстро сменила старые, перемазанные желтой мазью и кровью.

Стало чуть легче. Как говорит бабушка, лечение и состоит из таких маленьких облегчений, которые ты шаг за шагом отвоевываешь у болезни.

Выпив, я вернула чашку и хотела уточнить, что это за дом, так как мысль о борделе крепко засела в моей несчастной голове. Но все опять поплыло, видение красной комнаты стало отдаляться, а потом исчезло, растворившись в сумбурных и беспокойных снах, которые не запомнились.

Когда проснулась в третий раз, у кровати стояли мои спутники с подобающе скорбными для ситуации лицами.

— Я пока жива, — голос после сна был хриплым.

— Не шути так, — сказал Рион, подходя ближе. — Видела бы ты себя вчера. Белая, как покойница, не шевелишься, голова в крови.

Михей из солидарности закивал.

— Кто меня так?

— Капитан привратников древком копья.

— А действительный маг?

— А его, — Рион кивнул на Михея и, словно не веря в то, что говорит, продолжил: — Его наш стрелок уложил, — деревенский парень продолжал кивать. — Тамит на тебе сосредоточился, ничего кругом не видел, ни меня, ни Михея с арбалетом.

— И почему тогда он еще здесь, да еще и с головой на плечах, а не на плахе?

Стрелок тут же перестал кивать. Так-то лучше, а то моя голова уже кружится.

— Так не насмерть же, — развел руками маг.

— Значит, приехал учиться на мага и для начала подстрелил будущего коллегу? — прохрипела я.

— Я не в него целился, а в стражника. Не знаю, как так получилось, — начал традиционное объяснение увалень.

Сказать на это было нечего. Болты у парня умнее хозяина, всегда попадают куда надо.

— Как солдаты нас отпустили? И куда вы меня приволокли? — Я приподнялась, голова снова закружилась, но на этот раз можно было терпеть.

— Господин чаровник поколдовал, вот они и отпустили.

— Михей, меня Рион зовут, а не «господин чаровник», я же просил, — поправил маг. — Да и наколдовал-то всего ничего, обычный огонек, но им хватило.

— Ага, — согласился стрелок и осторожно продолжил: — Рион грозился всех в Дасунь отправить.

— Притащили мы тебя к учителю. Это его дом, — добавил ученик мага и покаялся: — Это я виноват, нельзя было разделяться.

— А оставить девушку под охраной друга и съездить или послать за мной тебе в голову не пришло? — услышала я низкий баритон.

Парни расступились, пропуская к кровати незнакомого мужчину. Тогда я впервые увидела учителя Риона. Лежа в постели с опухшим лицом и перебинтованной головой, я смотрела на самого красивого мужчину, которого мне доводилось видеть.

У нас в Солодках самым привлекательным считался Вран. Молодчик с волевым, даже грубым лицом, в котором было что-то неуловимое, что не давало девчонкам просто мазануть взглядом и пойти дальше. Надо ли говорить, сколько побед он одержал на сеновале за мельницей и останавливаться пока не собирался.

Но на фоне этого действительного мага Вран выглядел бы сущим простачком. Учитель Риона был высок и широкоплеч. В небрежно накинутом зеленом сюртуке он походил на старинное изображение Эола на фреске в деревенской часовне. Правильные черты лица, глубокие черные глаза, волосы с едва заметной проседью. И теплая улыбка, от которой внутри появилось что-то странное, невесомое и щекочущее.